Золотая планета - Сергей Кусков

Следом вошли еще люди, среди них выделялись сеньоры в белых доспехах, взявшие оранжерею в кольцо по периметру, ненавязчиво контролируя всех присутствующих. Да, совет не дергаться — не лишний, они имеют право стрелять на поражение, если им только покажется, что есть угроза объекту охраны. Стоит сейчас резко вскинуть руку — и меня нафаршируют иглами под завязку. Но предупрежден, значит, вооружен, я сидел тише воды ниже травы.

Первоначально на меня не обратили никакого внимания — сидит себе парень, да и пусть сидит. Лишь Витковский как бы между прочим бросил такой косой взгляд… На кресте бы распял, вверх ногами! Я лишь ехидно усмехнулся в ответ. Затем, осмотрев помещение, деревья, цветы и лавочки, ее величество направилась прямо ко мне. Процессия, естественно, следом.

Я свернул козырек и выпрямился, но с парапета не встал — ноги не слушались, сердце учащенно забилось. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки и принялась внимательно меня рассматривать.

Она меня узнала. Бли-и-и-ин! В животе предательски заурчало. Взгляд, как будто она знает обо мне все. Так не смотрят на незнакомого человека.

Я не отвел глаза. Смотрел прямо и ждал реакции. Естественно, она меня знает! Если случилась такая шумиха, что она приехала сюда… Да все ее службы весь вчерашний вечер и ночь изучали произошедшее в вестибюле в деталях, чтобы к утру предъявить самый полный отчет. Не могла же она приехать наобум, не зная имен и виновников? А раз главный фигурант дела — я, координатор боя находился на моей голове, то мою личность установили в первую очередь. Глупо и наивно предполагать иное.

Она все стояла и разглядывала меня, я сидел и смотрел снизу вверх. Повисла пауза, которую все присутствующие боялись нечаянно нарушить. Оцепенение, охватившее меня поначалу, прошло, волнение тоже, я смотрел без подобострастия, спокойно — не как на королеву, а как на женщину, обычную уставшую женщину. Да-да, уставшую. Это читалось в ее взгляде. Она очень устала от своей ноши и хотела бы отдохнуть, но не может — не имеет права. Власть — это не только почет и слава, возможность вершить судьбы и получать от этого кайф, но еще и ответственность. Сумасшедшая ответственность за жизнь миллионов людей. Это крест, ее крест, и она несет его, как бы тяжело ни было.

В уголках глаз ее величества притаились морщинки, тщательно загоняемые туда визажистами, но в любой момент готовые к реваншу. Само лицо чуть бледное, тоже вышедшее из-под рук мастера-гримера. И я вдруг понял: как бы она ни держалась, ни храбрилась, как бы ни показывала, что молода и энергична, внутри ее величество — обычная женщина со своими недостатками, которой хочется самых обычных житейских радостей.

Пауза затянулась. Я чувствовал себя все более неловко. Если хотя бы стоял… а то сижу, перед королевой! Но она словно не замечала этого. Разглядывала… с какой-то нежностью. Да, нежностью, почти материнской. Как мать смотрит на любимого, но любящего пошалить сына.

— Все в порядке? — наконец вымолвила она.

Кто-то сзади в свите облегченно вздохнул.

Я кивнул:

— Да, — и тут же спохватился: — Ваше величество…

Она подняла руку и прикоснулась к художествам на моем лице. Провела пальцем по синяку туда, обратно.

— Сильно достают?

Я готов был провалиться сквозь землю.

— Пока держусь…

А что еще ей ответить? Она удовлетворенно кивнула:

— Держись, скоро легче станет. Обещаю! — Ее величество улыбнулась. Затем, опустив руку, произнесла: — Аделия!

Произнесла таким громовым тоном, что все присутствующие невольно втянули голову в плечи.

Министр придвинулась, став сбоку в шаге от нее. Подобострастия в ней я не заметил, но некая напряженность, нежелание попасть под руку были.

— Да, ваше величество.

— Аделия, — повторила королева уже мягче, — если я еще хоть раз услышу, ХОТЬ РАЗ, что какие-то урки избивают и унижают моих мальчиков и девочек… МОИХ, Аделия, за которых я плачу из своего кармана… бедная ты будешь!

— Так точно, ваше величество! — отрапортовала та, покрываясь испариной.

Королева Лея развернулась и быстрым шагом — свита еле успела следом — направилась к противоположному выходу. Последними оранжерею покинули несколько «ангелов», бросивших на меня подбадривающий взгляд.

Я сидел в прострации несколько минут. ТАКОГО не ожидал никак. Чего угодно — хорошего, плохого, но то, что произошло…

Это нельзя объяснить. Под какую руку я ей попал, под какое настроение? Ее взгляд, взгляд матери, переживающей за сына… Театр абсурда, честное слово! Такое в нормальной жизни с нормальным человеком произойти не может. Случайно встретить в школе саму королеву, правительницу целой планеты, космической империи… которая потрепала тебя за щечку?!!

Точно, бред!

Но все это было, произошло со мной здесь и сейчас. Я поднялся, отряхнулся и побрел к знакомому коридору — спросить у виденных там «ангелов», уехала ли она.

Она уехала. Ну, собралась, покидала школу, те девчонки торопились к выходу. Пользуясь тем, что нахожусь на втором этаже, я обежал здание по периметру и увидел, как ребята в черном теснят толпу. Затем подъехало несколько машин, из которых выпрыгнули знакомые уже силуэты в белом, организуя два кольца вокруг. Так, окруженная еще одним, третьим кольцом, самым плотным, ее величество проскочила и села в нее. Машина тронулась. Девочки в белом так же быстро, как появились, расселись по другим транспортам и уехали следом.

Оставшаяся на улице толпа из журналистов и обывателей еще какое-то время обсуждала произошедшее, затем начала расходиться. Я развернулся и твердым шагом направился к директору. Уверенность и наглость после случившегося били из меня ключом.

Возле его кабинета стоял мужчина в штатском, но именно что «в». Слишком сильно было ощущение, что ему больше подошла бы форма.

— Сеньор Шимановский? — мягким, но уверенным голосом спросил он. Таким елейным голосом можно убаюкивать детей, но такого тона будут слушаться даже матерые уголовники.

Я кивнул:

— Да, я.

— Это вам. Распишитесь.

И протянул мне пакет, точнее, спайку из трех пакетов.

В первом лежал мой навигатор… Точнее, не мой, принадлежащий Бэль, но забрали его у меня. Во втором — кастет, в третьем — шокер.

— Последние две вещи я не рекомендую вскрывать на территории школы, — так же елейно пропел он, но я чуть не подавился. Это был приказ-предупреждение. Человек внимательно посмотрел на меня, давая понять, что не шутит.