Люди не ангелы - Иван Стаднюк

- А перед хлеборобом нет у вас обязательств? - сердито перебил сына Игнат. - Почему за все беды мужик должен расплачиваться? Может, в соседнем колхозе неурожай оттого, что руководство там безголовое! Солнце над всеми одинаково пекло! У нас уродило, а у них нет, и нам же за это дуля под нос?! Когда конец этому будет?!

"Хреновый из меня "жрец", - с горькой иронией подумал Тарас и, ощущая полную свою беспомощность, сказал:

- Рассуждаете вы, тату, как отсталый элемент.

- Я тебе как "элементу" костылем по голове!.. - Игнат, сняв культю ноги с распорки костыля, угрожающе придвинул его к себе. - Это небось Степан выслуживается перед начальством, "дает план"! Сейчас же езжай в обком до первого попавшегося секретаря! Расскажи все честь по чести!..

В это время скрипнула дверь, и на пороге встал Кузьма Лунатик. По его блудливой улыбке на благообразном старческом лице, светившем переспелой синевой носа, нетрудно было догадаться, что он давненько стоял в сенцах и прислушивался к жаркому объяснению сына с отцом.

- Доброго ранку в вашей хате! - бойко поздоровался Кузьма и, шагнув с порога в горницу, сдернул с головы видавший виды картузишко, а затем галантно поклонился, прижав картуз к груди.

Не успели Игнат и Тарас ответить на приветствие старого Лунатика, как он без передыху повел речь:

- Велено мне собственноручно Павлом Платоновичем сопроводить тебя, Тарас Игнатович, в нашу хату. Требует там твоего прибытия... этот самый... как его?.. Ага! Конструктор... Нет-нет... инструктор из обкома, стало быть, партии. Велено так же Павлом Платоновичем горилкой инструктора пока не подмасливать, а присмотреться, что к чему, и действовать по обстоятельствам времени. Вот так...

30

Вскоре дед Кузьма и Тарас Пересунько торопливо шагали обочиной улицы в направлении дома Лунатиков. Тарас ступал размашисто, чуть вывертывая наружу носки сапог, а Кузьма семенил вприпрыжку и рядом с рослым Тарасом был похож на сутулого мальчугана.

Когда поравнялись с подворьем, в глубине которого виднелась старая, в соломенной папахе хата Лунатиков с молодым вишняком под окнами, Кузьма увидел Маринку. Она шла им навстречу, направляясь, видимо, на строительную площадку. Тарас завернул в подворье, а Кузьма остановился у калитки, поджидая девушку.

Маринка шла неторопливо, опустив глаза и ничего не замечая вокруг. В клетчатом платье и белой косынке, она была совсем похожа на девчонку-школьницу. Но уже в самой походке - грациозно-легкой, в заметной налитости маленьких грудей, в смелом развороте плеч да и в том, как задумчиво были опущены ее глаза, говорившие о каких-то сокровенно-трудных мыслях, - во всем этом уже явственно просматривалось сквозь чистый аромат юности таинственное и волнующее женское начало.

Кузьма кашлянул, чтоб обратить на себя внимание Маринки, и она подняла на него замутненные тревогой и грустью глаза, под которыми были заметны трогательные тени.

- Доброго ранку, диду, - поздоровалась девушка, проходя мимо.

- Здравствуй, золотце! - с наигранной бодростью ответил Кузьма Лунатик; его смутило безразличие Маринки. - Мариночко, дивчатко мое славное, постой минуточку!

И старик проворно перебежал через дорогу к остановившейся девушке.

- Ты ж мне нужна, как нашему голове Директива из района! - весело продолжал Кузьма. - Ну, дыхнуть не могу без твоей помощи! Зарез смертельный и окончательный.

- Что случилось? - встревожилась Маринка.

- Не очень страшное, но... страшно важное! Все тебе растлумачу по параграхвам, только обожди меня тут одну минуточку. Сейчас я сбегаю в хату, захвачу нужную мне штукенцию, чтоб потом не возвращаться домой, и мигом буду тут. Обождешь?

- Обожду, если надо. Только недолго.

Кузьма торопливо побежал в хату. С порога окинул любопытным взглядом горницу и, задержав глаза на Арсентии Хворостянко, уже открыл было рот, чтобы поздороваться с инструктором обкома. Но, увидев в руке Арсентия Никоновича вилку с наколотым вареником, так и застыл с открытым ртом. Тут же панически перевел взгляд на стол, где высился графин с искрившейся в солнечном луче сливянкой, и заметил в окружении тарелок кастрюлю, в которой он варил вареники. Еще раз ошалело посмотрел на сидевших за столом и занятых разговором отца и сына Хворостянко, на Серегу, подносившего Тарасу стакан со сливянкой, и с похолодевшим сердцем кинулся на кухню. На припечке увидел только фуфайку и скомканную газету.

- Серега! - крикнул Кузьма, заставив гостей в горнице испуганно притихнуть.

- Чего вы орете? - зашипел Серега, вломившись на кухню.

- Вареники слопали?!

- Ч-ш-ш! А вам-то что? Есть больше нечего?

- Чтоб вас разорвало! - тихо заскулил Кузьма. - Не про вашу честь варились!

Серега никак не мог взять в толк, почему так рассердился отец; он был убежден, что вареники варила Наталка.

- Борщ доставайте из печи. Молоко вон стоит. - Он указал на полку с кувшинами.

- Ладно, - Кузьма тяжко вздохнул и отвернулся.

- Там еще осталось несколько штук, - сжалился Серега над отцом. - Но я думал - Тарасу дать закусить.

- Ладно, давай Тарасу. Компания так компания. - И старик, на удивление Сереге, зашелся тихим удушливым смешком.

Постояв еще минутку на кухне, Серега с недоумением пожал плечами и вышел в горницу. А Кузьма, неистово перекрестившись на единственную, черную от мушиных следов икону-доску в углу кухни, открыл окно и, покряхтывая, выбрался в огород: пройти через горницу у него не хватило храбрости.

Когда завернул за угол хаты, увидел, что Маринка стояла на улице на прежнем месте, а к ней спешил через подворье Юра Хворостянко, заметивший девушку в окно. Кузьма потоптался на месте, подумал и, махнув рукой, пошел вокруг хаты к сенцам, чтоб попасть в; камору. Маринка теперь его не интересовала. И поскольку рухнула надежда разживиться у Насти "калиновкой", он решил идти на другой край села, где одиноко грустила в колхозном саду старая хатенка учителя Прошу, чтобы поставить закваску для самогонки.

В каморе Кузьма положил в мешок буханку хлеба, кусок сала, дрожжи и с этой небольшой ношей вышел на улицу. Маринки и Юры здесь уже не было.

Путь Лунатика пролегал мимо конторы правления колхоза. Здесь он неожиданно столкнулся с Андреем, который, сойдя с крыльца, сосредоточенно рассматривал какие-то бумажки, затем аккуратно складывал их и прятал во внутренний карман пиджака.

- Эй, Андрей Павлович! - окликнул его Кузьма Лунатик. - Дело к тебе есть!

- Что за дело? - невесело спросил Андрей, подойдя к старику.

- Ты завтра утром будешь свободен?

- Нет, деду Кузьма, - покачал головой Андрей. - Сегодня уезжаю на целину.

- Тю-тю! - присвистнул Лунатик. - Чего это тебе дома не сидится?!