Три кругосветных путешествия - Михаил Лазарев

Приняв в соображение, что войск для такового назначения в Севастополе не было и что, если б и воспоследовало на то повеление, то они легко бы могли поместиться на остальной части флота, я решился, не теряя времени, с рассветом следующего же дня с эскадрою, мне вверенною, состоящею из кораблей «Память Евстафия», «Чесма», «Императрица Екатерина II» и «Анапа», фрегатов «Эривань», «Варна» и «Архипелаг», корвета «Сизополь» и брига «Пегас», сняться с якоря и отправиться в Константинополь.

Южные ветры были причиною, что эскадра приблизилась к устью Босфора не ранее, как 8-го числа сего месяца; тогда командиры двух из крепостей прислали чиновников просить меня, чтоб эскадра в пролив не входила до получения разрешения на то от султана; но я, имея в виду изъясненную в письме ко мне и в отношении к адмиралу Грейгу необходимую в эскадре надобность, не мог с достоверностью положиться на слова сих чиновников, тем более что им таковое требование эскадры могло быть вовсе неизвестно; а потому, отвергнув их требование, я вошел с эскадрою в пролив и остановился в Буюкдере.

Едва успел я увидеться с посланником нашим и генерал-лейтенантом Муравьевым, как прибыли в Буюкдере военный советник султана и командующий Босфором Ахмет-паша, и с ним вместе правитель канцелярии рейс-эфенди изъявить от имени султана полную признательность за милостивое и великодушное внимание государя императора, а вместе с тем объявили, что как переговоры г. генерал-лейтенанта Муравьева кончены в пользу Порты Оттоманской, и военные действия со стороны возмутившегося паши вследствие означенных сношений прекращены, и что с Мегметом-Али уже заключаются окончательные условия, то турецкое правительство, не уклоняясь от предложенной помощи государем императором, напротив того, с благодарностью принимает оную; но, опасаясь, чтоб египетский паша, узнав о прибытии вспомогательного российского флота, не прекратил мирных переговоров, убедительнейше просит, чтобы я с вверенной мне эскадрою на некоторое время удалился в Сизополь и, находясь там в совершенной готовности, поспешил бы на помощь по первому извещению; а потому вследствие такого объявления я с общего согласия как с г. посланником, так и с генерал-лейтенантом Муравьевым решился просьбу султана уважить, и эскадра теперь находится в готовности при первом благополучном ветре отправиться в Сизополь с тем, чтоб в случае надобности она могла тотчас прибыть обратно к Константинополю, о чем в. с-ти сим почтеннейше честь имею донести.

Контр-адмирал Лазарев 1Из письма М. П. Лазарева А. С. Грейгу о заключении мира между султаном и египетским пашой, о плохом снабжении эскадры и о предоставлении эскадре возможности крейсерства в Черном море29 апреля 1833 г. Буюкдере

Мой дорогой адмирал!

Ваше письмо от 20 апреля я имел удовольствие получить вчера через г. Батьянова, который прибыл сюда на одном из зафрахтованных судов с сухарями для войск. Граф Орлов 23-го сего месяца через 13 дней пути прибыл сюда из Петербурга. По-видимому, мир подписан между султаном и Мегметом-Али; мир, правда, очень позорный! Порта отдает египетскому паше, кроме всей Сирии, включая пашалыки Дамаска и Алеппо, Адану и Тарсус и ущелье горы Таурус, так что он может вновь вступить в Анатолию снова, когда только пожелает, для чего другого пути нет. Кроме того, знаем здесь, что Мегмет-Али настоял иметь право сохранить сильную армию, какую он считает нужной, и строить военные суда, сколько он пожелает. Султан, по-видимому, потерял весь свой престиж этим договором с таким честолюбивым старым плутом, как Мегмет-Али, и не будет радоваться блаженству долгого мира, и я нисколько не буду удивлен, если мы прибудем вновь для его поддержки в будущем году…

По вчерашним известиям, Ибрагим начал свое отступление на юг, но некоторые говорят, что он отказывается двинуться из мест, им занятых, до тех пор, пока наш флот и войска будут находиться в Босфоре (этому последнему известию я не верю). Гр. Орлов немедленно по прибытии своем объявил, что имеет повеление императора не оставлять Босфора, пока последний египетский солдат не перейдет через горы Таурус, и что наши войска будут посажены на суда флота и на зафрахтованные суда только тогда, когда он точно будет знать, что все египетские солдаты ушли. Тогда только все поплывут назад в Россию…

Эскадра Стожевского никогда не имела достаточно провизии, как желал он, чтобы хватило на три месяца, ибо Критский, как он всегда поступает, сделал из всего большую историю. После раздела провизии, как мы могли, вы можете усмотреть из прилагаемого списка, мы имеем не больше как напоследок, на две недели с небольшим, за исключением сухарей, за которые мы очень много обязаны туркам, получив их из их магазинов свыше 7 тыс. пуд. Я прилагаю здесь также список количества провизии на судах эскадры Стожевского, когда он прибыл в Босфор, из которого вы можете усмотреть, что он не только не мог дать нам лишней, за исключением малого количества крупы и гороху, но я вынужден был снабдить его разной провизией с двух первых отрядов, что доказывает, что Критский полнейший говорун. Что касается топлива, то мы можем получить, его здесь сколько угодно, поэтому посылать его на транспортах излишне, однако оно не особенно дешево, сажень обыкновенная и обходится около 25 руб…

Не будет ли возможным быть в крейсерстве в Черном море, когда мы все оставим Турцию и высадим войска, что может быть через неделю, и это было бы гораздо лучше для нас, чем стоять в карантине и ничего не делать. Я очень обязан в. пр-ву за ваше сердечное и искреннее поздравление о моем производстве…

Путятин и Корнилов усиленно работают в Дарданеллах, а погода, как говорят, теперь хладная и дождливая, что делает их пребывание очень некомфортабельным. После их прибытия, я не сомневаюсь, мы будем иметь лучшее представление об Дарданеллах, чем до сих пор имели. Они оба очень деятельные и сведущие офицеры…

М. ЛазаревРапорт М. П. Лазарева А. С. Меншикову о переходе вверенной ему эскадры из Буюкдере на Феодосийский рейд3 июля 1833 г. Корабль «Пам[ять] Евстафия» на Феодосийском рейде

По посажении 27-го числа июня десантного войска на флот. на другой день, лишь задул легкий попутный ветер, я согласно приказанию чрезвычайного в Константинополе посла генерал-адъютанта гр. Орлова с вверенною мне всею эскадрою снялся с якоря с Буюкдерского рейда и направил курс в Черное море; подходя к Буюк-Аиману, ветер переменился в NО, но, как я с некоторыми кораблями был впереди, то успел выйти в море, а остальные по сильному противному течению в самом выходе пролива стали на якорь; рассчитывая, что е. с-ву желательно было в точности исполнить священную волю государя императора, состоящую в том, что российский флот по переходе Ибрагима-паши через горы Таурус тотчас оставит Константинопольский пролив, и, зная при том, что в нынешнее летнее время часто дуют в Босфоре периодические северные ветры, кои могли бы удержать флот в оном долгое время, я почел за лучшее оставшимся кораблям сигналом назначить рандеву Феодосию и предоставить контр-адмиралам Кумани и Стожевскому при первом попутном ветре оставить пролив и соединиться со мною; сам же с кораблями «Память Евстафия», «Императрица Екатерина II», «Адрианополь» и «Иоанн Златоуст», фрегатами «Штандарт», «Варна» и «Эривань» и корветом «Сизополь» пустился в назначенный мне путь и по четырехдневном плавании 2 июля благополучно бросил якорь на Феодосийском рейде.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});