Принцесса лилий - Юлия Галанина

— Тогда хорошо, — успокоилась Жаккетта, прижимаясь к рыжему пирату. — Спокойной ночи.

Утро началось с того, что Жанна безжалостно подняла Жаккетту ни свет ни заря, прямо как в старые добрые времена.

Потому что одно дело мчаться во всякую болотистую глушь, а совсем другое ехать в замок, ставший сейчас королевской резиденцией! Жанна, конечно, лукавила, когда говорила рыжему пирату, что ей совершенно нечего надеть — кое-какие платья она взяла, а как же.

И теперь ей нужно было подготовить и надеть более подходящий дорожный наряд, а главное, сделать прическу — такую, с какой не стыдно высовывать голову из окошка экипажа, чтобы всякому встречному становилось понятно без слов: вот придворная дама вашей, между прочим, королевы, а это вам не баран чихнул!

Зевая в рукав, Жаккетта добросовестно выполняла желание госпожи показать всем, кто тут придворная дама, а кто так, непонятно кто.

— Знать бы, что так обернется, по-другому бы собралась… — ворчала Жанна. — А то и правда докачусь до того, что у госпожи де Шатонуар буду платья на выход просить.

— Что вы так убиваетесь, госпожа Жанна, — пробурчала Жаккетта. — Вы же все равно там самая красивая, как обычно, будете.

— Может быть, — не стала спорить с очевидной истиной Жанна. — Но подготовиться заранее как можно лучше — никогда не помешает!

— Мы уже в замке все сделаем, — убеждала ее Жаккетта. — На месте. И платья из сундука достанем, и плащ праздничный. Еще неизвестно, сколько мы в грязи проплюхаемся по здешним-то дорогам.

— Да как ты не понимаешь! — возмутилась Жанна. — Если я не буду ослепительна, нас и в замок-то не пустят, у меня же нет с собой ни грамот, ни пригласительного письма! Только если сразу будет ясно, что без меня герцогине, ой, королеве Анне никак — только тогда ворота откроются.

— Вы будете ослепительной, — пообещала Жаккетта.

Когда встали все остальные, Жанна уже была и причесана, и полностью готова тронуться в путь хоть сию секунду.

Особенно эти превращения поразили Жерара.

— Ты какая-то другая сразу, — заметил он. — Это теперь навсегда?

— Я не знаю, — честно сказала Жанна.

Она села, сжала ладонями виски, задумалась.

Начинается придворный водоворот, который быстро засасывает с головой…

— Нет, не навсегда, — твердо пообещала Жанна. — Но я готовлюсь к тому, что придется объяснять при въезде в Ланже, кто я и почему без приглашения.

— А как мы объясним, кто я? — грустно спросил Жерар.

— А мы удержимся от объяснений до подходящей оказии, — успокоила его Жанна. — Она обязательно будет.

Жерар улыбнулся, только улыбка все равно получилась печальной. У Жанны сердце сжалось.

— Мы справимся, — сказала она, целуя его. — Мы справимся.

Ехать бы без промедления, подальше от болот Шатолу, но пришел Ришар с печальной вестью, что что-то разладилось в экипаже и нужно обождать. Взяв для помощи Масрура, как самого неразговорчивого и, соответственно, не дающего полезных советов, Ришар удалился чинить поломку.

Рыжий пират увидел Жанну при параде и обрадовался:

— О-о! Вот сразу понятно, что такое придворная дама, — а меня представляйте, пожалуйста, как вашего дальнего бедного родственника, надеющегося сыскать благосклонность сильных мира сего.

— Каким это образом, интересно знать? — проворчала Жанна.

— О, примерно таким же, я думаю, как сыскал Жак Кер из Буржа, закадычный друг деда нашего короля.

— Это кто? — не удержалась Жаккетта.

— Ты не знаешь? — возмутился рыжий. — Жак Кер — три сердца и три раковины на щите — финансовый воротила и поклонник прекрасной Аньес Сорель.

— Ваши претензии мне понятны, — заявила холодно Жанна, войдя в образ придворной дамы, принимающей бедного просителя. — Но я бы с осторожностью пыталась занять место Жака Кера при короле — учитывая, как плохо он закончил.

— Он закончил ровно так же, как всякий человек с деньгами, слишком близко подошедший к правителю, — ехидно заметил рыжий пират. — А потом, вспомните его побег…

— Какой побег? — заныла Жаккетта. — Так нечестно!

Ее неожиданно поддержал Жерар, признавшись:

— Я тоже ничего не пойму! Кто этот человек, когда он жил? Почему плохо закончил?

— Отвечая на последний вопрос, могу сразу сказать, что Жак Кер завершил свою деятельность значительно успешнее, чем его коллеги при других королях, хоть братья Францези, хоть Ангерран де Мариньи.

— А это еще кто? — насторожилась Жаккетта, сообразив, что незнакомые фамилии успешно размножаются. — Они кончили еще хуже?

— Братья Францези, малышка, были люди отчаянные и проворачивали для Филиппа Красивого такие дела, на которые не всякий разбойник с большой дороги осмелится, — пояснил рыжий пират. — Они умудрялись выбивать налоги с ломбардских ростовщиков — а это, я скажу, без малого подвиг. И, не моргнув глазом, похитили для короля папу.

— Какого папу? — взмолилась Жаккетта. — Королевского?

— Римского! Бонифация Восьмого.

— Это неправда, — твердо сказала Жаккетта. — Не мог наш христианский король похитить Его Святейшество, вот. Он же тебе не сарацин какой-то!

— Наш христианский король считал, что это не настоящий папа, — утешил ее рыжий пират. — И чтобы сделать патрону приятное, флорентийские братья провернули это маленькое дельце. Только не удержались — и казну папы слегка почистили в свою пользу. Что и привело их на плаху, с конфискацией имущества в пользу, как ты понимаешь, короны.

— Раз они на святого отца руку подняли, туда им и дорога, — сказала благочестивая Жаккетта. — А этот, Мариньи, чего?

— А он, как ни странно, был при короле в это же время, что и братья Францези. Его даже называли регентом королевства, столько важных функций было сосредоточено в его руках. Но и он пережил братьев года на два или три, уже и не помню точно. Двенадцать лет ходил как по ниточке и оступился. Опала, казнь, конфискация. А Жак Кер, с которого мы начали, умер не на плахе, как его предшественники-финансисты. Его смерти может позавидовать любой воин. А ведь начал он с чеканки фальшивых монет на буржском монетном дворе, где и попался.

— То есть финансами короля управлял фальшивомонетчик? — поразился Жерар.

— Наверное, он раскаялся, — предположил рыжий пират. — Раз пойман с поличным.

— Но как он смог попасть в милость к королю? — не мог поверить Жерар. — Как?

— Начнем с того, что попал он в милость не к королю, а к дофину, объявленному на тот момент незаконнорожденным. В таких условиях, я думаю, выбирать не приходится, — жизнерадостно объяснил рыжий пират. — Каждый смышленый человек на счету. Тем более такой, который уже умеет пополнить казну новыми монетами, если надо. А тогда, видимо, было надо… Он стал полезным дофину Карлу, а тот, в свою очередь, доверил Керу не только свой гардероб, но и значительно более важные дела. А Кер, как истинный купец, тут же радушно открыл кредит нужным людям.