Когда меня отпустит - Леонид Каганов

Леонид Каганов

Когда меня отпустит

Старенькая маршрутка уверенно ломилась сквозь пробку короткими рывками и постоянно перестраивалась, раз за разом обгоняя на корпус окружающие иномарки. Я трясся на заднем сидении и размышлял о том, что же помогает водителю двигаться быстрее остальных. То ли опыт, отточенный годами езды по одному маршруту, то ли чисто профессиональная смесь спокойствия и наглости, которой не хватает простым автолюбителям — либо спокойным, либо наглым, но по раздельности. Часы показывали без четверти девять, и я с грустью понял, что к девяти не успеваю, и есть шанс остаться за бортом. Но вскоре маршрутка выбралась на шоссе и быстро понеслась вперед. Судя по рекламным щитам, со всех сторон наперебой предлагавшим щебень, кирпич и теплицы, мы уже были сильно за городом. Я не заметил, как задремал. А когда вдруг очнулся, маршрутка стояла на обочине, в салоне осталось пассажиров всего трое, и все они сейчас хмуро смотрели на меня.

— Госпиталь кто спрашивал? — требовательно повторил водитель.

— Мне, мне! — спохватился я, зачем-то по-школьному вскинув руку, и кинулся к выходу.

Маршрутка уехала, а огляделся: передо мной тянулся бетонный забор с воротами и проходной будкой, а за забором виднелось белое пятиэтажное здание. У проходной на стуле грелась на солнце бабулька в цветастом платке и с книжкой в руках. Ее можно было принять за простую пенсионерку, если б не красная повязка на рукаве.

— Доброе утро, — поздоровался я. — Не подскажете, госпиталь НИИ ЦКГ… ВГ… длинное такое слово…

Бабулька оглядела меня с ног до головы строгим взглядом.

— А вы к кому? — хмуро спросила она. — У нас режимная территория.

— Студент, — объяснил я, — Доброволец, на эксперимент. Я созванивался, мне сказали сегодня в девять…

— В лабораторию что ли? К Бурко? — догадалась старушка и, не дожидаясь ответа, затараторила: — Мимо главного крыльца справа обойдешь здание, сбоку за автобусом будет железная дверь, по лестнице на последний этаж, там увидишь.

Действительно, сбоку у здания желтел корпус автобуса, а сразу за ним оказалась железная дверь. Я нажал кнопку звонка, и вскоре кто-то невидимый щелкнул замком, разрешая мне войти. Я поднялся на последний этаж. Здесь было почти пусто: вдоль стен коридора тянулись банкетки, и на одной из них сидела девушка. На ней была короткая кожаная юбочка и ярко-розовые гольфы, поднявшиеся выше коленок, в верхней губе блестело металлическое колечко, а на голове были здоровенные наушники в вязаном чехле. В руке она держала смартфон, куда уходили провода наушников, и тихо копалась в нем — то ли сидела в интернете, то ли искала следующий трек. Она слегка покачивала ногой, из наушников плыло громкое ритмичное цыканье и тонуло в тишине коридора. На мое появление девушка никак не отреагировала.

— Добрый день, — поприветствовал я. — Тоже на эксперимент?

Мне пришлось повторить дважды, прежде, чем девушка вскинула глаза и сняла наушник с одного уха.

— Чо? — спросила она, а затем кивнула: — Угу. Сказали ждать тут. А ты уже был? Чего они тут дают-то?

Я помотал головой:

— Не знаю. Увидел объявление, позвонил, сказали приезжать.

Девушка рассеянно кивнула и отвернулась.

— Меня зовут Паша, — представился я, садясь рядом на банкетку. — Я из медицинского. Кафедра хирургии. У нас объявление висело.

— Чего говоришь? — повернулась девушка, снова сдвинув наушник.

— Говорю: как тебя зовут?

— Меня зовут Дженни, — ответила она.

— А по-настоящему?

Девушка с презрением пожала плечами.

— А нафига тебе? Ну, Лена. И что?

— Ничего, просто спросил… А ты тоже в медицинском учишься?

— В стоматологическом, — ответила она и снова надвинула наушники.

Я понимающе кивнул:

— И у вас тоже объявление висело?

— На, читай… — Дженни сунула руку в карман кофты и вынула смятый листок.

Это был в точности такой же листок, который я сфоткал мобильником на доске объявлений кафедры:

Вниманию студентов медвузов!

Лаборатории НИИ ЦКВГФСБСВП требуются добровольцы для эксперимента с

психоактивным препаратом (измененные состояния сознания) оплата 3000 руб

Неожиданно открылась дверь, и в коридор выглянул седой бородач в белом халате. Он оглядел нас, затем посмотрел на часы и разочарованно спросил:

— Что, больше никого? Ну ладно, заходите…

Мы прошли в его кабинет. Больше всего он напоминал кабинет главврача: здесь стояла кушетка, напротив нее — монументальный стол, заваленный бумагами, а рядом столик с компьютером — судя по виду, очень древним. Бородач велел нам присесть на кушетку, а сам уселся за стол, нацепил очки и внимательно нас оглядел.

— Студенты? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Значит, вкратце рассказываю: меня зовут Бурко Данила Ильич, профессор медицинских наук, заведующий кафедрой психофармакологии. Препарат, который мы с вами будем испытывать — препарат нового поколения. Не токсичен. На животных проверку прошел, разрешение на эксперимент с добровольцами есть. Если кому интересно, можно посмотреть… — Данила Ильич поднял со стола лист бумаги, помахал им в воздухе и положил обратно.

Дженни подняла на него взгляд:

— А эта штука типа ЛСД будет?

— Все, что надо, расскажу, не перебивайте! — строго одернул ее профессор. — Теперь по процедуре. Эксперимент займет три дня. Все это время придется пробыть в госпитале в экспериментальной палате. Все удобства есть. Если нужна справка для института — дадим. Будем измерять давление, пульс, энцефалограмму снимать. Ну и записывать все ваши ощущения. Вам, как будущим медикам, должно быть интересно. Деньги получите по окончании. Деньги не бог весть какие, но уж какие есть. — Профессор развел руками, а затем внимательно оглядел нас поверх очков: — Теперь еще такой момент: вы читали табличку на воротах — госпиталь военный, ФСБ России. Эксперименты тоже секретные. Поэтому вместе с заявлением об участии в эксперименте каждый подпишет бумагу о неразглашении. Такой порядок. И сразу предупреждаю: неразглашение — это значит неразглашение. Чтоб никаких там «Фейсбуков» и прочего. Потому что если выплывет, то и мне будут неприятности, и вам — ответственность. С этим понятно?

Мы кивнули.

— Теперь к вам, товарищи студенты, вопрос в лоб: кто-то из вас пробовал наркотики?

Дженни нагло вскинула руку.

— А травка считается? — спросил я аккуратно.

— Все понятно, — кивнул профессор. — Значит, сразу объясняю: то, что мы испытываем здесь, это не наркотик. Это продукт нанотехнологий, который мы разрабатываем двенадцать лет. Мы его называем психоактивным препаратом обратного действия, потому что психику испытуемого он не изменяет.

— Да ну-у-у-у… — протянула Дженни. — Я тогда пошла отсюда.

— А вы что хотели, девушка? — возмутился профессор.

— Поколбаситься, — честно ответила Дженни, глядя ему в глаза.

— Колбаситься, девушка, — строго сказал профессор, — будете в своих клубах. Вам что, деньги не нужны?

— Три тысячи? — усмехнулась Дженни. — Нет, спасибо. Я думала, у вас тут что-то интересное…

— Типа как Кен Кизи и Тимоти Лири, — поддержал я. — Добровольцы для экспериментов с ЛСД.

Профессор смерил нас таким презрительным взглядом, что я смутился и опустил глаза.

— Без пяти минут медики, — укоризненно сказал он. — Как вам не стыдно? Вы молодые, здоровые, чего вам не хватает в жизни? Вам нравится состояние неадекватности? Хотите выглядеть дебилами в глазах окружающих? Вам нравится беспричинный смех, тупость, безумство, галлюцинации, потеря самоконтроля?

— Да, — кивнула Дженни с вызовом.

— Извините, этим мы здесь не занимаемся, — строго сказал профессор. — Мы здесь занимаемся абсолютно противоположными вещами. Мы создаем ингибитор обратного действия — препарат, который поможет человеку сохранять здравый рассудок даже в искаженной реальности. Это важно для лечения многих психических расстройств. Но это не наркотик. Его принцип обратный.

— Что-то не пойму вас, — сказал я. — А в чем его принцип?

— Принцип я вам не имею права раскрывать по понятным причинам, — отрезал профессор. — Но еще раз подчеркну, что принцип обратный, чем у наркотика: если изменения реальности происходят, то происходят они не с пациентом, а с самой реальностью.

Дженни заинтересовалась.

— То есть, все-таки происходят? — спросила она. — Изменения реальности будут?

— Это нам с вами и предстоит выяснить, — внушительно ответил профессор. — Я скажу вам честно: на людях мы этот препарат еще не тестировали.

Палата, располагавшаяся рядом с кабинетом профессора, оказалась как в пионерлагере — десять кроватей в ряд. «Мы думали, больше студентов откликнется», — признался профессор. Он представил нам свою ассистентку — толстую медсестру Ксению. Она измерила нам давление, взяла анализ крови из пальца, а затем выдала новенькие полосатые пижамы и закрытые резиновые тапки, напоминавшие галоши. Нашу одежду забрали. Пижамы были как в кино у заключенных — штаны и куртка в широкую вертикальную полоску ярко-синего цвета. Дженни долго крутилась у зеркала над рукомойником палаты, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон, но осталась недовольна. А по мне — так ей очень даже шло. Я сказал ей об этом, но по-моему она не поверила.