Транссферы. «Бермудский» треугольник Вселенной - Алекс А. Алмистов

Александр Алмистов

Транссферы. «Бермудский» треугольник Вселенной

ПРОЛОГ

Транссферы[1] – малоизученные области Вселенной, характеризующиеся высокой степенью инвариантности пространственно временного континуума и полным отсутствие гравитационных, электромагнитных, ядерных и биофизических свойств.

Понятие «транссфер» было впервые введено в современную Пи-Си-Пи – науку в 2156 году группой ученых из Русской Академии наук во главе с доктором Дмитрием Николаевичем Вильяминовым (2130–2183) в качестве базового постулата разработанной им же самим гипотезы «субпространственных червоточин Галактики».

Вплоть до 2165 года данная гипотеза ввиду своей вызывающей экстравагантности так и не была воспринята всерьез подавляющим большинством ученых Земного Сообщества.

По этой же причине в 2162 году ее авторы были официально исключены из членов Академии Наук Лиги Наций за антинаучный подход к решению глобальных проблем, стоящих перед Земной наукой. А также, за публичный отказ ее авторов от того, чтобы признать свою точку зрения ошибочной и лишенной здравого смысла.

Однако, в начале 2165 года отношение к гипотезе «субпространственных червоточин Галактики» со стороны мировой научной общественности неожиданно и принципиально изменилось. Причиной этому стало открытие 12 – той звездной экспедицией, возглавляемой командором Ля Си Кунном, первого субпространственного туннеля, соединяющего Солнечную систему со Звездной системой Сириуса. Учитывая личную просьбу командора Ля Си Кунна и принятое Советом Лиги Наций на ее базе решение, данный субпространственного туннель получил название «Транссфер Вильяминова».

Начиная с 2167 года усилиями 5-ти звездных экспедиций Американской Конфедерации и 7-ми звездных экспедиций Европейского Союза и Восточно-Славянского Сообщества, в разных точках Солнечной системы были обнаружены еще (помимо «Транссфер Вильяминова») 12 субпространственных туннелей, многие из которых активно эксплуатируются в настоящий момент Транспортной Службой Лиги Наций в качестве межзвездных грузовых и пассажирских трасс.

Часть первая

Бегущий от самого себя

Глава первая

Лейтенант – ты никогда не будешь майором!

Генрих Коллинз, исполнительный директор Транспортной Службы Лиги Наций, не был тем человеком, который беспечно и искренне наслаждался своей жизнью.

И это сразу бросалось в глаза.

На вид ему было лет шестьдесят, хотя в его служебном досье значилось ровно сорок четыре.

Он был невысокого роста, весил не менее 120 кг, имел обрюзгшую физиономию с сильно выдающейся вперед челюстью, гладко выбритый затылок и тусклые, застывшие в вечном равнодушии глаза.

Кроме того, он был вызывающе небрежен в манерах, терпеть не мог элегантной одежды, предпочитая всегда оставаться в выцветшей от времени рубашке и серо – зеленом галстуке.

Речь его была медленной и занудной. Он с большим трудом излагал свои мысли, высокомерно глотая слова и целые предложения.

А еще он, много и достаточно часто курил, о чем, между прочим, в его досье не было ни слова.

Одним словом Генрих Коллинз идеально олицетворял собой типичную кабинетную «крысу» с весьма незначительной поправкой на принадлежность к высшему чиновничьему рангу.

Герману он не понравился сразу.

– Лейтенант Леваневский к вашим услугам, сэр! – громко отрапортовал он, уверенно переступая порог кабинета Коллинза и по старой своей привычке эффектно щелкая каблуками.

Коллинз в ответ на его дерзость даже не пошевелился.

Он продолжал сидеть спиной к Герману в своем необъятном кожаном кресле, тупо уставившись в экран селекторной связи и лениво попыхивая зловонной сигарой.

– Лейтенант Леваневский к вашим услугам, сэр! – несколько раздраженно повторил Герман в его адрес.

– Я уже в курсе, лейтенант! – наконец небрежно отозвался тот и жестом предложил Герману присесть на диван.

Диван тоже, как и вся мебель в кабинете Коллинза, имел несуразные размеры и как бы составлял единое целое со своим хозяином и его не менее грубым и необъятным столом.

– Ну, и чем я могу быть Вам полезен, лейтенант! – после длинной паузы выдавил из себя Коллинз. Он все еще продолжая разглядывать экран селекторной связи, не обращая ни малейшего внимания на Германа.

– Скорее, это я могу быть Вам чем-то полезен, Сэр! – растерянно отреагировал на слова его Герман. – От моего агента в рекрутерской конторе «полярное сияние» я получил известие о том, что в вашем ведомстве появилась некая свободная вакансия. На должность пилота. Мне бы очень хотелось получить эту работу. Ваш секретарь вчера связался со мной и назначил нашу встречу именно на это время. Я прилетел ради этого с Земли, сэр. Я полагал, что Вас должны были поставить в известность об этом.

– Меня поставили об этом в известность, господин лейтенант, – раздраженно пробурчал Коллинз. – Однако, Вас действительно ввели в заблуждение. Ни о какой свободной вакансии на должность пилота Транспортной Службы не может быть и речи. Мы никогда не испытывали, тем более, сейчас, после войны, дефицита в классных пилотах. Скорее напротив. Чтобы работать у нас, такое право еще надо заслужить.

– Что ж, очень может быть, что меня неверно информировали, Сэр. Я готов принести свои извинения за беспокойство. Мне очень жаль, сэр, – поспешил приподняться с дивана и с легким разочарованием в голосе произнес Герман.

– Я еще не закончил, господин лейтенант, а вы уже собрались меня покинуть, – властным жестом остановил его Коллинз. – Да, я подтверждаю тот факт, что на должность пилота Транспортной Службы вы не подходите. Но, у нас действительно возникла необходимость в найме пилота для выполнения разового задания. Я повторяю, речь идет именно о чартерном рейсе. Хотя, даже для этого, судя по всему, вы не годитесь.

– Но почему, сэр, – последняя фраза чиновника задела Германа за живое. Он не привык к той ситуации, когда ставились под сомнения его личные и профессиональные качества. – У меня действующее пилотское свидетельство, необходимая Вам квалификация, достаточно богатый опыт и…

– Вот это «и» меня и беспокоит больше всего, – вызывающе грубо перебил его Коллинз. – Ваша квалификация, богатый опыт, данные руководством Космофлота рекомендации – это все не вызывает у меня сомнений. Но…, я тут рискнул познакомиться с вашим послужным списком, господин лейтенант, и вы знаете…

– В моем послужном списке что-то не так, сэр? – изобразил гримасу удивления на своем лице Герман, откровенно блефуя.

Коллинз вряд ли воспринял его фразу всерьез, но мастерски подыграл Герману:

– В вашем «послужном списке», по-моему, все, что только может быть – не так. Но давайте по порядку, если вы, конечно, хотите этого.

Коллинз склонился над своим столом и начал громко читать то, о чем и без него Герман был прекрасно осведомлен. Ведь это была вся его жизнь, хотя и изложенная на пластике сухим канцелярским языком.

– В 2180 году вы с отличием закончили Космическую Академию Лиги наций по специальности инженер-пилот. Более того, вы стали единственным выпускником за всю историю Академии, которому было присвоено, между прочим, вопреки всем инструкциям, внеочередное капитанское звание. К тому же, за особые заслуги перед Земным сообществом сам Генеральный секретарь Лиги Наций вручил вам золотое наградное оружие. Было такое?

– Так точно, сэр! – с легкой ухмылкой в голосе подтвердил Герман.

Он тщетно пытался заставить себя поверить в то, что этого никогда не было. Однако, память все же оказалась сильнее его воли.

Это все было. И его триумф в день окончания третьей мировой войны, самым нелепым образом совпавший с днем его выпуска из Академии. И торжественная церемония во Дворце Лиги Наций по случаю чествования героев войны. И рукопожатие Генерального секретаря. И неожиданно обрушившаяся на Германа Слава. И праздничный бал в Марсианской Колонии. И, наконец, его первая встреча с НЕЙ…

Ему тогда было чуть больше двадцати. ЕЙ где-то столько же.

За его плечами уже было сто восемь боевых вылетов, командование эскадрильей «Падших ангелов «– живой легенды прошедшей войны, значок космического аса на лацкане его парадной формы и многое, многое другое…

За ЕЕ плечами не было ничего, или почти ничего.

Если, конечно, не считать достаточно уважаемой семьи, успешно оконченного космобиологического университета и скромного участия в сопротивлении.

И однажды они встретились.