Увольнение оптом и заочно - Алексей Леонидович Шведов

Алексей Шведов

Увольнение оптом и заочно

Волк, близко обходя пастуший двор

И видя, сквозь забор,

Что, выбрав лучшего себе барана в стаде,

Спокойно пастухи барашка потрошат,

А псы смирнехонько лежат,

Сам молвил про себя, прочь уходя в досаде:

«Какой бы шум вы все здесь подняли, друзья,

Когда бы это сделал я!»

Иван Крылов «Волк и пастухи»

Посвящается всем заложникам своего социального положения.

Акт I: Пропускной пункт. Окно № 3

Действующие лица: Михаил Попов, Тамара Афанасьевна, голос из телефона, в его же лице человек, чей голос звучал из телефона.

3.42 PM, в одной из русских провинций.

Температура на солнце 95’F. Температура в помещении корпорации «Агротехкомстрой» 73’F.

— Добрый день, Тамара я Михаил Попов, вы помните меня?

— День совсем не добрый, Михаил. Я вас помню.

— Тамара, мне нужно пройти, но я больше не работаю в этой проклятой чёртовой корпорации, Тамара, у меня нет пропуска, впустите меня, Тамара.

— Товарищ Михаил, вы же работали здесь, вы же знаете, что я не могу впустить вас, вам нужен пропуск, если у вас нет пропуска, воспользуйтесь телефоном чтобы вам дали временный пропуск.

— Товарищ Тамара, вы не понимаете меня, вашу мать, Тамара, меня уволили, меня никто не хочет здесь видеть, я пришёл к проклятому, мать его, Пафнутию Львовичу, чтобы он выплатил чёртовы траханные деньги, Тамара. Он должен мне мою долю.

— Не трахайте мне мой траханный мозг, товарищ Михаил. Вы трахаете самого себя. Если вам надо войти, звоните, я не хочу потерять свою траханную работу.

— Ваша работа дерьмо, Тамара, траханное дерьмо, как и вы сами. В вас нет ничего человеческого, вы знаете моё траханное положение, Тамара, вы знаете, что я прав, вы боитесь за свою траханную задницу, прикрывая жирный живот траханного босса. Хорошо, я получу временный пропуск, человек на которого я надеюсь, не такое траханное дерьмо, как все вы тут в этой срань господня корпорации.

Михаил отходит от окна № 3, поднимает трубку телефона, висевшего на стене, набирает короткий номер.

— Алло?

— Алло.

— Да?

— …

— АЛЛО!

— Это Михаил Попов. Я вспомнил, что должен тебе мать их деньги, только после того как позвонил тебе.

— Михаил, рад тебя слышать. Забудь про это, это траханная мелочь дерьмо.

— Мне нужен пропуск временный. Эта сука Афанасьевна трахает меня своими словами, она не хочет меня впускать, я работал здесь траханные 14 лет!

— Я сейчас спущусь, Михаил.

Прошло 3 траханных минуты. Эти три минуты Михаил презрительно смотрел на Тамару, Тамара разгадывала scanword. Человек, чей голос звучал из телефона, спустился, достал пропуск из кармана и передал пропуск Михаилу. Михаил передал пропуск Тамаре. Тамара провела пропуск через компьютер и передала Михаилу. Михаил взял пропуск и передал человеку, чей голос звучал из телефона. Человек, чей голос звучал из телефона взял пропуск и положил в карман. Тамара распечатала пропуск на выход и передала его Михаилу, специально уронив перед протянувшейся за пропуском рукой Михаила.

— Я трахал тебя, Тамара! Ненавижу такое дерьмо, как ты.

— Иди трахни себя, Михаил! — Тамара вытягивает средний палец.

Тамара остаётся на своём месте, откусывает кусок от бутерброда с moskovskaya kolbasa, затем достаёт из банки один solyoniy ogurec, хрустит им, и намокшим пальцем перелистывает сборник scanwords на следующую страницу.

Михаил Попов и человек, чей голос звучал из телефона, заходят в мать его лифт.

Акт II: Лифт

Действующие лица: Михаил Попов, человек, чей голос звучал из телефона, попутчик Карл Далматинский.

Человек, чей голос звучал по телефону нажимает кнопку 17 на лифте, Михаил нажимает кнопку 185. Лифт трогается вверх. Из динамика лифта звучит десятый вальс Шопена в Б миноре.

— Я смотрю Пафнутий Львович, жадная задница, не может выделить траханных денег чтобы починить лифт!? Мы ползём, как мать их сранные черепахи.

— Михаил, ты же знаешь этого засранца. Он скорее трахнет самого себя в свою жирную чёртову задницу, чем потратит деньги на что либо.

— Его задница настолько жирная, что даже попросив о помощи негра трахнуть себя, его бы чёрный член застрял где-то между его сранными ягодицами.

Время пока лифт едет между 6 и 10 этажом Михаил и человек, чей голос звучал из телефона, смеются, как мать их обтраханные наркотой тинэйджеры.

— Ну что, Михаил, рад был тебе помочь. Даже как-то не ясно почему мы работали столько времени в этой траханной компании и так редко общались. Держи мою визитку.

— Спасибо за помощь. Знаешь, ты единственный живой из всех, кто здесь работает. Я рад за тебя.

Лифт останавливается на 17 этаже. Раздаётся пронзительный «дзынь» и двери скрипя медленно открываются.

— Я должен быть на своём проклятом рабочем месте. Звони, если нужна будет помощь, Михаил.

— Пока! Увижу тебя позже.

— Увижу тебя позже тоже.

Двери лифта скрипя закрываются и лифт продолжает подниматься вверх. Михаил достаёт самый острый ключ из кармана пиджака и начинает царапать на стенах лифта такие слова, как «письки», «членососы», «дырки в задницах», «членоголовые», «Пафнутий трахальщик мамы», «глупые педики». Его творчество прерывается на 48 этаже пронзительным «дзынь». В лифт заходит Карл Далматинский. Один из учредителей корпорации «Агротехкомстрой».

— Добрый день, господин Карл.

— Добрый день, простите, не знаю вашего имени.

— Моё имя Михаил. Я работал здесь четырнадцать лет.

— О, Михаил! Конечно. Как я мог вас не узнать. А почему вы не на своём рабочем месте? До 18 часов никто не должен разгуливать по зданию, все должны сидеть на своих местах.

— Потому что я работал здесь. Я больше не работаю здесь, господин Карл.

— Тогда какого ада вы тут делаете, Михаил?

— Я пришёл за своими деньгами к траханному дырке в заднице Пафнутию Львовичу.

С 59 по 65 этаж из чрева Далматинского доносится мерзкий надменный хохот. Михаил смотрит на него очень презрительно и не моргая. Далматинский ниже Михаила, но в тот момент он смотрит на него как бы сверху. Михаил борет его своим озлобленным хладнокровным взглядом. Смех Далматинского медленно угасает в его же чреве, словно проваливается в бездонный колодец. С 65 по 70 этаж они смотрят друг на друга до того момента, как с виска Далматинского не начинает стекать капля пота.

— Михаил, не трахайтесь с нашей корпорацией. Всё что мы были вам должны, мы вам выплатили. Вы проработали здесь почти четырнадцать лет

— Четырнадцать.

— Что?

— Я проработал здесь