Тени в барсучьей норе - Светлана Каныгина

Светлана Каныгина

Тени в барсучьей норе

По ухабистой, размытой дождём лесной дороге, вьющейся между почти совсем потерявших свою листву деревьев, медленно плелась запряженная двумя лошадьми крытая повозка. Раскачиваясь из стороны в сторону и грузно переваливаясь на выступающих из под земли древесных корнях, она двигалась едва заметно, крадучись и всё казалось вот-вот должна была опрокинуться под тяжелым весом перевозимого ею скарба. Разжиженная дождём земля с чавканьем скользила под копытами отощалых кляч, натужно влачащих за собой этот нелёгкий груз, а они, уставшие и мокрые, уныло понурив головы, тянули его, с трудом передвигая ноги. Порой они останавливались то перевести дух, то из-за увязших в грязи колёс, и стояли без движения, будто не замечая хлестких струй проливного дождя и пробирающего до костей осеннего холода. Возможно, неспособные противостоять усталости и трудностям пути, они так и остались бы посреди дороги, смиренно принимая происходящее, но, уже через минуту такого бездействия, позади раздавался басистый голос хозяина, призывающий пошевеливаться, и животные покорно продолжали идти вперёд. Случалось, что колёса повозки увязали в рытвинах, или застревали в сплетении разросшихся древесных корней, и лошади, удерживаемые повозкой, снова останавливались и не двигались с места, даже под подгоняющие их крики. Тогда хозяин, ворча и бранясь, спускался со скрепы и выталкивал громоздкий воз. С момента, как переполненная поклажей повозка въехала в лес, это происходило не раз и стало случаться всё чаще, когда дождь усилился. Хозяин больше не сидел, а шёл позади и то и дело налегал на колёса, помогая им преодолевать преграды.

– Дорога полностью размыта, Марта,– сказал он, заглядывая в повозку после того, как в очередной раз вытолкав её, упал в самую грязь,– Нам никак не добраться до города к вечеру. Придётся переждать дождь.

Сидящая внутри женщина с досадой всплеснула руками.

– Я так и знала!– воскликнула она,– Не стоило верить приметам. Сколько бы петухов не пропело до зари, солнечному дню не бывать в ноябре. Но, ведь тебя, Димитр, не остановишь!

Круглое румяное лицо этой уже не молодой женщины, обрамлённое ажуром кружевного чепца и выбившимися из под него завитками волос, выражало одновременно и гнев и глубокую обеспокоенность. Перебирая пальцами край пухового шейного платка, толстушка бранилась и сетовала на неудавшийся день, попутно ругая мужа и лошадей. Марта была встревожена надвигающейся темнотой, опасалась ночного леса и требовала, во что бы то ни стало найти способ выбраться из него поскорее.

– До города нам не доехать,– кутаясь в вымокший и грязный плащ, убеждал её муж,– Но недалеко отсюда есть лесной посёлок. Там мы можем переждать ночь: ты выспишься, лошади отдохнут, да и я, признаться, совсем уже без сил.

Всё было лучше, чем оставаться ночевать под дождём посреди леса, и Марта, ворча, но согласилась. Хозяин крикнул лошадям, подтолкнул повозку, и она, скрипя и пошатываясь, медленно покатилась вперёд.

Пожилые супруги переезжали. Будучи людьми простыми, Марта и Дмитрий жили тяжелым трудом и даже не мечтали о большем, но судьба, неожиданно оказалась к ним благосклонна. Проведя всю свою жизнь в захолустной деревушке и в скромном достатке, они неожиданно получили наследство и теперь в городе, в самой близи к его главной улице, их ждали новый дом и безбедная старость. Причиной тому стал с рождения слабый и болезненный племянник толстушки. Его мать, младшая сестра Марты, в молодости обладала удивительной красотой и поэтому быстро и выгодно вышла замуж, обретя известную фамилию и материальное благополучие. Однако её избранник, хоть и был человеком знатным и состоятельным, крепким здоровьем не обладал и передал этот изъян своему сыну. Время шло, мальчик рос, а вместе с ним росла и болезнь, что тайно поселилась в его теле с первых дней жизни. Деньги родителей и врачебный уход долгое время помогали поддерживать здоровье наследника, но мать его неожиданно скончалась от сильной простуды, а вскоре и отец, не перенеся сердцем тяжёлой утраты, умер и оставил сына одного. Такой удар оказался слишком тяжёлым для слабого телом юноши. Сломленный усилившимся недугом он слёг. Кроме тётки, родственников по округе у него не было, и Марта, взяв над племянником опеку, перевезла его в свой дом, где и досматривала вместе с Дмитрием несколько следующих месяцев. В полдень первого августовского воскресенья, не дожив до своего совершеннолетия всего десять дней, юноша умер, и жизнь уставших от бедности и тягот труда пожилых супругов переменилась. Волей судьбы они стали богаты и решили поскорее оставить нажитые печали в прошлом и прожить остаток лет в лучших условиях. Продав свой ветхий дом, они собирались перебраться в переданный им во владение городской особняк. Выехать чета планировала через неделю после подписания необходимых бумаг, но незавершенные дела всё никак не отпускали их. И вот, наконец, расквитавшись с ними, но упустив последние тёплые дни, Марта и Дмитрий всё же выдвинулись в путь, и попали в самое ненастье.

Свернув на развилке лесной дороги в направлении, указанном рассохшейся табличкой, что была прибита к стволу одного из деревьев, повозка проехала ещё около сотни метров и оказалась в маленьком посёлке, по виду состоящем не более, чем из трёх десятков домов. Дождливое осеннее небо к вечеру стало ещё мрачнее, и в тусклых красках облетевшего леса деревянные постройки выглядели уныло и даже пугающе. Они казались настолько ветхими, что если бы не свет, горевший в некоторых из них, можно было решить, что поселение давно заброшено. А ничем не присыпанная дорога, была такой же землистой и размытой, как и в самой гуще леса, словно никто из живущих в этом одичалом месте не имел ни лошади, ни телеги и поэтому не знал, что в дождь проехать тут не является возможным. Всё это ещё больше раздосадовало уставшего от тяжелого пути пожилого хозяина повозки. Продолжая выталкивать её из ям, он бранился то на дождь, то на еле плетущихся лошадей, а то и на самого себя, вспоминая, как услышав до рассвета петушиный крик, настоял на поездке именно в этот день. Сейчас то он понимал, что допустил довольно глупую ошибку. Но тогда не стал тратить время на раздумья и слепо доверился поверью, обещающему ясную погоду, если вдруг в тёмный предрассветный час прозвучит крик петуха. Чудну́ю примету Дмитрий слышал с детства, но не думал о ней, а в этот день она отчего – то вспомнилась ему и, как на зло, оказалась лживой. Так он и Марта оказались в лесу в весьма неудачное для переезда время.

Остановив лошадей у дома с освещёнными окнами, Дмитрий вновь заглянул в повозку.

– Пойду, попрошу хозяев о ночлеге,– сказал он, но Марта вдруг удержала его.

Опершись