Виртуальная подружка - Светлана Алешина

Светлана Алешина

Виртуальная подружка

Глава 1

18:26:28 KISKA: Уважаемый OPER, я игнорирую ваши сообщения.

18:26:34 OPER: KISKA: Ну и дура!

18:26:41 OPER: Еще живые есть?

18:26:59 MISTER_X: MAN: У меня комп виснет, собака страшная. Пожалуй, я сегодня вне общения. Или перегрузиться попробовать?

18:27:02 SOBLAZNITELNAYA: BIG: Тебе сколько лет?

К нам приходит LISICHKA.

18:27:07 MAN: MISTER_X: Я тоже еле прорвался — сервер перегружен. А насчет перегрузиться думай сам, только быстрей. У меня сегодня лимит по времени.

18:27:11 BIG: SOBLAZNITELNAYA: Восемнадцать. А тебе?

18:27:14 MAX: LISICHKA: Привет! Ты как после вчерашнего? У меня до сих пор бодун.

MISTER_X нас покидает.

18:27:18 MAN: OPER: А ты опер по профессии или по состоянию души?

18:27:22 SOBLAZNITELNAYA: BIG: Шестнадцать. А у тебя фотка есть? Пришли, а я тебе свою пришлю.

К нам приходит MONTE-KLARA.

18:27:29 LISICHKA: MAX: А я нормально. Меня с утра пивом похмелили. Ну вы вчера и ужрались, парни! Я в восторге!

18:27:33 OPER: MAN: По профессии. Только к милиции я никакого отношения не имею. А ты что за фрукт?

18:27:40 BIG: SOBLAZNITELNAYA: Может, лучше встретимся? У меня есть чем тебя удивить!

18:27:45 MAN: OPER: Ты опер, вот и иди оперы писать!

18:27:48 MAX: LISICHKA: Ха! Это разве ужрались?! Так — легкая разминка.

18:27:52 OPER: Я не понял, на этом треклятом чате хоть кто-то говорит о сексе, или это «Обо всем на свете»? Ы-ы-ы!

MAN нас покидает.

18:27:56 SOBLAZNITELNAYA: BIG: Что, прямо так сразу и встретимся? А чем заниматься будем?

18:28:01 OPER: Скукоти-и-ища! В картишки, что ли, с кем перекинуться?!

18:28:13 MONTE-KLARA: ЛИЧНО OPER: Можно и в картишки. Ты как насчет покера?

18:28:21 OPER: ЛИЧНО MONTE-KLARA: Легко! Не вопрос вообще! А какое это имеет отношение к сексу?

18:28:36 MONTE-KLARA: ЛИЧНО OPER: Ты откуда такой озабоченный?

18:28:43 OPER: ЛИЧНО MONTE-KLARA: Город Тарасов.

18:28:51 MONTE-KLARA: ЛИЧНО OPER: О'k! Земляки, значит. Может, в следующий раз на пару в казино прогуляемся? Пришли свой электронный адрес. Как соберусь, отпишусь.

— Ох! Тоска серо-буро-малиновая! Одни дебилы малолетние! — жалобно потянул носом Павел и рьяно защелкал мышкой.

— Павлик, кончай служебный трафик транжирить. Кошелев из тебя коврик подмышечный сделает. — Я встала из-за стола, без особого энтузиазма разминая ноги, и с ленивым любопытством заглянула ему через плечо, читая всю эту галиматью.

С тех пор, как на моем компьютере появился Интернет, Павел, и раньше большую часть времени проводивший в моем кабинете, просто перестал из него выходить. Я имею в виду из кабинета. Хотя и из Интернета тоже. Мало того, что мерзавец оккупировал самое удобное кресло, так теперь он его — и ведь не поленился, что удивительно! — подтащил к столу и часами просиживал, самозабвенно пялясь на монитор.

— Ничего! С Кошеля не убудет, а законопослушные трудяги после отбывания добровольной восьмичасовой трудовой повинности имеют полное право оправиться и покурить.

— Сударь! Да есть ли у вас стыд? — возмутилась я. — О какой такой повинности смеете вы заикаться, когда мы уже целую неделю курим бамбук!

В последнее время дела не ладились. Не то чтобы моя передача, пардон, наша передача «Женское счастье», будь она неладна, теряла рейтинг, просто давно не удавалось сработать ни одного порядочного сюжета. Тут я с Пашкой полностью согласна — тоска… Сюжеты эти были интересны разве что сытым домохозяйкам, трясущимся над своими благоверными и не знающим, на что еще потратить приносимые ими деньги, да заслуженным ровесницам Мафусаила — гордостью города. Евгений Иванович Кошелев, родное наше начальство, дай ему бог долгих лет жизни, ангельского терпения и частых приступов альтруистической любви к своим нерадивым подчиненным, ходит хмурый, словно туча над границей, цедит сквозь зубы «всех уволю» и с досады шлепает по стенам телецентра полусонных осенних мух свернутым в трубочку рекламным проспектом. Лера, помощница режиссера и моя ассистентка, носится по всему Тарасову, как колибри с подпаленным хвостом, в поисках достойной героини, даже про свое раздельное питание пополам с сыроедением забыла. Галина Сергеевна, наш славный режиссер, съедает по пол-облатки валерьянки за раз и говорит, что во всем виноваты арабские террористы, переманившие всех девочек — наших потенциальных губернских телезвездочек — для своих гаремов. И вот в то время, когда вся наша команда из кожи вон лезет, пытаясь придумать хоть что-то путное, этот трутень, эта раковая опухоль на изможденном теле трудового пролетария в дешевом чате по бабам шоркается!

— Стыд есть, но мало — приходится экономить, — без зазрения совести переходя в чат «Знакомства», прогундел Павлик. — А что до ваших гнусных инсинуаций на предмет бамбука, то вы, может быть, его и курите, а я в поте лица, не покладая рук своих, думы тяжкие думаю. Во как!

— Совсем обнаглел! — от праведного негодования я даже спонтанно распрощалась с состоянием ленивой расслабленности, коей выражался мой персональный абстинентный синдром после чрезмерного злоупотребления адреналином, а он у меня в последнее время зашкаливал на нервной почве. — Это ты-то, целыми днями за моим, между прочим, компьютером штаны протирая, с позволения сказать, думаешь?!

— Не надо делать поспешных выводов, — покачал головой Павел, ни дать ни взять Аристипп[1], усердно корпящий над разработкой основных положений гедонизма. — Бывает же «человек на пепельнице», который на первый взгляд ничего не делает, курит себе в коридорчике, а на самом деле всякие пользительные для внешне активной, но в сущности бестолковой общественности идеи генерирует. Может быть, я тут вам персонажиху подыскиваю?

— Тоже мне «охотник за умами», главный консультант по подбору персонала на «Секс»-чате. Смотри не вспотей!

— Чем вам чат не нравится? Я же не виноват, что на нем больше всего народа тусуется. — А почему у тебя ник такой дурацкий, продуманный ты наш?

— Чего это дурацкий-то? — обиделся Павел.

— А чего остроумного в том, чтобы на «Секс»-чат под ником OPER лезть? Еще удивляешься, что с тобой никто общаться не хочет. С таким погонялом только на чате «Моя милиция меня стережет» хорошо.

— Ничего-то вы не понимаете. — Павел досадливо почесал свою бороду. — Я же оператор? Оператор. А сокращенно получается «опер».

— Атама-а-аны, вы мои-и, растама-а-аны-ы-ы, — раздался у меня за спиной до невозможности фальшивый голос.

Обернувшись на источник раздражения, я увидела голову Валеры Гурьева, репортера «Криминальной хроники», выглядывающую из-за двери. Неудачная попытка музицирования, очевидно, принадлежала именно ей, в смысле голове, поскольку других звуковоспроизводящих объектов в обозримом пространстве не наблюдалось.

— Чего это вы тут делаете спустя полчаса опосля конца рабочего дня? — спросила голова, подтягивая за собой субтильное, верткое тулово. — ГТРКарственный переворот замышляете? Дайте поучаствовать.

— Не-а, — ответила я. — Паша себе виртуальную подружку подыскивает.

— Совсем обленился, — прокомментировал Гурьев, занес-таки себя в кабинет и уселся на краешек моего стола. — А я еще его к себе взять хотел.

— Сказал, не буду «Женского счастья» разрушать, значит, не буду. Я человек слова, — не отрываясь от монитора, отрезал Павел, который в свое время решительно отказался от предложения Гурьева перейти к нему в криминалку, за что Павлику нашему глубокое мерси, поскольку оператор он просто от бога.

— Лучше бы ты был человеком дела, — сердито проворчала я. Таланты, знаете ли, талантами, а баловать этого лентяя тоже не стоит, а то он, чего доброго, заставит меня за ним камеру носить.

— Женское счастье — муж в командировке, хомячок и дети у свекро-овки, — пропел Валера, отчего мой слух, избалованный ариями Неморино и Радамеса в исполнении Хосе Каррераса — ну люблю я классику, а от эстрады нашей любого нормального человека с души воротит, и нечего обвинять меня в снобизме! — едва не спровоцировал организм на антигуманный поступок в отношении этого постсредневекового миннезингера.

— Чего это тебя сегодня на концерты пробивает? — морщась, спросила я. — Да еще и поешь гнусности всякие. Это, что ли, намек?

— Это, что ли, шутка, — устало вздохнув, ответил Валера. — Обиду другу нанести и в мыслях не было. Прости!

— Теперь стихами заговорил. Ты часом не влюбился, женоненавистник со стажем?

— Типун тебе на язык! — ответил Валера, пробывший в счастливом браке всего два месяца, и то в глубокой юности. — Денек веселый выдался, Ириша. У нас в Смирновском ущелье покойничка потешного нашли.

— Покойничка? Потешного? Мрачная у тебя душевная жизнь, Валера.

— Работа такая. А труп и в самом деле занятный. У парня на правой руке из пяти пальцев только большой.

— А остальные погулять вышли? — фыркнул Паша.

— Если бы! Остальные старательно отрублены. По самое не хочу. Причем, что интересно — все пальцы аккуратно перебинтованы, а раны тщательно обработаны. Свежие, кстати, раны. В смысле покойный получил их незадолго до смерти.