Путешествие в Мир - Светлана Каныгина

Багарас опасался этого вопроса; знал, что девушка непременно задаст его. Но вдруг почувствовал, что уже готов рассказать ей правду.

– Мы не могли оставаться в Гноле. После смерти отца у матери больше не было защиты кроме меня, молодого и глупого,– снова заговорил пангосса, отведя взгляд в сторону,– А всё, что я мог- это изо дня в день получать новые синяки от ненавидящих моё происхождение таких же юнцов. Но если я всего лишь был бит, то матери приходилось совсем туго. Соседи ненавидели её, работы не было. В доме едва хватало еды на одного, да и та была скудной. А ведь мать была отличной портнихой: шила платья и костюмы не хуже тех, что носят в семье градоправителя. Но никем, кроме как поломойкой, её не хотели брать на работу. Кабак Панджала тогда только открылся, и она устроилась к нему за два серебряных в неделю и ежедневные обеды для меня,– на мгновение ящер замолчал, но затем продолжил,– Мама была красавицей. Среди пангосса таких не найти. Отец встретил её у границ леса тарудов, когда она и другие амако собирали ягоды с растущих там кустов мёрзлой идаи. Пангосса всегда недолюбливали людей, хоть до сих пор покупают у них продукты, одежду и домашнюю утварь. В тот день вместе с отцом были ещё несколько ящеров. Они отлавливали в лесу мелких зверьков для продажи. Когда они наткнулись на амако, то решили отобрать у них собранное, но те предложили взамен два мешка копченой рыбы и пангосса согласились, с одним лишь условием, что пока рыбаки поплывут на корабли за рыбой, на берегу вместе с ящерами останется выбранный ими человек. Другого пути у амако не было. Они не могли справиться с пангосса, даже если бы имели при себе оружие. Оставить одного и спасти остальных- может было и не лучшим решением, но единственным. Ящеры выбрали мою мать, особенную девушку, белокурую сероглазую красавицу, лучшую из амако. И она осталась. Вместе с пангосса мама провела в лесу несколько часов и если бы не мой отец, то никакой выкуп не остановил бы их перед тем, ради чего они пошли на этот обмен. Он защитил её и сам пошёл на хитрость, пообещав договориться с амако о выгодной сделке, сулящей неплохую прибыль. Для этого девушка должна была остаться невредимой. Жадные до серебра ящеры всё посчитали и решили не трогать красавицу. Так пангосса открыли рыбную торговлю за границами северного края, а мой отец нашёл свою женщину. Сначала они так и жили: он в Гноле, а мама на кораблях амако; виделись в назначенные торговым договором дни. А когда отец узнал о будущем ребенке, решил забрать её в город. Тогда и началась наша жизнь. Родители были счастливы. И я тоже был счастлив. Но, пангосса так и не приняли маму. И, если при жизни отца они относились к нам с терпением, то после его смерти, стали гнать из Гноля. Мать устроилась работать к Панджалу. Я приходил туда каждый день, в обед, за своей миской супа и видел, как тяжело ей было. Тага тоже приходил туда. Мама приглянулась ему, но она была поломойкой, а не одной из тех девок, что живут в комнатах второго этажа питейной. Проклятый ящер не давал ей прохода, а когда напивался, то грозился сжечь заведение, если Панджал не найдёт способа укротить строптивую служанку. Однажды ночью, он вломился к нам в дом и я, защищая мать, крепко поколотил его. Тага поджёг кабак, и Панджалу пришлось отказать маме в работе. Мы больше не могли оставаться в Гноле. И за его стенами нас никто не ждал. В тот день мы ушли из города в никуда; шли по Вольной Пустоши без направления, пока не добрались до Рулио. Там я и встретил Сони. Она собирала орехи, а я вызвался ей помогать. Мать рассказала Сони обо всём и та спасла нас. Не знаю, чем бы закончился наш побег из Гноля, если бы Стенаттен не открыл перед нами дверь Вадурии. Да, Сони спасла меня и маму. Умение чужеземки шить пришлось по нраву фархори, и Деревянный Город нас принял. Дом Сони стал мне родным, а мать, наконец, перестала бояться за наши жизни. Мы снова были счастливы и не были одиноки как в Гноле. И даже когда спустя много лет мама умерла, я не остался один. У меня были Сони и Намвана.

Опустив глаза в пол, Багарас улыбнулся сам себе.

– А маска,– сказал он после короткого молчания,– Маска-это талисман.

Девушка не знала, что ответить. История ящера потрясла её. Она смотрела на него и уже не видела того Багараса, с которым была знакома. Кем он был для Денизьям до этой минуты? Пангосса, ящером, мужчиной, обладающим храбростью, спасителем и защитником. Девушка была уверена в силе Багараса, как в неотъемлемой составляющей создания, чей внешний облик наделён всеми признаками её присутствия. Она так же верила в его решимость, какая присуща всякому, кто держится отстранённо и холодно. Строгость ящера была гарантией правильности принятых им решений, а отсутствие проявлений душевной теплоты внушала уверенность в точном расчете всего, что он делает. Каким Денизьям видела Багараса теперь? Он всё так же был носителем силы и решимости, но стал больше, чем пангосса, больше чем человек, больше, чем мужчина. Рассказанное ящером, наделило его облик историей, а те чувства, которые Денизьям услышала в его голосе, открыли перед девушкой его душу. Багарас перестал быть ей чужим. Девушке больше не хотелось его уязвлять, и она сама уже не боялась быть им уязвлённой. Позволив Денизьям узнать историю его жизни, ящер признался в своих переживаниях и слабостях, открыл себя, как создание равное ей и это сблизило их.

Сказанного было слишком много, чтобы прибавить к нему что-либо ещё. Понимая это, Денизьям и Багарас молчали. Они так и сидели друг напротив друга, в тишине, стараясь не встречаться взглядами, чтобы избежать напрашивающейся необходимости снова заговорить. Но это безмолвие не было неловким. И молчали они не потому, что боялись возвращаться к разговору. Девушка и пангосса не хотели прерывать своих размышлений. И, возможно, они смогли бы просидеть в тишине ещё очень долго, если бы хозяйка, обнаружив Горена задремавшим на морозе, не поспешила привести его в дом. Тогда все трое, наконец, улеглись и спокойно заснули.

К рассвету в дверь плотника опять постучали. Это был Намвана. И снова, несмотря на неудобный час, хозяева были добры, окружив незваного ими гостя уважением и заботой.

Тот день четверо путников провели