Евреи, которых не было. Книга 2 - Андрей Буровский

Глава 7

Страна Великого Разочарования

Кричат им вослед:

«Дураки, дураки!»,

А это им очень обидно.

До сих пор далеко не до всех живущих в нашей стране евреев дошла простая и в то же время очень страшная истина: Россия — это страна Великого Еврейского Разочарования. И ей этого не простят. Никогда. Можно справить Хануку в Кремле, но нельзя забыть, как Россия выставила на смех самые сокровенные мечтания чуда-юда, — и коллективные, и его отдельных представителей.

В России воплотилась в жизнь и показала свою несостоятельность самая большая, вековая мечта еврейства. Мечта, имеющая религиозные корни. Мечта настолько важная, настолько значительная, что ее всеми силами всех ушибленных социализмом во всем мире провозгласили Вековечной Мечтой Всего Человечества.

Про человечество — вранье, а вот мечта еврейства — это точно.

Менделеев предлагал транспортировать социалистов в Антарктиду — пусть там строят свое высосанное из пальца общество.

«Если хотите попробовать построить социализм — возьмите страну, которую не жалко», — говаривал Отто фон Бисмарк.

Фрейд в 1928 году писал про «эксперимент, который ставится сейчас в России».

Эксперимент поставили.

Россию оказалось не жалко.

Жертвами экспериментов оказались не пингвины, а мы с вами.

Россия ценой своей гибели доказала не только невыполнимость… если бы только невыполнимость!

Россия доказала, если хотите, нелепость и пошлость этой «вековечной мечты».

Оказалось: дешевка это, а не мечта.

Убить такое неправдоподобное количество людей, приложить такие невероятные силы, столько врать, воровать, лицемерить, гадить… и получить такой пшик… Ну разве это не обидно?!

Все евреи, для которых эта мечта по-прежнему важна, никогда не простят России того, что она оказалась такой нехорошей. Они изо всех сил постараются объяснить, что это не мечта дерьмовая, а страна попалась «неправильная», и народ в ней такой, как надо. То ли дело евреи или немцы — работящие и честные. С ними вот социализм бы и строить…

С ними эту ненависть разделят все коммунисты всего мира.

Все, кто и сегодня бормочет о «правильном социализме», о том, как его на самом деле «надо строить».

Все, кто виновен в неисчислимых преступлениях, совершенных в России, их недавние потомки никогда не простят России как раз того, что она была их жертвой.

Если бы они залили Россию кровью русских людей и сумели бы построить свой вожделенный коммунизм — все выглядело бы иначе.

Если бы они убили десятки миллионов людей, взорвали бы десятки тысяч храмов, расстреливали бы беременных женщин и иконы, неузнаваемо изуродовали Москву, истребляли бы саму историческую память народа, но «зато» построили бы рай на Земле, загнали бы человечество железной рукой в счастье и уцелевшие возблагодарили бы экспериментаторов, восславили бы эксперимент — тогда и преступления оказались бы оправданы.

А так…

И остается только туманно рассуждать насчет «правильного» социализма да разжигать в себе ненависть к тем, кто не участвовал в эксперименте, чьи предки не безумствовали, не выли на площадях, не были в рядах «строителей светлого будущего».

На эту тяжелую злобу, на мрачное желание любой ценой доказать, что все, весь народ поголовно завывал на площадях, жаждал «социальной справедливости», наталкиваться приходится довольно часто. А почему этим ребяткам, недавним потомкам убийц, так важно «доказать» любой ценой, что потомки убийц — это ВСЕ? Весь народ поголовно?

Ни в одной книге, когда-либо написанной евреем, я не нашел ни одного героя, который жил бы в эти годы и не был бы участником революционных безобразий. Если такой персонаж и появляется — это непременно подонок, мерзавец или просто последний идиот.

Так и у Померанца: если ему поверить, то получится, что вся Россия поголовно, до последнего человека, — это красные и только красные, без малейшего просвета… Да еще разве потомки красных. Огромное большинство русских людей, десятки миллионов человеческих существ, или вообще равнодушных к любой идеологии или контрреволюционеров, для него просто не существует. Они ему или непонятны, или чрезвычайно неприятны. Настолько, что лучше их и не упоминать.

Россия — это великое разочарование и для отдельных людей. И очень, очень обидное, унизительное для них разочарование!

В 1992 году, в ходе полемики, какой быть эстонской школе, выяснилась прелюбопытная вещь: многие не хотят свободного доступа детей в элитные школы, гласного, открытого отбора. Анализ ситуации показал: многие попросту боятся, что как раз их дети в такие школы не попадут. А раз не они — интеллектуальная элита, то пусть никто ей не будет, вот вам!

Если одним можно, а другим запрещено быть умными, то тем, кому запрещено, как бы и не обидно не быть умным и образованным. Вот если никто не запрещал, никто не мешал, а я не смог себя реализовать… да и нечего было реализовывать, — вот это совсем нехорошо. Свободная возможность получать образование, накапливать богатства, изменять свое социальное положение, все это для убогих людей оборачивается каким-то злобным издевательством, — как предложение безногому побегать.

Два поколения евреев имели исключительные, невероятные возможности для реализации себя. Потом еще два поколения имели возможности… ну, скажем так, очень неплохие. Если кто-то еще не воспользовался этими возможностями — значит, реализовывать просто-напросто нечего.

«Патриотизм — последнее прибежище подонка», — любил повторять Булат Окуджава, и я только позволю себе невинно спросить:

— Что, и для Кутузова — тоже? И Суворов — подонок, спрятавшийся в патриотизм?

Но есть более точное наблюдение: национализм очень часто — последнее прибежище неудачника. Хоть так он может почувствовать себя полноценным, нормальным человеком, частью какого-то уважаемого всеми сообщества. Ведь в другие сообщества — творческие, профессиональные, культурные — его или не пускают, или он не занимает в них места, на которое претендует.

Но, конечно же, сильнее всех разочарованы советские люмпен-евреи. Те, что оказались неспособны стать ни современными людьми, ни людьми европейской культуры. Кто в своих пиджаках и блузках, со своими портфелями и книгами под мышкой, в своих «Жигулях» и вагонах метро остаются не людьми современной цивилизации, а костюмированными туземцами.

Сухой остаток когда-то бывшего еврейства, песок, просыпавшийся между пальцев истории, идеологические евреи обладают двумя очень приметными и довольно-таки неприятными свойствами: стремлением любой ценой доказать самим себе и всему миру, что «виноград зелен», что учиться чему-то и делать что-то и вообще не имело никакого смысла. Цивилизация не для них? Значит, это неправильная цивилизация! И вообще она никому не нужна! Учиться они не умеют и не хотят? Значит, учиться вообще вредно и бессмысленно! Они не могут нормально жить в России? Пора бежать из «этой страны»! (А в Израиле скоро опять станет плохо…).

Как часто я слышал от этих то напыщенных, то жалких бедолаг что-то в духе незабвенного Губермана:

Книги мне сказали, и соврали,Что от чтенья стану я умней.

Предки, молившиеся на книги; предки, для которых книжное учение было религиозной нормой… Те самые предки, возвращение к которым вы, сударь, объявили своей главной жизненной целью… Эти предки не одобрили бы вас, Игорь Миронович! В чем преимущество традиционных культур (в том числе и еврейской) — тот, кто думал задницей, этим хотя бы не хвастался.

Что тут поделать! Кого книги делают умней, а кто, хоть перечитай целые библиотеки, — все равно поумнеть не в состоянии. Еще во времена Шломо-Соломона было понятие: обучаемость.

Другой вопрос, что когда обучаемость человека очень низка, способность других чему-то научиться кажется личным оскорблением. «Кричат им вослед…». Вот и вторая типичная особенность: люмпен-евреи, особенно идеологические евреи, полыхают злобной завистью ко всем состоявшимся, счастливым, материально обеспеченным людям.

Многие творения идеологических евреев просто пронизаны раздражением и ненавистью. Хотя бы стихи Д. Маркиша из журнала «Сион».

Я говорю о нас, сынах Синая,О нас, чей взгляд иным теплом согрет.Пусть русский люд ведет тропа иная,До их славянских дел нам дела нет.

Мы ели хлеб их, но платили кровью.Счета сохранены, но не подведены.Мы отомстим — цветами в изголовьиИх северной страны.

Когда сотрется лаковая проба,Когда заглохнет красных криков гул,Мы встанем у березового гробаВ почетный караул.

Что прямо-таки восхищает, так это злобность, пышущая в этом стихотворении, написанном по-русски и на том же языке опубликованном в журнале «Сион», в Израиле. Что еще удивительнее, так это то, что сам господин Маркиш совершенно этой злобности не замечает. И как ему хочется дожить до возможности «встать в почетный караул»! С каким восторгом он встанет, представься ему эта возможность!