На орбите - Алекс Шеховцов

Алекс Шеховцов (Морту)

На орбите

Вторая Международная Космическая Станция, МКС-2. Дух политкорректности, похоже, напрочь лишил человечество воображения в том, что касается крупных международных проектов. То ли дело американская Skylab, Небесная Лаборатория, или русские, а точнее, советские Салют и Алмаз. С другой стороны, во всём остальном, кроме имени, орбитальный комплекс находится на высоте. Не только в прямом смысле (минимальная высота орбиты около шестисот километров), но и в переносном. Российская Федерация согласилась принять участие в новом проекте вместо постройки своей станции, ОПСЭК. Американская НАСА тряхнула изрядно подкошенной множественными финансовыми кризисами мошной (где, впрочем, оставалось больше средств, чем у всех остальных стран-участниц) и оплатила звёздный час американских же аэрокосмических компаний. Спэйс-экс озолотился на поставках в космос, а Бигелоу наконец-то смог продать свои надувные жилые модули. Впрочем, нужно отдать ему должное - просторные отсеки с псевдогравитацией, создаваемой вращением, на десятилетия опередили лучшее, что могли предложить правительственные концерны. Япония и Евросоюз также не ударили в грязь лицом. Да что там говорить, кое-где подсуетились даже Корея с Австралией. Из серьёзных держав один лишь Китай гордо стоял в стороне и арендовал для тайконавтов место на стареньком МКС-1.

В сравнении со своими предшественниками "Двойка" выглядит пятизвёздочным отелем на фоне каких-нибудь центральноафриканских халуп. Просторные лаборатории, научное оборудование на любой вкус, есть даже телескоп, мало чем уступающий легендарному Хабблу... технология, конечно, уже шагнула далеко вперёд, и если бы "крёстный отец" орбитальной оптической астрономии был человеком, то он бы удавился от зависти своему потомку, что сейчас висит около земной точки Эл-два. Впрочем, новая станция блистает и комфортом. Основной и резервный жилые модули могут без напряжения вместить дюжину обитателей при том, что стандартный экипаж - всего лишь четверо. А туалет в псевдогравитационной зоне? Это же воплощённая мечта каждого космонавта первых десятилетий, вынужденного насиловать себя сортирами-пылесосами в невесомости. Команды МКС-1 что ни день исходят чёрной завистью. На сладкое - клипера. Нет, не парусники позапрошлого века, а современнейшие космические корабли, флотилию которых Россия всё же построила на волне очередного нефтяного бума. Целых два многоразовых корабля сейчас пристыкованы к швартовным модулям - борт под номером один для предстоящего возвращения на Землю и шестёрка в качестве резерва.

Экипаж на орбите подстать названию - интернациональный. Алан Шорт, командир экспедиции. Сорокалетний астронавт НАСА, совершающий свой третий по счёту космический полёт. Типичный блондин-васп (white anglo-saхon protestant) небольшого роста с пронзительным взглядом серых глаз, он успел побывать лётчиком-испытателем и получить пару медалей в Ближневосточных и африканских заварушках до перехода в космическое агентство. Ко всему прочему, американец ещё и подполковник ВВС в запасе, а телевидение лениво муссирует слухи о его возможном баллотировании в сенат от родного штата Техас.

Юкина Сасаки, врач и микробиолог. Крепкая японка с фигурой пловчихи и лицом школьницы (не стоит выдавать её истинный возраст) попала в космическую программу своей страны по рекомендации старого знакомого и друга семьи, господина Фурукава, который и сам провёл немало месяцев на первой и единственной в то время МКС. Космический полёт для неё - реализация детской мечты. Если у девушки есть о чём жалеть, так это об аллергии начальника экспедиции - из-за неё пришлось отложить эксперимент по длительному проживанию кошек в космических условиях. А "няк" Юкина просто обожает.

Отто Штирлиц, инженер. Приставку "фон" его семья потеряла ещё во времена Второго Рейха (того, что с кайзером, а не с фюрером), но это не спасает педантичного немца от избыточного внимания русских коллег. Несчастный уроженец Майнца ежемесячно шлёт престарелой маме письма, где благодарит её за то, что она не назвала сына Максом. А седая благообразная фрау лишь молча улыбается, читая их, затем берёт с полки старенький зачитанный томик "Семнадцати мгновений весны", устраивается в кресле-качалке и тихо гордится сыном в тепле камина.

Ну и какой правильный космический полёт обходится без русского? Максим Кузнецов - один из редких космонавтов Российской Федерации, отметившийся в вооружённых силах только путём военной кафедры в университете. Физик, доктор наук и программист от Бога. Что неудивительно - который десяток лет ни один серьёзный эксперимент или теория не обходится без компьютерной поддержки, которой не побрезговал бы и Майкрософт. Да что там, судя по отзывам о качестве Редмондской продукции, их разработчики заметно уступают в классе среднему аспиранту. Космос стал не только венцом карьеры учёного, но и привёл к ключевому перелому в его личной жизни - куда больше, чем тайны (возможно) сверхсветовых нейтрино, ум Макса занимал вопрос о том, как лучше сделать предложение дочери страны Ямато. О да, на орбите распустился самый настоящий цветок любви, соединивший загадочную русскую душу и верное японское сердце.

Станция живёт по Гринвичскому времени и почти армейскому порядку. Подъём в шесть утра – относительного, конечно, так как за земные сутки на орбите больше десятка рассветов увидеть можно, отбой в двадцать один тридцать. Рабочий день десятичасовой, с половинной нормой по субботам, что оставляет более чем достаточно времени для досуга и общения с оставшимися на планете близкими.

- Что в новостях, Алан? - японка бросила взгляд на хмурящегося в монитор командира и вернулась к увлекательной добыче остатков чая из тюбика.

- Ничего хорошего. Аятоллы опять ядерной дубинкой размахивают и опять грозятся Залив запереть.

- Персидский, что ли?

- Другого у них нет. Вконец оборзели, склепали десяток поделок пакистанского образца и считают себя мировой державой.

- Куда только Америка смотрела?

- Америка? - возмущается астронавт. - Ну уж нет, все вопросы к Китаю и России. Сколько лет они в СовБезе своим вето палки в колёса ставили?

- Знаем мы ваши резолюции, - русский физик лениво вступается за честь родины из соседнего отсека. - Ирак все помнят? НАТО дай только сунуть куда-то нос, не выковыряешь потом. Или Ливия, так там вообще позорище.

- США в той операции не участвовало, не надо.

- Как же, как же, - посмеивается Макс. - У меня все скрины сохранены. И о том, как вы европейцам бомбы поставляли, и как Ливийские счета замораживали. Отто, скажи ему.

- Не скажу. Я вообще в ваши национальные склоки лезть не собираюсь. Надоели, сколько можно одну и ту же шарманку крутить. И ты, Юки, как будто не знаешь, чем всё кончается, стоит только политику упомянуть.

- А как её не упоминать? Вторую неделю бодаются, как идиоты. Причём идиоты с атомным оружием.

- Да ладно тебе, - космонавт подплывает к подруге и легко сжимает ладонью её плечо, - всё устаканится. Персы с пиндосами уже скоро полвека как собачатся по каждому поводу, и каждый раз оканчивается болтовнёй.

- Максим, - американец пускает в голос раздражение, - я же просил тебя не употреблять это слово.

- А ты притворись, что не понимаешь по-русски, - в космос летают образованные люди, говорящие не только на родной речи. Немец, вон, вообще пять языков знает, а Кузнецов, вдохновлённый чувствами, делает немалые успехи в изучении японского.

- Жалко, что ты не chukcha, - обречённо вздыхает представитель самой демократичной нации, - вот бы я тебе отомстил за pindosov.

- Проехали, Алан. Мир, дружба, жвачка. Слушай, кроме ближневосточного кризиса с феерическим порядковым номером, в мире хоть что-то происходит?

- Ничего, заслуживающего упоминания. У нас ежегодная заготовка индеек и рейды по магазинам перед Днём Благодарения. Ваши, подозреваю, ещё не просохли после празднования древней Октябрьской революции. Кстати, почему вы её в ноябре справляете?

- Эх ты, темнота. Россия в начале прошлого века по старому, Юлианском календарю жила. Поэтому и церковные праздники у нас с вашими не совпадают.

- Точно, ваше Рождество в январе, и вся страна kvasit две недели после Нового Года. Мне Крис рассказывал, что твой предшественник на станции чудил.

- А как же. Не зря с ноября по апрель, когда на Руси праздники, командир экспедиции, как правило, американец.

- Макс, но это же не так, - возражает успевший подобраться поближе уроженец Рейнланда.

- У-у, шпион чёртов. Везде свой орднунг вставляешь, пошутить даже нельзя.

- Орднунг, мой друг, в космосе не просто важен, а архиважен! - немец гордо поднимает указующий перст.

- Всему своё место. Кстати, о kvashenii, видели бы вы ноябрьские праздники в семнадцатом году! Сто лет революции!