Ева Полянская – жизнь и судьба. Книга 3. Прошлого не вернуть - Мария Непеина

Ева Полянская – жизнь и судьба

Книга 3. Прошлого не вернуть

Мария Непеина

© Мария Непеина, 2016

© Мария Шмакова, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-5203-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– 1 —

– Давай, Ева, давай, – пыхтела я, поднимая очередную связку дров на второй этаж. – Ты сильная, ты сможешь.

Но я уже не могла, и поэтому рухнула на ступеньку лестницы, которая вела на второй этаж. Я старалась, очень старалась, но слезы все-таки брызнули из моих глаз. Я устала, и казалось, больше не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, было даже такое ощущение, что мои части тела больше не слушаются меня, так я вымоталась за эти дни и даже уже недели.

– Давай, девочка, вставай, – уговаривала я себя, и как могла, поднимала себя. – Ты должна это сделать, не ради себя, давай.

С трудом, но я встала, снова взялась за связку дров и потащила ее наверх.

– Вот и наша дверь, – шептала я, подтаскивая дрова. – Вот молодец, ай, умница, я знала, что ты сильная Ева, знала.

Как можно тише я положила дрова на пол перед железной печкой, которая стояла прямо в зале, а ее труба выходила в форточку. Рукой в варежке я открыла горячую дверцу и стала подбрасывать дрова в огонь. Печь тут же радостно загудела, раскраснелась довольная той едой, которой ее сейчас накормили, и в благодарность стала давать тепло, и оно распространялось не только на эту комнату. Я быстро поставила кастрюльки на поверхность печи, чтобы приготовить поесть и рядом была постоянно теплая вода.

– Ева, – услышала я из соседней комнаты и подняла голову, – Ева! Где ты!

Послышался надрывный кашель, я тут же скинула с себя шинель Яна, шапку, схватила кастрюльку с теплой водой и пошла в спальную комнату, в которой на кровати лежал тяжело дышащий Ян.

– Я здесь, здесь, – говорила я, поднимая его голову, чтобы он мог выпить теплой воды, она успокаивал его кашель.

– Ева, не оставляй меня, – шептал Ян, крепко схватив за руку. – Я встану, я скоро встану! – он действительно попытался подняться, но я не дала ему этого сделать и уложила его в постель, хорошенько укрывая его одеялом.

– Не оставлю, я не оставлю тебя Ян, успокойся, тише, тише, все хорошо, – шептала я и гладила его по волосам, чтобы он успокоился и заснул.

Милый Ян, бедный мой, родной. Он болел уже вторую неделю, и я не знала, что мне делать, как быть. Сбегать в больницу я не могла, на улице стояли морозы, я не знала этого маленького городка, и где эта больница расположена вообще. Ян не отпускал меня ни на минуту. Все что я успевала сделать, это с трудом наколоть дров. Да! Да! Я, дочка профессора, изнеженное существо, привыкшее жить и ни о чем не беспокоиться и за которую практически все делали мужчины, с которыми она жила, колола теперь дрова во дворе! Тащила их на второй этаж, бегала на колонку за водой и тоже с трудом и со слезами поднимала в нашу квартиру, которую нам выделили с Яном.

Дорога была долгой, в вагоне было холодно. Ян постоянно кутал меня, поил горячим чаем, и я воспринимала это как должное. А сам простыл. Когда мы вышли на перрон этого северного маленького, затерявшегося в тайге городка, он уже еле стоял на ногах, но выгрузил нашу поклажу, потом перетаскал все на второй этаж, когда бородатый и молчаливый мужчина отдал нам ключи. В квартире не было ничего кроме большой железной кровати и этой печки, стоящей на середине зала. Я думала, ничего, справимся, мы постелили на постель матрас, который привезли с собой, постельное белье, поужинали остатками еды, в надежде, что завтра добудем еще, вернее Ян добудет.

Но на следующее утро Ян не встал. Он метался в жару, звал меня и не находил. Я не знала что делать, куда бежать! Первым делом я кинулась к соседям, в надежде, что кто-нибудь из них поможет мне, но, сколько бы я ни стучала в двери, мне никто не открывал! И только одна девочка сказала мне из-за закрытой двери, что все на заводе, делают патроны, бомбы или еще что-то там, для отправки на фронт и редко приходят домой. Я снова прибежала к Яну, пытаясь привести его в чувство, чтобы он сказал хотя бы, какие порошки ему дать! А когда я все-таки добилась этого, то поняла, что в доме нет ни воды, ни еды, ни дров.

Вот так все и началось. Теперь каждое утро, я первым делом шла во двор, колола дрова, тащила их наверх, потом был черед воды, благо ведро в квартире тоже имелось. И только после этого, когда Ян выпивал свое лекарство и засыпал, я опрометью неслась на базар, чтобы купить или выменять хоть какой-то еды, чтобы бегом приготовить что-нибудь для своего мужа.

Но и это был еще не конец дня. Нужны были еще дрова, много дров, и весь последующий день я только и делала, что таскала дрова, воду, успокаивала, кормила и поила порошками Яна. Лишь перед сном, наскоро перекусив тем, что оставалось, я могла вздохнуть и помолиться, чтобы завтра у Яна было улучшение, потому что я боялась, что долго так я не вынесу.

Этот день не отличался ничем от предыдущих дней. Жар у Яна спал, но остался еще сильный кашель и слабость, лоб по-прежнему еще был горячим, когда я трогала его губами. Я не знала, сколько так выдержу, и выдержу ли вообще, потому что очень боялась, что когда-нибудь силы мои иссякнут, и я тоже не смогу ни встать, ни тем более что-то таскать на второй этаж.

– Я встану Ева, – шептал Ян, облизывая свои сухие губы. – Я обязательно скоро встану.

– Конечно, ты скоро встанешь, – я гладила его по голове и еле сдерживала свои слезы, которые так и просились пролиться из моих глаз. – Ты у меня сильный, и скоро пойдешь на поправку.

Иногда у меня не было сил даже раздеться, или просто подойти к постели. Тогда я засыпала прямо возле печки, пока Ян не начинал громко звать меня, испугавшись того, что меня рядом нет, особенно когда была ночь.

Я уже потеряла счет дням, которые были одинаково тяжелыми для меня. Стоя во дворе, и еле сдерживая свое дыхание, чтобы холодный воздух не проникал в мои легкие, я собиралась с силами, чтобы в очередной раз поднять тяжелый для меня топор и вонзить в его в полено, которое стояло передо мной и никак не хотело раскалываться на части. Из-за нехватки еды, потому что почти все, что я обменивала или покупала, я отдавала Яну, он ведь болел, а сама питалась тем, что оставалось после него, мои силы истощались, как и я сама. Иногда я смотрела на свои тонкие пальцы и руки и боялась даже думать, во что превратилось мое тело от недоедания, и от того, что я теперь намного реже стала мыться, из-за нехватки воды и тепла.

– Соберись Ева, давай! – крикнула я, взмахнула топором и промазала мимо полена. – Не могу, – зарыдала я, и упала на четвереньки. – Больше не могу, – почти провыла я и закачалась, опираясь на топор.

– Оооо непорядок, – услышала я чей-то низкий голос, и с трудом подняла свою голову. – Милая моя, а на помощь звать не пробовала? – сказал мужчина и присел передо мной на корточки, – так ведь и сломаться не долго.

– Некого звать, – прошептала я, заикаясь от того, что все еще плакала. – Все на заводе, я одна.

– Снова непорядок, – сказал мужчина, вставая. То ли от усталости, то ли с голоду, но мне показалось, что передо мной стоит богатырь русский. Мужчина был высоким, плечистым, из-за того, что я стояла на коленях, он показался мне просто великаном! Да еще эта черная борода.

– Дай сюда, – он взял из моих рук топор, помог мне подняться с колен и отвел в сторону. – Рассказывай, – он плюнул в свои ладони, потом потер их, снова взял топор и одним махом, рыкнув, разрубил полено напополам. Я при этом вздрогнула и прижала руки к груди.

– Что рассказывать, – прошептала я, наблюдая, как богатырь, расправляется с этим поленом, а потом с другим, которое валялся рядом.

– Кто ты красавица, как попала в наши края, эээх! – он снова размахнулся, и полено брызнуло в разные стороны, становясь при этом дровами.

– Я Ева, Романовская, ой нет, теперь Балашова, – поправила я себя.

– Приятно познакомится Ева Балашова, – мужчина снова рубанул полено. – А я Иван Иванович, значит, жалко только фамилия не Иванов, а так был бы полный комплект! – он разрубил очередное полено и рассмеялся, глядя на меня. – Столько хватит? – он показал на дрова, которые валялись возле него.

– Да, да, конечно, спасибо, я и это-то не унесу за сегодня, – закивала я головой.

– А с чего это ты взяла, красота ты моя ненаглядная, что ты понесешь, – он подошел ко мне и посмотрел на меня со своей высоты роста. – Показывай куда нести.

Он воткнул топор в близлежащее полено, набрал охапку дров и пошел за мной. Я же шла, постоянно оглядываясь и все-еще не веря в происходящее.

– Вот, – сказала я, открывая дверь нашей с Яном квартиры и показывая на печку. – Сюда, пожалуйста, – указала я на место, возле печи. Он положил дрова и огляделся.

– Оооо, – протянул он. – Снова непорядок. Это ты красавица так тут живешь? – мужчина огорченно покачал своей головой. – Дааа, непорядок. Ну, ничего, мы это быстро исправим, – с этими словами он подмигнул мне. – Ты одна дева, или замужем? – с этими словами Иван Иванович подошел и взял мои руки в свои. – А руки-то какие холодные! – воскликнул он.