Восхождение - Анатолий Букреев

Лин: Ты мог поменять батарейки.

Лопсанг: Мог поменять… Но она не соединяла.

Ингрид: Следующий сеанс связи состоялся в час ночи одиннадцатого мая. По-моему, я уже рассказывала, что тогда Гяльцен передал Нгиме сообщение от Лопсанга, добавив, что тот плох и кашляет. В 1:35 Нгима опять говорил с Гяльценом, который сказал, что в четвертый лагерь вернулись четверо. Среди них была Лин. Имена остальных Нгима обещал сообщить позже…

[ПРОПУСК В ЗАПИСИ]

Ингрид: …В три часа ночи из четвертого лагеря Стюарт[179] сообщил, что нашел двух наших участников. По его словам, это были Анатолий и Лопсанг, которых он и проводил в наш лагерь. В пять утра у новозеландцев состоялся сеанс связи с Робом Холлом, который был на Южной вершине.

Сэнди: Надо все же вернуться назад и сказать, что в три часа Анатолий и Лопсанг никак не могли быть в лагере. Мы точно знаем, что тогда они были в других местах.

Ингрид: Конечно. Потом вплоть до 7:15 мы пытались связаться по рации с четвертым лагерем. На тот момент мы уже уговорили участников южно-африканской экспедиции подняться к вам и принести свой передатчик или хотя бы просто посмотреть, что происходит. Ян Вудал[180] попытался к вам пробиться, но ему пришлось вернуться. Мы обошли базовые лагеря других экспедиций, чтобы отыскать каких-нибудь альпинистов или шерпов, которые могли бы как можно более точно описать местонахождение вашего лагеря. Всю имевшуюся информацию мы переправили южно-африканской экспедиции. Они собирались вновь отправить одного из своих альпинистов в четвертый лагерь «Горного безумия». Вскоре из четвертого лагеря во второй, а потом и нам передали, что вернулись все, кроме Скотта.

Сэнди: Это было в пять утра?

Ингрид: Нет, в восемь. В восемь часов мы получили сообщение от Гяльцена. В 9:20 в лагере Роба Холла мы узнали, что двое шерпов вышли на поиски Макалу. В 9:50 нам сказали, что трое шерпов из новозеландской экспедиции вышли на помощь к Робу Холлу. В это время Брюс Хирод[181] из южно-африканской экспедиции и Нил[182] из новозеландской экспедиции ходили по четвертому лагерю, пытаясь оценить потери личного состава Остальные известия касались, в основном, спуска и особого интереса для нас сейчас не представляют.

Тим: Лопсанг, когда ты пришел в четвертый лагерь?

Лопсанг: Не знаю, но мне сказали, что около трех ночи.

Сэнди: Ты думаешь, что пришел в четвертый лагерь в три часа?

Лопсанг: Да, так сказали… [неразборчиво].

Лин: Я помню, как к нам пришел Лопсанг. По-моему, ты принес горячее питье.

Лопсанг: Нет.

Лин: Нет?

Лопсанг: Нет.

Лин: Ты зашел и стал…

Лопсанг: Я пришел… [неразборчиво] …в вашу палатку…

Лин: Точно, ты еще сказал мне, что Скотт остался в первом лагере, на юго-восточном гребне.

Лопсанг: Да.

Лин: И было, я думаю, как раз около трех.

Лопсанг: Я стал просить Анатолия: «Пожалуйста, иди наверх. Скотт просил тебя подняться к нему»[183].

Лин: Да.

Лопсанг: Ты видела меня? У меня все лицо обледенело.

Лин: Я видела тебя, Лопсанг. Я все помню.

Тим: Итак, когда ты пришел в четвертый лагерь, Анатолия там не было? Он тогда искал нас?

Анатолий: Что?

Тим: Когда Лопсанг вернулся в четвертый лагерь, ты уже отправился нас искать?

Анатолий: Да.

Сэнди: Как ты узнал, что мы потерялись?

Анатолий: Что?

Сэнди: Как ты узнал, что мы потерялись? Только из того, что мы еще не вернулись?

Анатолий: Как я вас нашел?

Сэнди: Нет, почему ты вообще решил, что нас надо искать? Тебе кто-нибудь об этом сказал?

Анатолий: Никто не сказал. Никакой информации не поступало. Я уже рассказывал, что между шестью и десятью вечера я пытался подняться по склону. Конечно, я понимаю, это была глупая затея — видимость нулевая, запросто можно было провалиться в трещину или сбиться с пути и выйти на стену Кангшунг. Назад мне пришлось идти на кислороде. Потом в десять — пол-одиннадцатого вечера пришел Мартин. Я был ему очень рад и стал расспрашивать об остальных. Мартин ничего не знал. Я опять вышел наверх. Это было ошибкой, гораздо лучше было переждать и попытаться разглядеть во тьме свет фонариков. Так я потом и сделал. Я собрался, надел ботинки, кошки, приготовил три баллона кислорода и стал ждать. В час ночи пришел Нил с участниками, с Клевом и Лин. Они мне сказали: «Сэнди, Тим и Шарлотта остались там. Толя, им нужна помощь. Для тебя до них минут пятнадцать ходу». Но идти пришлось гораздо дольше. В свой первый выход на седловину я их не нашел. Я был совсем рядом, буквально в тридцати метрах, но ничего не было видно. Вокруг была снежная буря, все заволокло снегом, и стало очень холодно. Я пытался их отыскать и хотел подняться выше. Клев сказал мне: «Кошки не понадобятся», вот я их и не взял. Но без них я не мог подняться. Тогда я решил вернуться и уточнить у Клева еще раз, не ошибся ли он. Обратно я шел, полагаясь на интуицию, видимости вообще никакой не было. Насчет времени точно не скажу, но в лагерь я пришел между двумя и тремя часами ночи. Я стал выспрашивать, как найти на седловине оставшихся участников. Мне сказали: «Толя, иди по ровному месту, только по ровному. Наверх не надо. Там, ближе к китайской стороне, ты их увидишь». Я уже немного устал. Я не спал и не отдыхал с момента выхода на восхождение. Мне были нужны помощники. Я опять пошел к шерпам. Пемба дал мне немного чая. Я поговорил с Лопсангом. «Нам надо им помочь, им сейчас очень плохо, — сказал я ему. — Прошло уже больше пятнадцати часов, все три баллона у них закончились. Без кислорода они не смогут двигаться, не смогут бороться за жизнь. Это очень опасно». Для меня это было очевидно. Я зашел в «Гималайский отель»[184] и поговорил с шерпами. Я отлично понимал, что шерпы очень устали после восхождения, но я также знал, что только четверо или пятеро из них взошли на вершину[185]. Я пытался найти среди них кого-нибудь со свежими силами, чтобы он помог мне тащить людей. Делать это одному было бы слишком трудно, даже если участники находились где-то рядом. Зайдя внутрь, я увидел, что шерпы спали и спали с кислородом. У них не осталось сил, потому что все это очень тяжело; и мне тяжело, и шерпам. Все это понятно. Приходилось рисковать жизнью. Шерпы за это не отвечают. За это отвечают гиды. Но я видел Нила: он уже ничего не мог. Он и так сделал слишком много. Только благодаря тому, что он добрался до лагеря, я сумел найти остальных. Это очень важно, и это сделал Нил. Иначе бы я никого не нашел. Нил вернулся совсем окоченевший от холода, без сил, и сразу стал дышать кислородом. Он очень много времени провел на горе. Мне тоже было нелегко. У меня большой высотный опыт, но пятнадцать, а потом и двадцать четыре часа без отдыха — это слишком. К трем часам ночи прошли уже сутки, как мы не отдыхали. На такой высоте это уже на грани жизни и смерти. Я понимал, что шерпы не смогут выйти наверх.