Предательство - Кристина Хегган

Дуглас продолжал качать головой. И хотя в комнате было довольно прохладно, он сильно вспотел.

— Я ничего не знаю об этом деле, только то, что прочитал в газетах.

— Почему ты лжешь мне, Дуглас? — спросила Стефани, наклонившись вперед и посмотрев на дворецкого долгим, внимательным взглядом. — Что ты скрываешь?

— Ничего…

— А если я скажу тебе, что не уйду отсюда, пока ты не расскажешь мне все, что знаешь об этом деле?

— Миссис Стефани, пожалуйста. Я старый человек. Мне просто хочется прожить остаток дней в спокойствии.

— Мне тоже. Мы с Майком опять вместе, Дуглас. После стольких лет нам представился второй шанс. Но из-за этой мерзкой истории наше спокойствие находится под угрозой.

— Мне… жаль, — произнес Дуглас, переводя взгляд со Стефани на газетные заголовки.

— Твое сожаление мне не поможет. Я не смогла ничего сделать для Майка тогда. Но теперь я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока его опять будут смешивать с грязью. Я восстановлю его честное имя, Дуглас. Не важно, какой ценой. — Дуглас продолжал упорно молчать. Тогда Стефани наклонилась вперед и проницательно посмотрела в глаза старика. — Это был ты, Дуглас? Ты подбросил эти улики в дом Майка?

— Нет!

Его крик, хотя и очень слабый, шел из самого сердца, и Стефани поверила дворецкому.

— Тогда кто? Конечно, не мой отец. Он никогда сам не марал свои руки.

— Думаю, вам лучше уйти, миссис Стефани, — сказал Дуглас, выпрямившись, будто собираясь встать.

— Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь мне правду. — Стефани взяла костлявую руку старика и зажала ее между своими ладонями. — Пожалуйста, помоги мне, Дуглас. Мне больше не к кому обратиться.

Отчаянная мольба задела старика за живое, и впервые с того момента, как Стефани вошла в дом, Дуглас посмотрел ей прямо в глаза, не отводя взгляда. Он вспомнил, как она девчонкой прибегала к нему за каким-нибудь особенным одолжением. Тогда дворецкий не мог отказать Стефани. Как же он сможет отвернуться от нее сейчас? После всего, что, и по его вине тоже, пришлось пережить ей и Майку?

— Ну что, Дуглас? Ты поможешь мне?

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — вздохнул старик.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне правду, — с облегчением произнесла Стефани. — А потом расскажи то же самое полиции.

С огромным усилием Дуглас выпрямился в кресле. Слабость, ощущаемая им еще минуту назад, казалось, исчезла. Будто тяжелый камень свалился с его плеч. Его костлявые пальцы рук, лежавшие на коленях, больше не дрожали. Старик кивнул Стефани.

Новости о «Ложном обвинении Майка Чендлера», напечатанные в газете, с быстротой молнии распространились с Восточного побережья до Западного.

Через два дня после официального признания Дугласа Уильям Е. Кейд, теперь лейтенант окружной полиции Бурлингтона, и сержант Антони Миллер были арестованы. Им предъявили обвинение в получении взяток и фальсификации улик при исполнении служебных обязанностей. Еще один высокопоставленный полицейский и два тюремных охранника были обвинены в поведении, несоответствующем — служебному положению.

В тот день, когда Стефани возвращалась назад в Калифорнию, десятки журналистов и телерепортеров собрались в гостинице «Мейфер», где Стефани согласилась провести пресс-конференцию.

— Миссис Фаррел, — обратился репортер из переднего ряда. — Насколько я знаю, министерство внутренних дел очень быстро добилось признания вины от лейтенанта Кейда. Вы можете сказать, что случилось?

— Я только знаю, что полиция штата Бурлингтон обнаружила банковский счет на имя лейтенанта Кейда на Больших Каймановых островах. И некоторые переводы на этот счет совпали с банковскими поручениями моего отца, сделанными много лет назад. Сразу же после этих расследований лейтенант Кейд признал свою вину.

— А разве информация о банковских счетах не является конфиденциальной?

— У Соединенных Штатов имеется международный договор с Каймановыми островами о том, что информация о банковских счетах может быть предана гласности, если доказано, что положенные на эти счета деньги получены обманным путем.

— И сколько же было на счете лейтенанта, миссис Фаррел?

— Я не знаю точную цифру. Очень много.

— Какие чувства вы испытываете к своему отцу, узнав, что именно он разлучил вас с Майком Чендлером?

— У моего отца и у меня никогда не было теплых чувств по отношению друг к другу. То, что он сделал с Майком Чендлером, оборвало последнее звено цепи, связывавшей меня с отцом.

— Что случилось с дворецким вашего отца?

— Сокрытие улик — серьезное преступление. Но тот факт, что Дуглас служил лишь орудием в совершении преступления — нескольких преступлений, — оправдывает его и поможет ему получить не слишком строгий приговор.

— Почему мистер Чендлер не приехал с вами, миссис Фаррел?

— Какие чувства вы испытываете теперь, когда режиссером вашего нового сериала является человек, которого вы когда-то любили?

— Вы совсем вернулись на телевидение?

С большим самообладанием и даже грациозностью Стефани встретила лавину вопросов и бесконечные вспышки фотоаппаратов. Опять она контролировала ситуацию, а не журналисты. Она манипулировала ими, заставила их прийти сюда, и теперь миллионы людей увидят и прочитают правду обо всей этой истории. И Майк тоже.

Последний вопрос задала пожилая женщина из второго ряда. Вопрос был задан с азартным огоньком в глазах, который согрел сердце Стефани.

— Как я полагаю, когда-то вы очень сильно любили Майка Чендлера, миссис Фаррел. Как вы думаете, смогли бы вы снова полюбить его сейчас, работая вместе с ним?

— Я никогда не переставала любить его, — ответила Стефани, на этот раз глядя прямо в телекамеру.

Глава 40

Съемки сериала «Иметь и сохранить» продолжались без Стефани, которая сообщила через Анну, что задерживается дольше, чем предполагала. Поскольку сцены всегда снимаются не в строгой последовательности, Майк совершенно безболезненно смог все организовать без участия Стефани. Однако ему было очень трудно сконцентрироваться па работе. Он сходил с ума, не зная, где находится Стефани и что она делает, хотя он и спрашивал неоднократно об этом Анну.

Майк был так поглощен своими чувствами, что у него не хватило времени подумать о чувствах Стефани. Он даже не попытался понять, что она испытывала тринадцать лет назад, оказавшись совсем одна, беременной.

И сейчас из-за своей черствости он может потерять единственную женщину, которую любил когда-то и в которую влюбился во второй раз.