Аттестат зрелости - Елена Щеглова

Елена Щеглова

Аттестат зрелости

Меняя имена и фамилии, города и страны, друзей, знакомых, вкусы, запахи, крема, вина,

застревая между вчера и сегодня, собакой и волком, красотой, уродством, войной, миром,

выныривая и вновь погружаясь, растворяясь и обретая видимые черты, лики,

мерещась, кажась, ощущаясь всем телом, исчезая, стирая следы, улики,

плывя против течения, с мельницами сражаясь и сдаваясь почти без боя,

я не знаю ответ на самый дурацкий вопрос:

кто я?

Кристина Чупрова

1 — Пятница

«Как же я устала», — подумала Юля и опустилась на кухонный стул у окна. Кухня, как и вся скромная двухкомнатная квартира Юли, находилась на 16-м этаже типовой многоэтажки, гигантским аккордеоном распахнувшейся на окраине города. В ее окно были видны лишь квадратики окон дома напротив, растопыренные черные пальцы единственного дерева в середине двора и кусочек неба — такого оттенка серого, которому невозможно дать отдельное название и который возможен только ранним ноябрьским утром в Петербурге. («Цвет действительности может быть любым, при условии что он серый», — промелькнуло у нее в голове.)

Смотря в это окно, Юля в очередной раз подумала, что строить такие нахлобученные «человейники» — бесчеловечно, не соразмерно человеку, что это подавляет и ежедневно, по капельке, подтачивает его изнутри, а кроме того, совершенно обезличивает этот некогда прекрасный город: такие районы ничем не напоминают, что ты в Петербурге — городе дворцов, мостов и гранитных набережных.

Подобными домами спальные районы густо обросли за последние десятилетия, когда каждый отдельно взятый застройщик, справедливо сориентировавшийся в рыночной ситуации — огромный спрос на жилье характеризуется низкой платежеспособностью — принялся впихивать невпихуемое на выбитый им клочок земли. На выходе закономерно получилось то, что именуется эконом-классом, со всеми присущими ему прелестями: большая доля квартир маленького метража (привет, чрезмерное количество соседей и машин), дешевые материалы (привет, со всех сторон проникающие звуки: лай собак, сверление перфораторов, вечеринки или ругань соседей), низкий уровень бытовой культуры (привет, летящие из окон стеклянные бутылки из-под алкоголя — ведь из какого именно из сотен окон она вылетела никак не установить). Каким образом удавалось добывать разрешения на строительство именно таких объектов остается только догадываться. Чем ближе к станции метро, тем плотнее такие застройки. Юлин дом еще достаточно удачно был расположен в некотором удалении от метро и рядом с началом старой советской части района, где пятиэтажные дома и зеленые зоны между ними были расположены несколько просторнее, по крайней мере тогда это делалось в соответствии с единым для целого квартала градостроительным планом. Правда, окна ее квартиры выходили не на эту часть.

Однако долго предаваться урбанистическим размышлениям было некогда, ведь было еще только утро (и да, Юля обычно уставала уже с самого утра), детей она уже собрала, и муж, Антон, поехал на машине развозить их в школу и детский сад (вроде они и внутри района, но пешком долго и не по пути), и нужно было самой теперь собираться и ехать на работу. Туда, где под прикосновениями ее тонких пальцев будут рождаться из небытия на белый лист буквы, цифры и символы, сплетаясь в единое целое в виде учебной программы местечкового вуза. К сожалению, создаваемые ею «тела» были заведомо мертворожденными: преподавать и учиться по ним никто никогда не будет. Ибо главная цель их существования это отнюдь не отражение и облегчение реальных учебных процессов, а внешнее соответствие тому, что Министерство образования назначило критериями их эффективности: правильное количество учебных часов, правильные коды осваиваемых компетенций и правильные виды промежуточной и итоговой аттестации.

Вымыв посуду (руками, потому что хотя у нее и имелась посудомоечная машина, но сразу же видимый конкретный результат своих усилий действовал на нее успокаивающе), Юля быстро собралась, выудив из ломящегося от одежды (покупаемой в основном на распродажах по принципу: вроде ничего такое, к тому же хорошая скидка), но «как-всегда-нечего-надеть» шкафа-купе самые удобные джинсы, футболку и удлиненный пиджак — ее нормкор. Несмотря на то, что фигура у девушки довольно неплохая, стройная, сложившийся еще в школьные годы комплекс «все же будут на меня смотреть» настойчивым внутренним шепотом рекомендовал ей носить что-то не обтягивающее и прикрывающее пятую точку («то место, где спина теряет свое благородное название», — вспомнила она чью-то цитату, которую применял пожилой интеллигентный руководитель одного театрального кружка, где она в свое время имела удачу заниматься). Кроме того, поскольку Юля была довольно высокого роста, она ощутимо сутулилась, также по привычке еще школьных лет, когда испытывала очень сильную потребность ничем-ничем не выделяться среди остальных, хотя бы внешне.

Некоторое удовлетворение, которое Юля испытала от завершенной задачи по мытью посуды быстро сменилось на неудовольствие при скольжении взглядом, во-первых, по вновь отошедшему плинтусу (который Антон обещал в следующий раз приделать намертво, но когда именно будет этот следующий раз пока за полгода не сообщил), во-вторых, по требующей разбора развесистой клюкве напольной сушилки для белья и, в довершение, нахально пестреющих тут и там каких-то комочков. Комочки эти были двух типов: которые возможно рассортировать и убрать на свои места — например, предметы одежды мужа и дочек, игрушки, канцелярия и вторые — которые не поддаются категоризации по типу, виду или назначению (чесалка для кошки, последняя поделка младшей из садика, дежурные наушники, органайзер для мелких предметов, крючок, который отвалился и ждет своего часа чтобы быть прикрученным обратно и т. п.) и потому практически не имеют шансов быть убранными и обычно просто мигрируют по квартире. «Совсем как люди», — подумала Юля. — «Есть два типа людей: одни легко и с удовольствием поддаются категоризации, другие — всю жизнь ищут свое место». Комбинация в квартире предметов первого и второго типов приводили к тому, что Юля испытывала по отношению к ним столь же смешанные чувства и не могла так просто взять и начать уборку, а сначала должна была как-то внутренне настроиться, договориться с собой. «Будешь неряхой — никто замуж не возьмет», — бодро прозвучало в голове Юли, уже чуть более десяти лет находящейся замужем. «Быстренько разложу первый тип, а со вторым потом, вечером, попробую разобраться, если силы останутся», — решила она.

Итак, надо было торопиться и, набросив пуховик (с капюшоном, конечно, ибо покупать другие куртки в Петербурге это дерзко), обув удобные сапоги с непромокаемым низом (ее ванлав) известной испанской марки, а также забросив зонтик (на всякий случай) в рюкзак, с которым она ходила повсюду вместо