Крылья распахнуть! - Ольга Голутвина

— Но, госпожа моя…

— Ты не расслышала приказ? — вздернула бровку принцесса.

— Как будет угодно моей госпоже, — тут же поклонилась фрейлина, которая знала, как надо обращаться с королевской дочерью. — Я приведу сюда капитана, хотя именно сегодня это опасно: свита еще не устроилась, все разбирают вещи, не зная толком, кого куда разместят и кто будет стоять у дверей опочивальни.

Дурой Энния не была. Умела пересматривать свои решения.

— Приведешь капитана завтра вечером. А сейчас принеси горячей воды и помоги мне умыться.

3

На волоске судьба твоя,

Враги полны отваги,

Но, слава богу, есть друзья,

Но, слава богу, есть друзья,

И, слава богу, у друзей есть шпаги.

Какой великолепный, солнечный, сверкающий выдался день!

Дик, насвистывая, сбрасывал снег с храмовой крыши. Внизу вокруг храма суетилась мелкая ребятня. Малыши звонко и весело предупреждали идущих мимо взрослых, чтоб те не угодили под летящие с крыши снежные комья.

Дик умиленно поглядывал вниз: неплохое детство у ребятишек! В храмовой общине царят добрые нравы: мужья не бьют жен, старшие не обижают малышей, никто не отлынивает от работы. Община — не деревня, здесь кто угодно не поселится. Дик знал из рассказов деда: в храмовых обителях каждый человек на виду. Если кто-то сварлив, вздорен, распускает сплетни или изменяет супруге, рано или поздно ему скажут: «Ты не угоден божеству, ступай прочь…»

Взгляд Бенца скользнул к горизонту — туда, где чернел частокол вековых елей. Молодой капитан нахмурился, вспомнив жуткое приключение на постоялом дворе.

Да, храмовые обители — места покоя и мирного труда. Но именно эта обитель живет, словно в осаде, защищаясь от недобитых остатков войска Черной Медведицы.

Бенц досадливо тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Нашел о чем вспоминать в святых стенах! В кои веки выпал случай послужить своим трудом Антаре Надежной! Небоходы вверяют свою жизнь Эссее и Вильди, но возвращаются-то на землю!

И Дик аккуратно чистил крышу — не забывая, впрочем, внимательно изучать территорию обители. Сверху все было чудесно видно.

Мысленно Бенц разделил территорию на две части: «каменную» и «деревянную».

«Каменная» была старше: храм, два гостевых дома и хозяйственные постройки. Когда-то их защищала стена из камня. И сейчас кое-где видны ее остатки, но в поздние, более спокойные времена стену разобрали для строительных нужд.

Обитель разрасталась. От храма, словно древесные годовые кольца, расходились бревенчатые дома — прочные, на каменных фундаментах (сюда, наверное, и пошел камень из бывшей стены). А защищал теперь обитель высокий частокол со сторожевыми башнями. Частокол был отсюда далеко — ограда укрывала от врага не только дома, но и порядочное пространство засыпанной снегом земли. Должно быть, огороды. Поля-то снаружи, за частоколом, а эти земли, что внутри, — на случай, если придется надолго сесть в осаду. Или если слуги Черной Медведицы уничтожат урожай на полях.

А вон тот дом — бревенчатый, двухэтажный — и есть клетка, где держат птичку с «Миранды». И он, Дик, туда непременно наведается. Там тоже надо крышу почистить.

— Эй, добрые люди! Мне на крышу влезть надо, снег сбросить. Я к стене лестницу приставлю, так вы уж не пугайтесь!

Дик не опасался, что Зиберто диль Каракелли его узнает. Легкий потрепанный тулуп, валенки, войлочная шляпа с отвислыми полями… Всю эту рухлядь Бенцу одолжила старая Йуханна — «чтоб справную одежку зря не трепать». И если сеор Зиберто, подбираясь к Лите, видел в лицо капитана «Миранды», вряд ли сейчас он об этом вспомнит при виде парня, без спросу вошедшего в дом и остановленного охранниками.

Но на всякий случай Дик перешел на простонародный говорок:

— А за руки меня нечего хватать, девок своих хватайте! Здесь, между прочим, не ваши дворцы-раздворцы. Здесь владения Антары, а она свар не любит.

Сеор Зиберто подал знак. Двое наемников неохотно выпустили Дика из лапищ и отступили в сторону.

— Ты, добрый человек, не шуми…

Обычное в обители обращение в устах Каракелли прозвучало как издевательство.

— Ты и так напугал наших дам, — продолжал иллиец. — Вломился, шуметь начал…

— Так ради Антары Кормилицы стараюсь!

— Лестницу мог бы и с другой стороны дома поставить. Там, где нет окон.

— Там земля неровная. А хоть бы и поставить лестницу без спроса да по крыше начать топать… я бы ваших дам еще хуже напугал!

Наверху визгливо скрипнула дверь. Дик обернулся на звук.

Дверь на лестницу была открыта. Опираясь на перила, вниз глядела коренастая плосколицая женщина. Должно быть, выглянула на шум. А за ее плечом…

Дик поспешно перевел взгляд на сеора Зиберто. Незачем пялиться на невысокую фигурку, что встала в дверном проеме.

— Ступай прочь, — приказал Каракелли. — Снег с крыши сбросят мои люди.

— Вот еще! — громко возмутился Дик. — Я тружусь по обету! Мне, может, завтра отсюда уходить, так надо успеть работу справить, какая велена! А вы будете исполнять, что жрецы прикажут, и нечего перехватывать у других труды во благо Антары!

Наверху снова завизжала дверь. Дик не обернулся. Конечно, та баба спохватилась и загоняет пленницу в комнату.

Но ведь Лита слышала эти слова! Слышала, да?..

А сеор Зиберто махнул рукой и приказал охранникам:

— Пусть этот… этот добрый человек сбросит снег с крыши. А вы за ним приглядите.

Двигаясь покорно, словно марионетка в руках кукольника, Лита дала сеоре Модесте увести себя в комнату. Пленнице все труднее было сохранять на лице маску тупого, безнадежного отчаяния.

Капитан сказал: «Мне, может, завтра отсюда уходить…» Значит, этой ночью или завтра утром братья-небоходы выручат из плена свою сестренку!

А уж она будет ждать этой минуты. И если понадобится шарахнуть сеору Модесту по голове — она, Лита, шарахнет! Вот этим кувшином с водой!

4

Но в оба гляди, пробираясь ко мне.

Найди ты лазейку в садовой стене,

Найди три ступеньки в саду при луне.

Иди, но как будто идешь не ко мне,

Иди, будто вовсе идешь не ко мне.

Просторная трапезная была почти пуста: небоходы собрались на обед, когда большинство паломников уже расходились по своим послеобеденным делам.

— Многие здесь не едят, — объяснил Отец, поставив перед друзьями миски с кашей и положив резную доску с ломтями ржаного хлеба. — Из свиты эрлеты только слуги лопали в трапезной, а для дам и вельмож еду доставляли прямо в покои. И Зиберто диль Каракелли прислал одного из подручных, тот забрал хлеб и кашу для своих. А я-то надеялся, что Лита сюда придет. Хоть бы предупредил ее насчет сегодняшней ночи.