Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон - Вячеслав Сизов

Мы вместе обошли позиции, поговорили с бойцами. Их было немного — всего несколько десятков, поодиночке или по паре человек занявших позиции у выходов и окон первого этажа здания. Некоторые кемарили, прислонившись к стенам, но при этом крепко в руках сжимали оружие. Другие что-то жевали или тихо обсуждали, стараясь не мешать отдыхающим. Третьи пытались отремонтировать одежду, а один даже свежий подворотничок подшивал. С немецкого берега ухало орудие, и очередной снаряд впивался во внешнюю стену казармы. Бойцы на такие приветы с другого берега практически не реагировали. Только пулеметчики не смыкая глаз, наблюдали за немецким берегом, готовые в любой момент открыть огонь. Всех интересовало когда же подойдут наши, какая обстановка вокруг, когда погоним немцев на запад. Как мог, я отвечал на их вопросы. Рассказал об отражении танковой атаки и захвате нескольких в качестве трофеев, выступлении Молотова.

У выхода из подвала лежало несколько трупов немцев. Что было странно, так как утром вроде бы все трупы вынесли. Об этом я и спросил Шимона. Тот пояснил, что несколько немцев в ходе нашей атаки спрятались под лестницей и не отсвечивали. Когда все немного успокоилось, они попытались прорваться к своим через баррикады на входе. При этом ранили нескольких бойцов, в том числе одного тяжело. Немецкая атака сорвалась благодаря Сарычеву, успевшему бросить вниз гранату. Сам герой получил легкое ранение в последовавшей за этим рукопашной.

Захар дежурил у телефона, баюкая левую забинтованную руку. При этом он перьевой ручкой заполнял какие-то бланки. Лицо у него было скорбным.

— Товарищ лейтенант, как хорошо, что вы вернулись! Вам из полка звонили, просили с ними связаться, как придете.

— Спасибо. Ты, что это такой смурной сидишь? Рана беспокоит? Терпи. Ты вон, какой герой. В одиночку сразу троих уложил и сам жив остался. А рана до свадьбы заживет.

— Да вот, — передавая мне стопку заполненных бланков, сказал Сарычев. — Тут печать надо поставить.

Лишь рассмотрев их, я все понял. Это были извещения о смерти на погибших бойцов. Только вот когда их отправлять придется неизвестно. Тем не менее, это дело нужное и своевременное. Поблагодарив, достал печать и пропечатал бланки. Попросил Захара их разобрать по военкоматам и запаковать, а замполитрука написать письма родственникам погибших бойцов с обязательным указанием места захоронения. Готовые письма потом отдать мне на сохранение. Будет возможность, с первой же оказией отправлю адресатам.

Вечер

По телефону Потапов попросил прибыть в Арсенал для обсуждения наших дальнейших действий. В бою за крепость наступила передышка. Звенящая тишина словно обволокла все вокруг, лишь иногда редкие выстрелы нарушали ее. Наступление тишины заметили все. Это было видно по удивленным и слегка смущенным взглядам бойцов. Была в этих взглядах и надежда. Надежда на то, что все закончилось и больше не будет смертей, ставших такими родными и близкими товарищей по оружию. Как же тяжело было переносить эти взгляды и разрушать надежду о мире!

По дороге в Арсенал заглянул в Тереспольскую башню узнать как дела. Там на баррикаде кипела работа — бойцы под руководством лейтенанта Петлицкого устанавливали «полковушку» и готовились открыть огонь. Кижеватова видно не было. По сообщению Петлицкого того в связи с очередным ранением пришлось отправить в Арсенал. Туда же эвакуировали и остальных раненных. Вместо них подошло подкрепление, набранное из числа «подвальных сидельцев» Арсенала. Они доставили из полка боеприпасы, еду и воду. Установить орудие в казарму батальона НКВД не получилось — слишком узок проход в столовую. Орудие в арке ворот может только отразить атаку по мосту со стороны Западного острова и вести обстрел острова по наводке корректировщика разместившегося в башне. Связь с ним по телефону. Связисты нашли склад рядом с Трехарочным мостом роты связи 455-го полка. Вот и расстарались. Немцы пока активности не проявляют. Засели на Западном и постреливают в сторону цитадели. Наши стараются не отвечать, сберегая боеприпасы. В северной части острова периодически идет бой с использованием стрелкового оружия. Артиллерии не слышно.

Баррикада у Арсенала выросла в высоту и ширину. Несколько бойцов, раздобыв лопаты, набивали землей мешки и укладывали их в баррикаду. Трупы, лежавшие здесь с утра, были сложены в большую воронку на спортивной площадке между Арсеналом и клубом. Сюда же сносились трупы и из Арсенала. По словам одного из бойцов, со стороны плаца то же есть могила, расположенная в воронке недалеко от входа в подвал.

В коридоре Арсенала царило спокойствие и порядок. У баррикады и окон, выходящих на Бригитский проезд, стояли часовые и наблюдатели. И что самое интересное, у них у всех под рукой были противогазы. Что-то не помню я насчет применения немцами химоружия, а дым пожара, несущийся из казарм 44-го полка, не настолько сильный, что его нельзя вытерпеть. На полу прибавилось гильз. Расспросив о Потапове, в штабной комнате у дежурного лейтенанта узнал, что тот в подвале пытается поставить людей в строй.

В лазарете казармы практически все кровати были заняты ранеными. Недалеко от входа в расположение, Самойлов на нескольких сдвинутых вместе кроватях и письменных столах развернул перевязочный пункт. Здесь он сортировал раненых, обрабатывал раны и менял повязки. Ему помогал парень в белом медицинском халате. Еще несколько бойцов разносили раненым воду и еду. Увидев меня, Григорий хотел доложить, но я его остановил. Пусть занимается ранеными, все, что нужно я и так увидел. Если что будет надо, скажет.

В ротной канцелярии нашелся Кижеватов. Если бы не пограничная фуражка и планшетка, я бы его не узнал. Так сильно он изменился. Умытый, перебинтованный чистым бинтом, одетый в новую солдатскую гимнастерку, он отдыхал, положив голову на дужку кровати. Будить его не хотелось. И так человеку сегодня досталось. Вон весь забинтован — голова, левое плечо. Ссадины на лице и кистях рук. Так что пусть отдохнет, пока еще есть возможность.

Вообще это неправильно, что командиру негде нормально отдохнуть и привести себя в порядок. Ведь от того, как он отдохнул, зависят принимаемые им решения и жизни его бойцов. Война не отменяет принятие пищи и водных процедур, смены белья и ремонт обмундирования. Да и просто уединиться иногда хочется. Расслабиться, водки, наконец, выпить с друзьями. И так все время на виду. Все на тебя смотрят и по тебе оценивают ситуацию. В полевых условиях все проще — отдельный блиндаж для командного состава есть, а тут в крепости, увы. Тем более, что кабинет лейтенанта в здании погранзаставы разбит, а другой предложить никто не спешит. Кстати, мне самому тоже надо будет подумать, где бросать свои кости на кровать. Интересно, а моя комната здесь цела? Вроде бы в ту часть Арсенала попал тяжелый снаряд, и были разрывы. Чего гадать, вон мой боевой посыльный заскучал, сидит с задумчивым видом и смотрит в одну точку. Пусть сходит, проверит и заодно проветрится.

Получив очередное поручение, мой верный Санчо Панса, подхватив автомат, покинул меня. Но долго в одиночестве мне быть не пришлось.

Меня нашел Потапов, узнавший от дежурных, что я пришел в Арсенал. Уставший, взбудораженный, с перебинтованной рукой и свежей царапиной на щеке, он был совсем не похож на того, каким я его знал еще ночью. По его рассказу выходило, что принятыми мерами из подвала удалось вывести полторы сотни бойцов. Все они привлечены к обороне. В подвале продолжают отсиживаться примерно раза в два больше. Но с ними продолжают работать. После моего ухода немцы обстреляли территорию то ли дымовыми, то ли химическими снарядами. Всем пришлось надевать противогазы и отражать немецкую атаку. Немцы, воспользовавшись временными мостками через разрушенный мост и Бригитский проезд, прорвались в цитадель. Они ворвались в примыкающие к проезду казармы и под прикрытием зенитной установки направились к Арсеналу. Дежурные пулеметчики у подвала вовремя сообразили, что к чему, открыли огонь и задержали врага. Потом подключились и артиллеристы, подавившие зенитку и загнавшие врага обратно в арку проезда. Окончательно немцы были отброшены контратакой бойцов из школы 44-го полка и Арсенала. Враг бежал на противоположенный берег Мухавца. Преследовали их до выхода на берег Мухавца, дальше не получилось — слишком плотный огонь открыли с той стороны. Особенно досаждал пулемет, установленный на главном валу в районе переправы. Нашим бойцам пришлось укрыться в арке проезда и полубашне. При этом наши потери составили около тридцати человек убитыми и ранеными, одно орудие было разбито. Немцев погибло около пятидесяти. Взято много трофеев, в том числе зенитный автомат и боеприпасы к нему. После контратаки немцы перешли к обороне, закрепляясь в захваченных зданиях и конюшнях. Артобстрел крепости тоже прекратился.