Хэлло, дорогая (СИ) - Снежинская

— Слушай, — решительно начала Стейси-Энн и встала, направляясь к двери. Конни словно вмёрзла в пол, даже не пошевелившись, когда подруга прошла мимо. — Это приятели Сондры. Я думала, она с тобой поговорила на этот счёт.

— Нет, не поговорила.

— Ну, — Стейси вздохнула. — Что поделать. Подумаешь. Всё равно Оливия и Ричи уехали — нас стало меньше, так что… считай, это просто замена игроков на поле.

— Но эти игроки мне к чёрту не сдались! — выкрикнула Конни. — Меня достало, что все распоряжаются моей жизнью! Достало, что меня никто не слушает и со мной не считаются! Это мой дом, Стейси, мой!

— Тогда нечего было звать нас сюда, если ты не хотела устраивать эту вечеринку, раз так трясёшься за этот сарай! — парировала та, заметно покраснев даже под слоем тонального крема.

— Повтори, что ты сказала.

— Я сказала… — Стейси смутилась, заломив пальцы. — Конни, ну правда. Перестань. Было бы из-за чего так кричать.

— Но мне есть из-за чего!

— Тогда просвети меня, давай. Что такого ужасного в том, что Сондра позвала своих приятелей? Это тусовка, Конни, очнись! Такое случается. Если ты не в курсе, потому что не знала, как это бывает…

— Да, — раздражённо сказала Конни. — Я действительно выпала из темы после смерти матери. У меня не было особого желания ходить по вечеринкам.

— Это было несколько лет назад. А ты всё живёшь этим. Пора бы уже немного прийти в себя и перестать быть такой…

— Какой?

— Не заставляй меня говорить этого, Конни, — покачала головой Стейси. — Давай просто прекратим это.

— Нет, — твёрдо сказала Констанс. — Ты начала, так договаривай. Я хочу знать, что ты думаешь на самом деле.

— Хорошо, — сощурилась Стейси. — Хочешь узнать, что я думаю на самом деле? Что ты надменная стерва, Конни. Вот так вот.

Конни замерла. Она хотела возразить или высказать Стейси в ответ что-нибудь такое же хлёсткое, такое же болезненное, но в голову просто ничего не шло. Она вспоминала, сколько лет они со Стейси дружили, и не верила, что слышит это.

— Я думаю, что тебе пора, к чёрту, перестать быть такой идеальной. Посмотри на себя, недотрога. Ты в курсе, что говорят ребята с курса у тебя за спиной?

— Какая мне разница, — пробормотала Конни. — Я их совершенно не знаю, а они не знают меня…

— Они думают, что ты ужасно надменная сучка. Упс. Проговорилась.

— И давно ты знала, что они…

— Чёрт, Конни, да разуй глаза! — выкрикнула Стейси. — Будто это для тебя какая-то новость! Ты шутишь? Ты смотришь на всех, как на грязь у тебя под ногами.

— Ничего подобного, — едва слышно сказала Конни.

— Ты отбриваешь любого парня, который к тебе подкатывает.

— Их было не так уж много. И после школы… — она запнулась. — Я просто не хотела пока наколоться на такое же дерьмо, как Харви.

— Да перестань, не в Китоне дело! Признай, ты думаешь, что они недостаточно хороши для тебя! И Тейлор Роурк недостаточно хорош, — с досадой скривилась Стейси. — Ты в курсе, что он мне нравится, но всё равно мило пьёшь с ним кофе утром на кухне и позволяешь за собой ухаживать.

— Я не… — Конни сжала плечи, чувствуя, что начинает защищаться. Это плохо, это очень плохо! — Мне нужно объясниться, Стейси. Я совершенно не подаю ему никаких надежд, и сказала в лицо, что…

— Тогда почему он рассказал парням, что вы идёте с ним на свидание завтра? — тихо спросила Стейси, и Конни запнулась. — Вот ты и попала в капкан, подруга. Всё тайное, знаешь ли, однажды становится явным. Не знала об этом?

Она развернулась на высоких каблуках и вышла, хлопнув дверью так, что дрогнуло зеркало в раме. Конни прошла к стулу, устало села на край. Всё, на что хватило её после разговора — телефонный звонок. Один — отцу, но трубку он не брал. Второй — скрепя сердце — Хэлу, но его телефон был выключен.

Тогда и Конни, поникнув, выключила свой, забросив его в ящик туалетного столика. Шум внизу усилился. Ночь за окном была тёмной, беззвёздной, зловещий — по-настоящему хэллоуинской. Конни подкрасила губы чёрной матовой помадой, не сдерживая слёз, и даже не стала стирать потёки туши со щёк. Пусть будут. Может, все решат, что это такой образ для чёрной невесты, в которую она нарядилась в этом году.

3

Джош Мейхольм из Хартфорда приехал с другом. Сондра позвала его на вечеринку на Хэллоуин, но Джош приехал без костюма — что за ерунда для детишек? — в бомбере в фиолетово-жёлтых цветах своего колледжа и спортивных брюках. Возле дома он сразу увидел ребят из Санта-Розы и скривил рот, когда заметил Роурка. Тот играл за спортивную команду своего колледжа и на поле часто встречался с Джошем, так что не сказать, чтобы они так уж хорошо, безобидно общались. Роурк курил с каким-то хлюпиком, но развернулся и, бросив окурок на поросшую травой плиту, ушёл в сад. Джош услышал, как открылась и закрылась дверь — и в окнах на первом этаже зажёгся свет.

— Пойду немного подымлю, — сказал Мейсон, дружок Джоша, и тот только кивнул.

— А где Лили?

— Сейчас придёт. Ковыряется в тачке. Забыла свой чёртов костюм.

Машину — чёрную тойоту рав — они поставили немного в отдалении от дома. Возле него было довольно шумно, играла музыка, но уже в десяти шагах от покосившейся, старой изгороди звук почти гас, особенно — в поднявшемся холодном ветре. Деревья шумели тёмными кронами. Между ними зияла ночная чернота. В остальных домах было тихо, не горели даже фонари на крыльце или террасе — и Лили Стейпл, сама родом из Йорка, подумала: неужели здесь ребятня не клянчит сладости?

Кругом было тихо. Часы показывали пятнадцать минут десятого. Лили, откинув с лица светлые волосы, растрепавшиеся из-за ветра, подняла голову и прислушалась к голосам и музыке, которые доносились до неё со стороны дома, то нарастая, то стихая. Соседний дом, мрачный с виду и неухоженный, с невыкошенным газоном, молчал; в окнах не было ни одного огонька. Лили покосилась на него. Вот уж действительно жуткое местечко. Ну почему она поддалась уговорам Мейсона? Лучше бы они вернулись в Хартфорд: там, в кампусе, устраивают самые классные вечеринки.

И куда только Мейсон дел сумку с её платьем? Вздыхая, Лили старательно перекладывала барахло своего парня в багажнике, проклиная его за то, что он такой, чёрт возьми, неряха… А что, если он попросту забыл её сумку?!

— Доброй