Анатомия "Атланта". В постели с Айн Рэнд - Дмитрий Санин

Дмитрий Санин

Анатомия "Атланта". В постели с Айн Рэнд

ПРЕДИСЛОВИЕ

Для тех, кто не в курсе, "Атлант расправил плечи" - это такой якобы фантастический роман, американский аналог романа Чернышевского "Что делать?", написанный в 50е годы нашей беглой соотечественницей Айн Рэнд (Алиса Зиновьевна Розенбаум). Роман воспевает Правильный Капитализм, эгоизм и закрепляет рефлекс отторжения коммунистических идей - оттого со времён холодной войны усиленно продвигается на западе (а теперь и у нас). Для чего роман включается во всевозможные топ-списки, объявляется Ответом На Все Вопросы, супер-пупер-мега-бестселлером всех времён и народов, чемпионом Гиннеса, фантастикой и даже книгой номер 2 после Библии. Авторитетные дяденьки и тётеньки делятся опытом, как этот гербалайф перевернул их жизнь - и их цитаты штампуют на самых видных местах в книжных магазинах.

Беда этого кирпича, что писала его баба (в плохом смысле слова), и это очень заметно. Не все выдерживают такого объёма стрелок осциллографа и помеси чувственных губ, заунывных описаний и незнания психологии мужчин. Роман об олигархах, топ-менеджерах и железных дорогах написан дамой, чей опыт в этих областях ограничен сугубо опытом её папы-аптекаря. Совершенно по Бернарду Шоу: «Кто не умеет, тот поучает других».

Почему "якобы фантастика"? Потому что его так позиционируют, чтобы охотнее читали ширнармассы. Но до фантастики эта агитка откровенно не дотягивает. Это подделка под фантастику - попытка скормить дамский роман другим читательским группам. В романе описан вроде бы мир будущего (а герои совершают несколько чудо-изобретений) - но это будущее откровенно бредовое, а эти изобретения откровенно глупые. И ярлык «фантастика» не может быть оправданием этой бредовости. В фантастике разрешено многое, вплоть до волшебства - но кое-что всё-таки недопустимо. В частности, нельзя противоречить настоящему и беспричинно нарушать элементарные законы физики, иначе это уже не фантастика, а невежество автора. И у мадам-авторши с этим крайне плохо - в её изобретениях нарушаются элементарные законы сохранения массы-энергии; а когда она писала роман, люди уже строили ядерные реакторы, вычислительные машины, целились в космос, открыли структуру ДНК - но ничего этого у неё нет, там ездят паровозы и в лучшем случае тепловозы (хотя они и могут гонять со скоростью 250 миль в час). Опять же, берясь бичевать язвы настоящего через показ их в доведении до предела, нужно вести эту асимптоту от реальности. Благородный стим- или дизельпанк? Снова же нет и в помине.

Но если уж марать слово "фантастика", то я бы охарактеризовал роман как "АНТИнаучная фантастика". Во-первых, как я уже упомянул, роман вступает в противоречия с реальной человеческой историей, и в нём вовсю нарушаются законы сохранения массы и энергии, притом самым глупым образом. Во-вторых, антинаучна эта книга и в другом смысле этого слова - в этом романе академические учёные все как один выведены мерзавцами (только учёные-прикладники, зашибающие длинный доллар в частных корпорациях, хорошие). Вся эта антинаучность нужна для того, чтобы отбелить чёрного кобеля: чтобы более-менее правдоподобно выглядел мир, в котором олигархи паиньки, а все остальные бяки, которые их обижают, дают исподтишка подзатыльники и несправедливо обвиняют. Более того: роман пропагандирует откровенный плутонацизм - высшей расой господ объявляются богатые, а всем остальным недочеловекам отказывается даже в разумности. Мол, любой разумный человек просто обязан быть эгоистом-гедонистом, обязан любить деньги и обязательно их добивается - а если человек небогат, не эгоист и не любит деньги - то это по причине его неполноценности и неразумности. На протяжении романа мадам многократно на все лады повторяет утверждение, что унтерменши-бедняки не умеют и не хотят мыслить и живут исключительно первобытными инстинктами, отрицая разум, отнимая силой, поклоняясь божествам, требуя себе милосердия и халявы.

Но, тем не менее, читать эту плутонацистскую муть приходится - чтобы знать программные документы эпохи. Поэтому я пару лет назад, таки одолев его, воспылал благородным желанием облегчить жизнь тем, кому жалко времени на чтение этой громадной унылой тягомотины - и написать краткий конспект романа, содержащий, тем не менее, всё, что хотела сказать мадам своим читателям.

Мир романа очень туманный и неконкретный. То ли мадам-авторше просто не хватило литературных навыков, то ли это неконкретность лохотронщиков, заговаривающих жертву скороговорочкой что-у-них-де-недалеко-открылся-новый-магазин-он-проводит-рекламную-лотерею-о-надо-же-а-вы-как-раз-выиграли-поздравлем, то ли и то и другое вместе. С одной стороны, этот мир содержит в себе толстые намёки на социализм, тоталитаризм и прочие нехорошие слова - эдакая странная помесь коммунистических и христианских идей. С другой стороны, никакой смены производственных отношений (необходимой даже для самого простенького социализма) в романе нет - все капиталисты привычно сидят на своих местах, заняты своими предприятиями. Выглядит так, что мадам оставила мир Америки как есть, просто изъяла у капиталистов жажду наживы и дала им показательное рвение помогать ближним. И пугает читателя тем, что получится. Мир, естественно, рушится, всем это пофиг, а лишённые заинтересованности таланты-атланты уходят от дел - что наглядно доказывает читателю, что без жажды наживы всем поплохеет. Ну типа если волки вдруг откажутся от пожирания овечек - то волкам придёт песец, а вместе с ними всей экосистеме и заодно эволюции. Поэтому, говорит нам мадам-авторша, и не надейтесь приручить волков для охоты и охраны - все эти ваши "собаки" есть утопическая мечта, невозможно переиначить суть волка, а волк без резни овец жалок, а лес без него загнётся.

В романе очень-очень сложное устройство персонажей. Носители положительной идеи эгоизма и гедонизма все как на подбор высокие, красивые статью гении-богачи-трудяги (см. "мэри-сью"). А носители отрицательной идеи человеческой взаимопомощи - опять же все как на подбор тупые завистливые уроды, с садистским наслаждением ломающие чужие куличики и совершающие глупость за глупостью, сопровождая их патетическими речами о необходимости развивать отсталые страны, не быть эгоистами и вообще помогать людям. В результате целевая аудитория очень быстро соображает что к чему и начинает пылать от праведной ненависти к этому вашему гадкому альтруизму. Присутствуют в романе и другие виды мозгомойки, довольно агрессивные. В такие ключевые моменты я буду включать режим Простодушного Читателя, на которого действует эта музычка. Ну а что-то буду освещать от имени Читателя Злого.

КНИГА ПЕРВАЯ: НЕПРОТИВЛЕНИЕ.

Итак, начинается роман с уныло форсируемого мема "Кто такой Джон Голт?" Это такая, типа, очень загадочная присказка, которую герои время от времени говорят друг другу - чтобы заинтригованный читатель был лучше подготовлен к появлению этого самого Джона Голта.

…Неблагополучный мир тоталитарной Америки. Всё плохо, всё рушится, всё разваливается, выбитые окна. Давит тоталитарная бюрократия - всё потому, что вокруг господство плановой экономики и гнилого альтруистического принципа "помоги слабому" вместо здорового, укрепляющего экономику, эгоистического принципа личной выгоды. Вся остальная книга популярно объясняет на пальцах, почему так получается и что делать.

Герой (второстепенный) уныло бредёт на службу в железнодорожный концерн. Там всё плохо, всё разваливается, у него недееспособный дурак-начальник, президент этого самого концерна, брат подруги детства. По пути герой наслаждается витринами с товарами - глазеет на них, как школьник на запретную порнуху. Товары его явно возбуждают, наполняют жизнь смыслом и зудом, побуждающим к действию (ну баба писала, баба).

***

В это время в фирменном экспрессе этого самого концерна мчится сквозь ночь крутая главная героиня романа. Лютая предпринимательница, со стройными ногами вперёд, чувственными губами и духовно ниибацца богатая дева, ну и заодно - вице-президент этого самого концерна, та самая сестра мямли-президента. Эталоннейшая М-С, короче. Едет, как и положено стопроцентной бизнесменше, инкогнито, в общем вагоне. Экспресс застревает на каком-то перегоне - стоит перед явно сломанным семафором, а машинист боится ехать (а вдруг что-нибудь случится, а ему отвечать). Разумеется, никаких вариантов поведения в случае возможной поломки на железной дороге в тоталитарной стране не предусмотрено и оттого все топчутся, пофигистически глядя на новые ворота. (Помнится, в реальном тоталитарном СССР даже пионеры имели привычку проявлять инициативу и, например, останавливать поезда, увидев разрушенное полотно - таких пионеров поощряли и всем приводили в пример. Но авторше, конечно, виднее, как должно быть при тоталитаризме.) Итак, крутая героиня проявляет инициативу настоящей капиталистки, с лёгкостью принимает невероятно умное решение - ехать вперёд тихо-тихо и осторожно до следующего семафора, который наверняка исправен и подтвердит верность её решения. Ура, победа частной инициативы над бюрократическим болотом. (Только Частная Инициатива могла до него допереть, а машинисты-профессионалы слишком быдланы и слишком незаинтересованны, чтобы догадаться до чего-то подобного - но пока об этом рано, тема быдла и небыдла будет раскрыта в книге позже.)