Фиктивность (преднамеренность) банкротства в России - Евгений Кравчук

Евгений Валерьевич Кравчук

Фиктивность (преднамеренность) банкротства в России

Введение

Экономические и социальные реформы, проводимые в России, оказали значительное влияние на совершенствование и развитие правовой системы государства. Особенно это становится актуальным в связи с решением проблемы фиктивного или преднамеренного банкротства. Требуется совершенствование механизма государственного принуждения и применение мер административной ответственности.

Первым нормативным актом в истории современной России, регулирующим процессы несостоятельности, был Указ Президента Российской Федерации от 14 июня 1992 г. № 623 «О мерах по поддержке и оздоровлению несостоятельных государственных предприятий (банкротов) и применении к ним специальных процедур»[1], который впервые сформулировал проблему несостоятельности хозяйствующего субъекта.

В дальнейшем он был заменен Законом Российской Федерации от 19 ноября 1992 г. № 3929-1 «О несостоятельности (банкротстве)»[2], и с этого момента стал формироваться механизм государственного регулирования процессов несостоятельности должников. Механизм предусматривал проведение государственной политики, направленной на предотвращение несостоятельности, реорганизацию неплатежеспособных предприятий. Кроме того, данный закон закреплял полномочия в сфере государственной политики за Федеральным управлением по делам о несостоятельности (банкротстве) при Государственном комитете Российской Федерации по управлению государственным имуществом в отношении федеральных государственных предприятий, а также предприятий и организаций, в капитале которых имеется доля (вклад) Российской Федерации. В то же время п. 2 Указа Президента Российской Федерации от 22 декабря 1993 г. № 2264 «О мерах по реализации законодательных актов о несостоятельности (банкротстве) предприятий»[3], за этим федеральным управлением закреплена функция по рассмотрению финансового состояния должника. Письмом от 16 сентября 1993 г. № АШ-598/6-210 Министерства экономического развития Российской Федерации «О разработке процедуры санации, реорганизации и прекращения деятельности несостоятельных предприятий»[4] разработаны методические указания, связанные с оказанием государственной поддержки предприятиям-должникам. На основании этих указаний постановлением Правительства Российской Федерации от 20 мая 1994 г. № 498 «О некоторых мерах по реализации законодательства о несостоятельности (банкротстве) предприятий»[5] были введены критерии неплатежеспособности, которые давали основания для формирования перечня предприятий, подлежащих санации, и предприятий, подлежащих ликвидации. В целях обеспечения единого методического подхода при проведении финансового анализа предприятий и оценки структуры их баланса Федеральное управление по делам о несостоятельности (банкротстве) своим распоряжением от 12 августа 1994 г. № 31-р утвердило методические положения по оценке финансового состояния предприятий и установлению неудовлетворительной структуры баланса[6].

Этими нормативными установлениями в начале 90-х гг. был сформирован механизм регулирования процессов несостоятельности, который, во-первых, действовал в отношении только предприятий-должников, имеющих в своем уставном капитале государственную собственность, так как формирование частной собственности в стране только начиналось. Во-вторых, существующий механизм был направлен на защиту должника с выработкой механизма урегулирования отношений между должником и кредитором в пользу первого, т. е. предусматривал в основном санацию должника.

Затем с развитием предпринимательской инициативы и появлением хозяйствующих субъектов, имеющих частную собственность, возникла необходимость в создании совершенно нового механизма регулирования процессов несостоятельности с учетом этих хозяйствующих субъектов. В 1998 г. был принят новый Закон от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[7]. С этого периода произошла смена идеологии, заложенной в первом законе, основанной на отказе от принципа «неоплатности» долга при определении критерия банкротства в пользу принципа «неплатежеспособности»[8]. В результате в письме Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 9 августа 1999 г. № С4-7/УП-898[9] речь идет о том, что в целях надлежащего уровня проведения экспертизы в области банкротства и выработки единообразных методологических подходов к ее проведению Федеральная служба России по финансовому оздоровлению и банкротству с 1 января 1999 г. ведет учет и аккредитацию экспертов, в частности по финансовому состоянию и платежеспособности организаций, и экспертизу действий должностных лиц в рамках процедур банкротства. Однако проблема регулирования признаков фиктивного или преднамеренного банкротства в действиях этих нормативных актов в полном объеме не была решена, особенно если рассматривать ее административно-правовой аспект.

Считаем, что в действующем Федеральном законе от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[10] данной проблеме также не уделено достаточного внимания. Это видно даже на примере того, что норма права о фиктивном или преднамеренном банкротстве появилась в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях, но она все же продолжает быть малоприменимой. Хотя эта норма права существовала еще в Федеральном законе от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», но правоприменительная практика по ней в тот период фактически отсутствовала. Причиной тому служило то, что правовое регулирование законодательства о несостоятельности предусматривало за фиктивное или преднамеренное банкротство гражданско-правовые последствия в виде возмещения ущерба кредитору.

На основании этого считаем, что ранее существовавший механизм в период действия закона о банкротстве 1992 и 1998 г. безвозвратно потерян в результате развития рыночных основ экономики страны. Представляется, что это недопустимая ошибка в случае выработки мер антикризисного управления в современных условиях независимо от права собственности должника.

Проблемность определения места и правовые основы института банкротства в системе российского законодательства[11] исследуется в юридической литературе с самых первых шагов трасформации экономики России. Это связано с необходимостью определить влияние административно-правового воздействия на принятие решения о несостоятельности должника, в том числе и на выявление признаков фиктивного или преднамеренного банкротства. Такое решение должно способствовать выработке мер антикризисного управления с целью выведения населенного пункта, субъекта Федерации, страны из кризиса социально-экономических отношений.

В связи с этим важно учитывать понятие «публичный интерес»[12], которое формирует уровни управления экономикой страны, а также субъекты[13] управления экономикой страны в соответствии со ст. 8 Конституции Российской Федерации. Выработанные установления являются основанием для формирования основ, регулирующих взаимоотношения между предпринимательским сообществом и органами исполнительной власти в случае оформления государственно-частного партнерства. В данном случае речь идет о формировании промышленной политики (пример тому постановление Правительства Российской Федерации от 6 июля 2008 г. № 511 «Об утверждении Положения о Правительственной комиссии по транспорту и связи»[14]). В нем, как и в других нормативных правовых актах[15], определяется статус органа исполнительной власти, осуществляющего управленческие полномочия в сфере регулирования процессов несостоятельности. В результате анализа отдельных актов с 2004 по 2008 г. делается вывод о необходимости оформления государственно-частного партнерства в сфере несостоятельности. С выделения в партнерстве общей составляющей в лице органа, уполномоченного проводить промышленную политику в стране, и ее производной в лице органов, осуществляющих финансовое оздоровление должника[16]. Учет этой совокупности должен привести к введению антикризисных мер в случае выявления несостоятельности хозяйствующего субъекта. При этом должны учитываться социально-экономические показатели субъектов Федерации, а они, в свою очередь, находятся во взаимозависимости с параметрами расчета финансово-хозяйственной деятельности предприятия, что влияет на расчет коэффициентов, характеризующих признаки фиктивного или преднамеренного банкротства[17].

Поэтому в работе рассматривается организационно-правовой статус органов, осуществляющих управленческие и юрисдикционные действия по административно-правовому регулированию процессов несостоятельности должника, выявлению и пресечению признаков фиктивного или преднамеренного банкротства, которые носят организационный характер. Это связано с тем, что полномочия в сфере фиктивного или преднамеренного банкротства возложены на арбитражного управляющего[18], за которым саморегулируемая организация арбитражных управляющих[19] осуществляет контроль.