Лебединый стан - Марина Цветаева

Марина Цветаева

•

ЛЕБЕДИНЫЙ СТАН

(1917–1920)

«На кортике своем: Марина…»

На кортике своем: Марина —Ты начертал, встав за Отчизну.Была я первой и единойВ твоей великолепной жизни.

Я помню ночь и лик пресветлыйВ аду солдатского вагона.Я волосы гоню по ветру,Я в ларчике храню погоны.

18 января 1918Москва

«Над церковкой — голубые облака…»

Над церковкой — голубые облака,Крик вороний…И проходят — цвета пепла и песка —Революционные войска.Ох ты барская, ты царская моя тоска!

Нет лиц у них и нет имен, —Песен нету!Заблудился ты, кремлевский звон,В этом ветреном лесу знамен.Помолись, Москва, ложись, Москва, на вечный сон!

2 марта 1917Москва

Царю — на Пасху

Настежь, настежьЦарские врата!Сгасла, схлынула чернота.Чистым жаромГорит алтарь.— Христос Воскресе,Вчерашний царь!

Пал без славыОрел двуглавый.— Царь! — Вы были неправы.

Помянет потомствоЕще не раз —Византийское вероломствоВаших ясных глаз.

Ваши судьи —Гроза и вал!Царь! Не люди —Вас Бог взыскал.

Но нынче ПасхаПо всей стране.Спокойно спитеВ своем Селе,Не видьте красныхЗнамен во сне.

Царь! — ПотомкиИ предки — сон.Есть — котомка,Коль отнят — трон.

2 апреля 1917,первый день ПасхиМосква

«За Отрока — за Голубя — за Сына…»

За Отрока — за Голубя — за Сына,За царевича младого АлексияПомолись, церковная Россия!

Очи ангельские вытри,Вспомяни как пал на плитыГолубь углицкий — Димитрий.

Ласковая ты, Россия, матерьАх, ужели у тебя не хватитНа него — любовной благодати?

Грех отцовский не карай на сыне.Сохрани, крестьянская Россия,Царскосельского ягненка — Алексия!

4 апреля 1917,третий день Пасхи

«Чуть светает…»

Чуть светает —Спешит, сбегаетсяМышиной стаейНа звон колокольныйМосква подпольная.

Покидают норы —Старухи, воры.Ведут разговоры.

Свечи горят.Сходит ДухНа малых ребят,На полоумных старух.

В полумраке,Нехотя, кое-какБормочет дьяк.

Из черной тряпицыВыползают на свет Божий —Гроши нищие,Гроши острожные,Потом и кровью добытыеГроши вдовьи,Про черный деньДа на помин душиОтложенные.

Так, на рассвете,Ставят свечи,Вынимают просфоры —Старухи, воры:За живот, за здравиеРаба Божьего — Николая.

Так, на рассвете,Темный свой пирСправляет подполье.

10 апреля 1917

«Из строгого, стройного храма…»

Из строгого, стройного храмаТы вышла на визг площадей…— Свобода! — Прекрасная ДамаМаркизов и русских князей.

Свершается страшная спевка, —Обедня еще впереди!— Свобода! — Гулящая девкаНа шалой солдатской груди!

26 мая 1917

«И кто-то, упав на карту…»

И кто-то, упав на карту,Не спит во сне.Повеяло БонапартомВ моей стране.

Кому-то гремят раскаты:— Гряди, жених!Летит молодой диктатор,Как жаркий вихрь.

Глаза над улыбкой шалой —Что ночь без звезд!Горит на мундире впалом —Солдатский крест![2]

Народы призвал к покою,Смирил озноб —И дышит, зажав рукоюВселенский лоб.

21 мая 1917, Троицын день

«Голубые, как небо, воды…»

Голубые, как небо, воды,И серебряных две руки.Мало лет — и четыре года:Ты и я — у Москвы-реки.

Лодки плыли, гудки гудели,Распоясанный брел солдат.Ребятишки дрались и пелиНа отцовский унылый лад.

На ревнителей бога МарсаТы тихонько кривила рот.Ледяными глазами барсаТы глядела на этот сброд.

Был твой лик среди этих, темных,До сиянья, до блеска — бел.Не забуду — а ты не вспомнишь —Как один на тебя глядел.

6 июня 1917

Юнкерам, убитым в Нижнем

Сабли взмах —И вздохнули трубы тяжко —ПровожатьЛегкий прах.С веткой зелени фуражка —В головах.

Глуше, глушеПраздный гул.Отдадим последний долгТем, кто долгу отдал — душу.Гул — смолк.— Слуша — ай! На — кра — ул!

Три фуражки.Трубный звон.Рвется сердце.— Как, без шашки?Без погонОфицерских?Поутру —В безымянную дыру?

Смолкли трубы.Доброй ночи —Вам, разорванные в клочья —На посту!

17 июля 1917

«Ночь. — Норд-Ост. — Рев солдат. — Рев волн…»

Ночь. — Норд-Ост. — Рев солдат. — Рев волн.Разгромили винный склад. — Вдоль стенПо канавам — драгоценный поток,И кровавая в нем пляшет луна.

Ошалелые столбы тополей.Ошалелое — в ночи — пенье птиц.Царский памятник вчерашний — пуст,И над памятником царским — ночь.

Гавань пьет, казармы пьют. Мир — наш!Наше в княжеских подвалах вино!Целый город, топоча как бык,К мутной луже припадая — пьет.

В винном облаке — луна. — Кто здесь?Будь товарищем, красотка: пей!А по городу — веселый слух:Где-то двое потонули в вине.

Последние дни октябряФеодосия

«Плохо сильным и богатым…»

Плохо сильным и богатым,Тяжко барскому плечу.А вот я перед солдатомСветлых глаз не опущу.

Город буйствует и стонет,В винном облаке — луна.А меня никто не тронет:Я надменна и бедна.

Конец октябряФеодосия

Корнилов

…Сын казака, казак…Так начиналась — речь.— Родина. — Враг. — Мрак.Всем головами лечь.

Бейте, попы, в набат.— Нечего есть. — Честь.

— Не терять ни дня!Должен солдатЧистить коня…

4 декабря 1917

Москве

I

Когда рыжеволосый СамозванецТебя схватил — ты не согнула плеч.Где спесь твоя, княгинюшка? — Румянец,Красавица? — Разумница, — где речь?

Как Петр-Царь, презрев закон сыновний,Позарился на голову, твою —Боярыней Морозовой на дровняхТы отвечала Русскому Царю.

Не позабыли огненного пойлаБуонапарта хладные уста.Не в первый раз в твоих соборах — стойла.Всё вынесут кремлевские бока!

9 декабря 1917

2

Гришка-Вор тебя не ополячил,Петр-Царь тебя не онемечил.Что же делаешь, голубка? — Плачу.Где же спесь твоя, Москва? — Далече.

— Голубочки где твои? — Нет корму.— Кто унес его? — Да ворон черный.— Где кресты твои святые? — Сбиты.— Где сыны твои, Москва? — Убиты.

10 декабря 1917

3

Жидкий звон, постный звон.На все стороны — поклон.

Крик младенца, рев коровы.Слово дерзкое царёво.

Плёток свист и снег в крови.Слово темное Любви.

Голубиный рокот тихий.Черные глаза Стрельчихи.

10 декабря 1917

«Кровных коней запрягайте в дровни…»