Ночь игуаны - Теннесси Уильямс

Теннесси Уильямс

Ночь игуаны

Как с братом брат, из тьмы могилПерекликались мы.Но зарастают мхом устаИ наши имена.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Мэксин Фолк.

Педро.

Панчо.

Преподобный Шеннон.

Хэнк.

Джудит Феллоуз.

Герр Фаренкопф.

Фрау Фаренкопф.

Хильда.

Вольфганг.

Шарлотта Гуделл.

Ханна Джелкс.

Джонатан Коффин (дедушка).

Джейк Лэтта.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Действие происходит в Мексике, в Пуэрто-Баррио, летом 1940 года, в маленькой и довольно запущенной гостинице на зеленом склоне горы, у подножия которой протянулся дикий пляж – «caleta». Но тогда Пуэрто-Баррио – еще не тот фешенебельный курорт, каким стал в наши дни. Двадцать лет назад вокруг были только бедные индейские селения, тихий, пустынный пляж и буйные пальмовые чащи – то был действительно один из самых диких и живописных уголков на свете. Крытая веранда отеля «Коста Верде» обрамлена парапетом, огибающим все это весьма ветхое сооружение. Но зрителям виден лишь фасад веранды и одна из боковых ее сторон. Под верандой, слегка возвышающейся над уровнем сцены, кусты с яркими цветами, напоминающими по форме колокольчики, и несколько кактусов – кругом густая листва джунглей. Сбоку тянется вверх высокая кокосовая пальма. Ее ствол весь в зарубках, чтобы легче было лазить сбивать кокосы для ром-коко. На веранду выходят завешенные москитными сетками двери номеров – тесных каморок, разделенных тонкими перегородками. Вечером эти каморки освещаются изнутри, и каждая становится отдельным интерьером. Москитные сетки придают этому слабому внутреннему освещению особую таинственность. От боковой стороны веранды спускается вниз к шоссе и к пляжу через пальмовые заросли тропинка, наполовину скрытая ярко цветущими кустами. На веранде подвешен полотняный гамак, беспорядочно составлены старые кресла, качалки, плетеные стулья.

При поднятии занавеса слышны крики и возгласы группы чем-то возбужденных туристок, только что подъехавших на автобусе к подножию горы, на склоне которой стоит «Коста Верде». Из-за угла веранды появляется хозяйка гостиницы, миссис Мэксин Фолк, пышущая здоровьем, плотная, смуглая женщина лет сорока пяти, в лице ее ненасытная чувственность. В обтягивающих брючках и расстегнутой блузе, она выходит из-за угла веранды в сопровождении мексиканца Педро, стройного, смазливого парня лет двадцати. Он нанят не только для черной работы в отеле, но и для любовных утех хозяйки, Педро заправляет рубашку в брюки, отирает с лица пот, как после тяжелой работы на самом солнцепеке. Увидев человека, поднимающегося вверх по тропинке, Мэксин радостно вскрикивает: «Шеннон!»

Голос Шеннона. Привет!

Мэксин. Ха! (Смеется она странно: будто один раз громко тявкает собака, а затем останавливается, раскрыв рот, – словно тюлень в ожидании, когда ему бросят рыбку.) Моя агентура уже донесла, что вы появились. (Педро.) Anda, hombre, anda![1] (По мере приближения Шеннона радость ее заметно растет.)

Шеннон появится не сразу и минуту-другую перекликается с ней, оставаясь для зрителя невидимым.

Ха! Мои шпионы успели донести, что на прошлой неделе вы проехали через Сальтильо с целым автобусом женщин. Ха! Сколько же из них не устояло перед вами? Ха!

Шеннон (тяжело дыша, снизу). Дух Цезаря Великого… перестаньте… не кричите.

Мэксин. Неудивительно, что вы еле ноги волочите. Ха!

Шеннон. Велите парню втащить мой чемодан.

Мэксин (распоряжается). Pedro! Anda la maleta! Pancho, no seas flojo! Ve y trae el equipaje del senor.[2]

Панчо – второй мексиканец – выбежал из-за веранды и мчится вниз по тропинке.

Педро с мачете в руках – на пальме, сбивает кокосы для ром-коко.

Шеннон (громко снизу). Фред!.. Эй, Фред!

Мэксин (сразу посерьезнев). Фреду не услышать вас, Шеннон. (Поднимает сбитый кокос и, приблизив к уху, трясет, определяя, есть ли в нем молоко.) Шеннон (снизу). А где же Фред? На рыбалке?

Мэксин ударом мачете вскрывает кокос. Рысцой возвращается Панчо с сильнопотрепанным чемоданом Шеннона, сплошь заклеенным ярлыками отелей всех стран. Появляется Шеннон. Он в помятом белом полотняном костюме. Обливается потом, тяжело дышит, глаза блуждают. Шеннон – типичный ирландец, лет тридцати пяти. Явно не в себе – то ли чем-то очень взволнован, то ли нервы не в порядке. Он молод, но уже потерпел крушение, и чувствуется, что и в будущем его ждет, по-видимому, еще немало колотушек.

Мэксин. Ну! Дайте посмотреть на вас!

Шеннон. А что на меня смотреть, лучше оденьтесь.

Мэксин. Э… У вас такой вид, словно вы здорово развлекались!

Шеннон. Да и по вас не видно, чтобы вы скучали. Подите оденьтесь!

Мэксин. Черт возьми, я же одета. Не ношу платья в сентябре. Будто сами не знаете!

Шеннон. Ладно… но хоть блузу застегните.

Мэксин. И давно вы опять взялись за свое, Шеннон?

Шеннон. То есть?

Мэксин. Запили…

Шеннон. Черт, да у меня просто голова кружится… лихорадка треплет. С утра было больше тридцати девяти.

Мэксин. Что с вами?

Шеннон. Малярия… малярия… Где Фред?

Мэксин. Умер.

Шеннон. Вы сказали – умер?

Мэксин. Да. Фред умер.

Шеннон. От чего?

Мэксин. Недели две назад поранил руку рыболовным крючком. Загноилась, потом заражение крови, и через два дня – конец. (К Панчо.) Vete![3] Шеннон. Боже мой!

Мэксин. Все не могу поверить…

Шеннон. Ну, на неутешную вдову вы мало похожи.

Мэксин. Фред был стар, дитя мое. Я ведь на десять лет моложе. Мы уже давно с ним не жили…

Шеннон. А какое это имеет значение?

Мэксин. Прилягте, выпейте ром-коко.

Шеннон. Нет, нет, лучше холодного пива. С этим ром-коко стоит только начать и уже не отстанешь… Значит, Фред умер? А я-то мечтал, как буду лежать в этом гамаке, толковать с Фредом…

Мэксин. Да, с Фредом уже не потолкуешь, Шеннон… Диабетик с заражением крови, да если еще порядочной больницы нет поблизости, и нескольких дней не протянет.

Снизу гудок автобуса.

Почему ваши дамы не идут сюда? Они вам гудят.

Шеннон. Ну и пусть их гудят, пусть гудят… (Слегка пошатывается.) У меня малярия. (Подходит к тропинке, раздвигает кусты и кричит вниз.) Хэнк! Хэнк! Вытряхивайте их из автобуса, тащите сюда! Скажите, здесь здорово кормят. Скажите, что… (Голос у него срывается. Шатаясь, подходит к веранде и, тяжело дыша, опускается на нижнюю ступеньку.) Самая ужасная группа за все десять лет моей работы гидом. Ради Бога, помогите уломать их. Я не могу, я должен отдохнуть.

Мэксин подает ему пиво.

Спасибо. Посмотрите, выходят они из автобуса?

Мэксин раздвигает кусты, смотрит.

Вышли или все еще сидят эти стервы? Учительницы из женского баптистского колледжа в Техасе! Одиннадцать! Одиннадцать мегер…

Мэксин. Целая футбольная команда старых дев.

Шеннон. Да, а я вместо мяча. Ну что, вышли?

Мэксин. Одна. Пошла в кусты.

Шеннон. Ладно, ключ от зажигания у меня. Вот в этом кармане. Без меня им не двинуться с места, разве что пешком.

Мэксин. Опять гудят.

Шеннон. Фантастика! Эту группу мне нельзя потерять. Я сейчас на испытании. Месяц назад тоже подобралась такая же сволочная компания. Добились моего увольнения. И теперь «Бюро Блейка» дало мне испытательный срок. Если и с этой группой не повезет – меня тут же уволят… О Боже, все еще сидят в автобусе? (С трудом подымается, подходит к тропинке, раздвигает кусты, смотрит вниз и кричит.) Хэнк! Тащите их из автобуса-а-а! Гоните сюда-а-а!..

Голос Хэнка (снизу). Они хотят вернуться в го-о-оро-од!

Шеннон. Не выйдет в го-о-оро-од! Уф… Пять лет назад я был гидом у Кука, совершал кругосветные путешествия со специальными группами… Отошедшие от дел финансисты с Уолл-стрит, решившие пожить в свое удовольствие. Мы разъезжали в шикарных машинах – «Пирс-Эрроуз», «Эспано-Суиза»… Ну что, лезут из автобуса?

Мэксин. Выбиваетесь из сил, Шеннон?

Шеннон. Какое там, уже выбился! Выдохся! (Встает и снова кричит.) Хэнк! Идите сюда! Сию же минуту! Надо обсудить положение. Черт-те что! Фантастика! (Снова садится на ступеньки, обхватив голову руками.) Мэксин. Они не выходят из автобуса. Шеннон… все равно ведь вам уже не справиться с этой группой – нервы не те, Шеннон. Да пусть они катят себе дальше, а вы оставайтесь.

Шеннон. Вы же знаете, в каком я положении. Ну, потеряю работу, а дальше что? Мэксин, радость вы моя, да служба у «Блейка» – и так уж предел падения. Выползают они из автобуса? Вышли наконец?

Мэксин. По тропинке подымается мужчина.

Шеннон. А, Хэнк! Вы должны мне помочь обломать его.

Мэксин. Угощу ром-коко.

Хэнк (появляется на веранде, ухмыляется). Шеннон, эти леди не желают идти сюда. Придется вам спуститься вниз.

Шеннон. Фантастика! Не пойду. Ведь ключ от зажигания у меня в кармане. И останется там три дня.

Хэнк. Не выйдет, Шеннон. Черт подери, не дадите ключ – они отправятся в город пешком.

Шеннон. И по дороге будут падать, как мухи, от солнечных ударов… Фантастика, совершенная фантастика!.. (Задыхаясь, весь в поту, кладет руку на плечо Хэнка.) Хэнк, я надеюсь на вас. Поможете? При такой трудной группе мне – руководителю, и вам – шоферу надо держаться друг друга, если они ополчатся на нас. Ведь сейчас вопрос стоит, кто кого – двое мужчин или этот выводок мокрых куриц! Понимаете, Хэнк?