На всех фронтах - Борис Яроцкий

На всех фронтах

ПОВЕСТИ

Борис Яроцкий

АЛГЕБРА ПОБЕДЫ

ТЯЖЕЛОЕ ТАНКОВОЕ

Ранним утром пассажирский поезд остановился на станции Саратов. Это был его конечный пункт. Конечный и для Павла Гудзя.

Волга плескалась рядом. Было где купаться. Оказалось, такое удовольствие могли позволять все, только не курсанты. Правда, курсантом Павел стал не сразу. Подержали в казарме. Ознакомили с армейскими порядками. Старшина, по говору земляк, прохаживался перед строем, и его сапоги скрипели, как снег на морозе. Павел слышал от такого же, как и он, добровольца: тем, кто поступит, выдадут сапоги яловые. Надо только сдать вступительные экзамены.

Первый экзамен — диктант по русскому языку. В Стуфченцах, откуда родом Павел, не было учителя по русскому. Его обычно заменял учитель по украинскому, который сам удивлялся и недоумевал, как это русским удается переиначивать простые и понятные украинские слова и выдавать их за исконно русские. Но диктант есть диктант, надо соображать, если попадется «пушка», это значит «гармата», если «башня» — «башта», если «двигатель» — «двыгун», если «пулемет» — «кулемет». В математике было проще, запомнить нетрудно, что многоугольник — то же самое, что багатокутнык, обоснование — обгрунтування, и так далее.

А потом была приемная комиссия. Там уже и сообщали оценку за диктант. Председатель, военный с четырьмя шпалами в петлицах, усмехаясь, объявил:

— У вас, товарищ Гудзь, в диктанте ровно сорок ошибок. Это много или мало?

— Мабуть, багато.

— Вы могли бы сделать больше?

— Не знаю.

Члены комиссии оживились. По их глазам Павел определил: примут.

— Как же будете учиться?

— На видминно.

— То есть?

Кто-то перевел: на «отлично», значит.

— Ну что ж, товарищ курсант, примем ваши слова к сведению.

От счастья Павел уже не слышал, как полковник говорил членам комиссии, что из таких вот деревенских парней получаются толковые командиры. Он, оказывается, обратил внимание даже на то, что у поступающего сатиновая рубашка отутюжена и аккуратно заштопана. А туфли, хоть и парусиновые, ухожены. Парень умеет беречь вещи. И еще сказал полковник: по-военному четкий и грамотный язык — дело наживное, главное — парень думает правильно.

Служба, точнее учеба, начиналась необычно. Первого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года, во второй половине дня, курсантов собрали в клубе, там объявили: дивизии Германии вступили в Польшу. Поляки героически сопротивляются.

Врезалось в память: «дивизии». Их у фашистов десятки, если не сотни. В альбоме «Организация и вооружение вермахта» Павел нашел:

«Пехотная дивизия имеет 16 859 солдат и офицеров, 299 орудий и минометов; танковая дивизия — 16 000 солдат и офицеров, 209 танков, 25 бронемашин, 192 орудия и миномета; моторизованная дивизия — 14 029 солдат и офицеров, 37 бронемашин, 237 орудий и минометов».

Не верилось, что такая маленькая Германия (судя по карте) имеет в каждой дивизии тысячи солдат и сотни танков.

— Нужны тебе мировые масштабы, — не одобряли товарищи увлечение цифрами. — Ты лучше изучай наши танки.

Упрек правильный. Но если не знать мирового масштаба, то местный может показаться или самым большим, или самым маленьким. Все зависит от человека: что он вмещает в сердце.

Наши танки — а это были ТБ, Т-28, Т-35 — внушительные на вид машины, уже проявили себя в Испании и на Хасане. Политрук роты с восторгом и гордостью рассказывал о танкистах, которые отличились в боях на этих машинах.

Как было не гордиться тем, что танк с тремя башнями (Т-28) — целая огневая крепость, а с пятью (Т-35) — вообще непревзойденная машина. Обидно только было, что, оказывается, и тот и другой вспыхивают от первого снаряда. Впрочем, об этом почему-то говорили мало, а если и говорили, то понижали голос до шепота.

Как таблицу умножения, Павел учил:

«Средний танк Т-28: вес — 28 тонн, вооружение — одна 76-мм пушка и четыре пулемета, наибольшая скорость — 37 километров в час, бортовая броня — 20 миллиметров, экипаж — 6 человек».

Каждая цифра для вчерашнего сельского паренька значила многое. Из двадцати восьми тонн можно сделать шесть тракторов, а каждого члена экипажа — трактористом. Конечно, на такой скорости пахать бессмысленно, но перевозить грузы, к примеру, по проселкам — в самый раз.

В красном уголке вывесили новую карту мира. У карты собирались курсанты. Их взгляды задерживались на темно-коричневом овале: так была обозначена территория фашистской Германии. Темно-коричневое пятно расплылось от голубой Балтики до Черного моря.

На уроках военной географии курсанты считали: граница с Финляндией — 1500 километров, с Румынией — 650 километров, с Чехословакией — 250 километров, с Германией — 800 километров. Итого — 3200 километров.

Стриженые головы курсантов все ниже склонялись над учебниками. Вместе с Павлом товарищи учили:

«Тяжелый танк Т-35: вес 50 тонн, вооружение — одна 76-мм пушка, две — 45-мм пушки и шесть пулеметов, наибольшая скорость — 32 километра в час, броня — 22 миллиметра, экипаж — 10 человек».

После споров у карты мира Павел все реже перекладывал тонны на трактора. Зато дальность полета снаряда представлял как расстояние в два часа ходьбы от Стуфченец до леса.

С каждым днем в учебных классах сидели все меньше. Дневками и ночевками стал учебный танкодром в Саратовской степи. Холмы. Кусты акации. Крутые овраги. Ночью — высокие звезды. Днем — палящее солнце и горячий из-за Волги ветер-суховей. Учеба шла строго по расписанию: техобслуживание, вождение, стрельбы. Курсант Павел Гудзь слово держал: стрелял и водил на «отлично».

На последнем курсе много внимания уделяли тактике. Почти полностью обновился преподавательский состав. Пришли командиры, воевавшие в Испании, в Китае, на Халхин-Голе. В большинстве своем орденоносцы, они вызывали у курсантов восхищение и добрую зависть: ненамного старше, а уже успели повоевать, показать себя в деле.

Из всех преподавателей-фронтовиков Павел выделил капитана Башилова. Капитан о себе ничего не рассказывал, но курсанты знали: он уже бил фашистов. Было только неясно — где. На занятиях по тактике капитан Башилов не уставал твердить:

— Выходите в атаку, следите за полем боя, вскрывайте противника.

— Как? — вырывалось у курсантов.

— Пулеметом. Пушкой.

— А если цель не распознана?

— Дайте очередь. Цель оживет. Если она, конечно, там есть.

— А если нет?

— Ищите, помните: первый выстрел всегда должен быть ваш.

Однажды курсант Гудзь, не зная, как так получилось, в неопознанную цель послал осколочный снаряд. Башилов, проводя разбор, неожиданно для курсанта отметил:

— Действия правильные.

Но чем больше стреляли курсанты, тем суровей сводил брови преподаватель. Каждому удачному выстрелу курсанты радовались как дети. Башилов, чувствовалось, совсем не разделял их восторга. На полигоне окрашенные в зеленый цвет пушки-мишени были десятки раз пристреляны. Что может быть проще: выходи на рубеж и поражай. Хотели того или нет, курсанты привыкали к легким победам. И это Башилова тревожило.

— Да поймите же, вы учитесь поражать не просто цель, а врага. А он, как известно, воевать умеет. Когда вы начинали учебу, у немцев были танки T-I, те, что воевали в Испании на стороне франкистов. В прошлом году на параде в Берлине прошли T-II. А сейчас на потоке T-III, калибр пушки — сорок пять миллиметров.

Каждый представил себе нашу двадцатидвухмиллиметровую броню, один снаряд — и машины нет. Заспорили. Сравнили бой с футбольной игрой. Чтоб игроку попасть в чужие ворота, надо обойти защитников, не дать опомниться вратарю. Ворота, как правило, не бывают пустыми, а танк — без экипажа. Сообщение Башилова требовало ответа.

Летом сорокового года курсанты Саратовского танкового ответ получили. На танкодром, строго соблюдая меры секретности, доставили невиданную до сих пор машину. Это был танк необычной конструкции: вместо бензинового мотора — дизельный, вместо пяти башен — одна, вместо трех пушек — одна, и, судя по длине ствола, снаряд этой пушки любой танк дырявил навылет. А экипаж — всего лишь пять человек.

Танк назывался тяжелым. У него было имя — КВ. Клим Ворошилов. Танк зорко охраняли часовые. Перед вождением полигон прочесывался.

На боевых стрельбах курсанты почувствовали себя богатырями. Впервые капитан Башилов удовлетворенно улыбнулся.

ИЮНЬ СОРОК ПЕРВОГО