Путешествие в Мир - Светлана Каныгина

На следующий день они снова были в пути. Становясь всё дальше от севера, путники сменили свои громоздкие одежды на более лёгкие и уже совсем позабыли о том, как несколько недель назад мёрзли среди бушующих вьюг и метелей. Вскоре они пересекли череду холмов Зелёного Эуля, заселенные пчёлами тутовые леса Нирьяна, и ступили на земли Либоза, края, утопающего в зелени растений, что были опоены множеством ручьёв, рек и озёр. Любуясь его необычайной прелестью, друзья позволяли себе окунуться в свежесть водоёмов, насладиться сладостью здешних фруктов и красотой бескрайнего звёздного неба над удивительно яркими цветочными полями. У них больше не было нужды ни в воде, ни в пище. Всё это в большом достатке путники находили вокруг себя, на этой на редкость богатой всевозможными плодами земле. Но всё же, в свете происходящих событий, здесь они были ещё более несвободны в передвижении, чем где-либо раньше. Друзья обходили стороной города и селения, избегали любых встреч и случайных глаз. Ведь теперь, когда Жоскур точно знала, куда лежит путь четверых беглецов, она, несомненно, предприняла многое, чтобы перехватить их. Жаждущие хорошего вознаграждения или те, кто был на стороне жестокой царицы, наверняка уже поджидали мятежников в местных поселениях. Не исключено было и то, что их уже искали и по окрестностям, поэтому Багарас выбирал дорогу особенно осторожно и порой это стоило друзьям нескольких часов, потраченных на путь в обход или по местам раньше никем не пройденным. Путники больше не обедали у костра и не вели бесед за ужином; перекусывали тем, что могли найти, а останавливаясь отдохнуть, надолго не задерживались.

Кроме того, для них было важным оказаться готовыми к нападению в любую минуту. Тренируя владение мечом, Намвана и Багарас часто состязались между собой. Иногда они обучали этому и вурмека с девушкой. Горен был совсем не рад таким урокам. Вновь прикасаться к оружию юноше было неприятно, и он, как мог, старался избежать этого. Денизьям, напротив, после встречи со змееголовым ящером, всегда держала клинок при себе, стремясь использовать всякую свободную минуту, чтобы практиковать с Багарасом навыки боя. Сражаясь с пангосса, девушка была решительна и отважна, не позволяла себе сдаться и боролась, прилагая к этому все свои силы. Она боялась быть слабой. Уже трижды смерть пыталась убить Денизьям зубами и когтями зверья, и каждый раз она спасалась лишь чудом, словно одновременно существовало нечто, оберегающее её жизнь, и то, что настойчиво желало её отобрать. Предчувствуя нависшую угрозу, девушка опасалась, что следующее нападение может стать для неё смертельным. Этот страх был слишком силён, чтобы она могла избавиться от него простым убеждением. Он требовал от Денизьям уверенности в собственных силах. Поэтому, заставляя себя отбросить смущение, она снова бралась за клинок и, не думая ни о чем, кроме необходимости остаться невредимой, вступала в поединок с Багарасом.

Спустя ещё неделю пути, четверо друзей достигли владений Коами. Они имели хороший запас еды и питья и были подготовлены множеством слухов к тому, с чем могли встретиться на земле колдунов. Ступая на неё, путники знали о змеях, скорпионах и ядовитых пауках; были готовы к нестерпимому зною и ветреным бурям; слышали о трудностях дороги в песках и о том, как Коами обманывает миражами тех, кто в ней заблудился. Всё это казалось им недостаточно угрожающим, чтобы пустыня смогла испугать или остановить их. Но они ошибались.

Коами дала понять путникам, что она куда могущественнее, чем можно было себе представить. В первый же день одна из лошадей Намваны была ужалена каракуртом и, вопреки всем стараниям своего хозяина, не сумела дожить до следующего рассвета и погибла. Это происшествие заставило четверых друзей утратить часть своей уверенности и быть более осторожными. Они оплели лоскутами из одежды ноги лошадей, нанесли на свои тела припасенную заранее отпугивающую насекомых травяную мазь, и следили друг за другом, чтобы не пропустить опасность. Но пустыня была хитрее этих уловок и вновь доказала слабость вступивших на её пески пришельцев, выбрав среди них новую жертву. На этот раз ею стал сам Намвана. Наткнувшись на кладку яиц, он столкнулся с охраняющей их песчаной змеёй. Благодаря крепости своего тела монстр сумел выжить, однако укус стоил ему мучительных судорог, жара и нескольких часов без движения под палящим солнцем.

Друзья смогли пережить и это. Они шли, выбирая дорогу по движению солнца и расположению звёзд, но ничуть не были уверены в том, что выбранный путь к поселению харубов может быть точным.

За трое суток, проведённых в бескрайней пустоте Коами, им стало казаться, что движение нисколько не приближает их к цели. Застывшие волны песчаных барханов, как зеркальное отражение похожие один на другой, снова и снова вставали перед четырьмя друзьями, заставляя их ощущать себя неподвижными, вырванными из течения времени. Пустыня плыла им навстречу, будто унося свои пески куда-то под землю, и путникам, совершающим тысячи шагов, чудилось, что они так и остаются на прежнем месте, нисколько не продвинувшись вперёд. Жар солнца, которое было здесь повсюду, так раскалял воздух, что каждый вдох становился подобным глотку горячего пара, иссушающего и удушливого. А ночью, когда солнечный свет погасал, обжигающее пекло сменялось холодом, и сон путников превращался в очередную тягостную муку. Коами уже не испытывала четверых пришельцев и не доказывала им своё величие. Она испортила остатки сбереженной ими воды и медленно убивала их, изнуряя жаждой, звенящей в висках тишиной, миражами и закрадывающимися мыслями о безумии. Путники не могли говорить, не хотели есть, и шли только потому, что боялись, остановившись, не пожелать уже ничего. Коами смогла отобрать у них надежду. К ночи четвертого дня даже Багарас и Намвана, которые всегда сохраняли мужество, перестали ждать благоприятного исхода и потеряли большую часть веры в то, что у этой мучительной дороги есть конец. Они не говорили об этом, но само их молчание звучало как признание в безнадёжности.

Остановившись на ночлег, друзья в первый раз легли спать бок о бок, как будто уже не верили, что смогут увидеться вновь. Более не зная, чем утешить друг друга, они не произнесли ни слова и так и уснули, с чувством ненависти к стремящейся их убить земле и без всякой надежды на завтрашний день.

Если бы только путникам хватило сил не закрывать глаза! Если бы они отринули охватившее их чувство безысходности и осмотрелись вокруг, то смогли бы увидеть пустыню совсем другой.

Второе лицо Коами, открывающееся с приходом темноты, было прекрасным. Удушливо яркое, переливающееся цветами от голубого к белому, словно заполняющее собой воздух