Люди не ангелы - Иван Стаднюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На стыке дорог, ведущих из Яровенек и из Лопушан, Кузьму Лунатика догнала голубая "Волга" и резко затормозила рядом с ним. Из машины выглянул шофер - уже не молодой, но и не старый дядька с приветливым, тронутым морщинами лицом. Измерив старца любопытно-изучающим взглядом, он спросил:
- Папаша, скажите, будь ласка, на Будомир как проехать?
- Прямехонько до леса, а потом вправо на шоссейку, а она, кроме как в Будомир, никуда не приведет, - охотно и бодро ответил Кузьма.
- Спасибо. А вы куда путь держите? - поинтересовался шофер.
- Я тоже в Будомир.
- Так садитесь, подвезу!
- Мне? В легковую? - изумился Лунатик. - Я ж в легковой не умею ехать! - И проворно уселся рядом с шофером. Захлопнул дверцу, поерзал на сиденье и, когда машина тронулась с места, сказал с радостной благодарностью: - Вот спасибо тебе, хлопче! Есть же добрые люди и промеж шоферов.
Не подозревал старый Кузьма, что шофер этот не кто иной, как секретарь обкома партии Федор Пантелеевич Квита.
- Живете в Будомире? - поинтересовался Квита.
- Нет, из Кохановки я. А в Будомир иду страховку получать.
- Беда стряслась?
- Ага. Корова в колхозе подохла.
- В колхозе? А при чем тут страховка?
- Моя корова подохла. Комета!
- В колхозе ваша корова? - Квита поглядывал на своего случайного собеседника с сомнением. - Не понимаю.
- Я и сам, хлопче, не понимаю. Как была жива коровка, так была не моя, колхозная. А как сдохла, так сразу же стала моя. - И Кузьма обстоятельно рассказал, как все было.
- А ваш Васюта не прав, - посмеиваясь, сказал Квита и, скосив на деда серый глаз, посоветовал: - Пожалуйтесь на него.
- Нет, человече добрый, - мотнул своей иконописной головой Кузьма. Мы жаловаться не привыкли: с начальством загрызешься - наплачешься потом.
- А вы все-таки попробуйте.
- И пробувать не буду! - категорически ответил старик, а затем ехидно спросил: - А ты на своего начальника пойдешь жаловаться?
- У меня начальник хороший.
- То тебе повезло, - Кузьма завистливо вздохнул.
- Ну, тогда знаете что? - настаивал на своем Квита. - Зайдите к секретарю райкома и не жалуйтесь, а посоветуйтесь. Спросите у него, правильно ли будет, если вот так случилось и с колхозника требуют деньги.
- Не пойду. Будет секретарь дохлой коровой заниматься! У него целый район на плечах. Да еще подумает, что я по знакомству к нему. Степка же Прокопов - наш, кохановский. Я его с пеленок знаю.
- Тем более удобно посоветоваться.
- Ты так думаешь? - заколебался Кузьма. - Треба покумекать.
За разговором не заметили, как приехали в Будомир - старинное, пыльное местечко, раскинувшееся на буграх. Квита умышленно остановил машину напротив рынка, и Кузьма, прежде чем проститься, достал из-за пазухи завязанный в узелок платочек и неторопливо стал развязывать его зубами, кося глаз на шофера, надеясь, что тот великодушно откажется от денег. А секретарю обкома было интересно узнать, сколько шоферы "лупят" с попутных пассажиров. Наконец старик протянул ему рублевку. Квита будто заколебался, а затем сказал:
- Не надо. Вам и так гроши нужны.
- Вот спасибо, человече добрый! - Кузьма поспешно спрятал рублевку в платок и ушел.
Минут через пять Федор Пантелеевич сидел в кабинете Степана Григоренко и рассказывал, какую прелюбопытную историю услышал он сегодня. А Степан Прокопович и не подозревал, что речь идет о случае, происшедшем в его районе.
- Вот гад! - бурно реагировал он на рассказ секретаря обкома. - Я бы с такого руководителя колхоза голову снял!
В это время в кабинет вошла секретарша, положила на стол папку с какими-то бумагами и, бросив виноватый взгляд на секретаря обкома, спросила у Григороенко:
- К вам никого не пускать? А то там какой-то дедок из Кохановки очень просится.
- Пошлите его ко второму, - ответил Степан Прокопович.
- Говорит, что надо только к вам.
- Да прими ты его, - вмешался в разговор Федор Пантелеевич, угадав, какой дедок сидит в приемной. - Мне даже интересно послушать, с какими делами ходят к тебе колхозники. - И, взяв газету, уселся на диван.
- Зовите! - сказал секретарше Григоренко.
Тут же в кабинете появился Кузьма Лунатик.
- Доброго дня тебе, Степан Прокопович! - торжественно поздоровался он, сдернув с большого лысого черепа картузишко и подозрительно глянув глубоко провалившимися глазами на человека, который сидел на диване и читал газету, закрывшись ею.
- А-а, Кузьма Иванович! Здравствуйте! - Степан вышел из-за стола, потиснул высохшую, в черных бороздках руку старика и усадил его на стул. Какими ветрами?
Кузьма, шмыгнув тонким и багровым носом, с ходу начал "держать совет":
- Вот скажи мне по чести, Степан Прокопович... Допустим, осенью ты купил себе корову, а весной она у тебя подохла. Мог бы ты стребовать гроши?..
- Минуточку! - вставая со своего места, перебил Григоренко Кузьму, и в его голосе прозвучала тревога. Сверкнув пронзительным взглядом на отгородившегося газетой Федора Пантелеевича, он, выпучив черные глаза и налившись румянцем, зловеще-тихо спросил у Кузьмы: - У вас корова подохла?
- Нет-нет! - старик испуганно замотал лысой головой. - Немае у меня никакой коровы! Я так, к примеру, хотел спросить.
- Не крутите! - нетерпеливо рыкнул Степан Прокопович и тихо пристукнул кулаком по столу. - Подохла у вас корова?!
- Отцепись ты от меня, человече добрый! - заныл Кузьма и тоже поднялся. - Ничего у меня не дохло! Отцепись! И нет у меня времени с тобой разговоры разговаривать! - старик накинул дрожащими руками на вспотевшую бледную лысину картуз.
- Обождите, Кузьма Иванович, - уже сдержанным голосом сказал Григоренко, выходя из-за стола. - Давайте поговорим спокойно. Не делайте из меня дурака перед секретарем обкома партии.
Тут Федор Пантелеевич не выдержал и, опустив газету, взорвался надсадным хохотом. А Кузьма, узнав вдруг "шофера", рванулся к двери.
Степан Прокопович догнал деда на выходе из приемной и почти силком водворил его обратно в кабинет, где на диване все еще корчился от смеха Квита.
- Покажите страховые бумаги! - потребовал Григоренко.
Когда Лунатик протянул ему бумаги, Степан схватил их, разорвал и швырнул в корзину.
- Что ты наделал! - плаксиво заорал Кузьма. - То ж гроши!
- Не волнуйтесь, Кузьма Иванович, - Степан уже улыбался спокойно и виновато. - Езжайте домой и считайте, что никаких грошей вы никому не должны. А этот Васюта (Степан знал, что Павел Платонович в Киеве) придет к вам домой и извинится.
Кузьма даже не поблагодарил Степана Прокоповича. Бороденка его затряслась, близко поставленные глаза побелели и заволоклись слезой. Сунув от растерянности картуз за пазуху, он ушел из кабинета поникший, будто не обрадованный тем, что произошло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});