Ворон и роза - Сьюзен Виггз

Дэниел обхватил себя руками за плечи. Что еще известно Бонапарту? Что Дэниел был любовником Жозефины? Не потому ли он не захотел слышать правду об украденном золоте?

Бонапарт покачал головой.

— В этой жизни так мало счастья. У вас есть прекрасная женщина, которая любит вас, — голос его стал хриплым, а глаза смотрели куда-то вдаль. И Дэниел понял, что Бонапарт говорит о делах, близких его собственному сердцу. — Да, она любит вас, а вы любите ее. Как легко объединяются сердца. Знайте, что первый консул Республики завидует вам.

Дэниел от удивления замер. Этот солдат, этот завоеватель обладал романтичной натурой поэта.

Натурой, которая болезненно переживала предательство своей жены.

— Я очень люблю ее, — прошептал Дэниел, прижимаясь лбом к решетке и произнося слова, которые так хотела услышать Лорелея.

«Когда? — лихорадочно соображал он. — Когда я отдал ей свое сердце?». А только что он обещал отдать свою жизнь, чтобы спасти ее. И это, Ворон-то, бездушный наемник, вечный бродяга? Когда ее жизнь стала для него важнее собственной? И почему он больше не боится признать все это? Но признать ошибки никогда не поздно. «Лишь бы не было поздно их исправить», — невесело подумал Дэниел. Лорелея легко проложила себе дорогу в его сердце, зажгла пламя в холодном-пепле, вдохнула жизнь в мертвую душу.

— Мне-то какая от этого польза? — спросил Дэниел. — Я сижу в тюрьме, меня обвиняют в организации побега заключенного.

— Здесь вы ошибаетесь, мой друг. Не только в этом. В Шантэрэне был убит человек. Вы отвечаете и за это преступление.

Дэниел хотел уже возразить, но заставил себя отказаться от этой мысли. Чтобы спасти свою собственную жизнь, ему придется выдать Сильвейна. Но они с Сильвейном делали одно дело.

— Значит, вы хотите позволить якобинцу расправиться с невинной девушкой и прибрать к рукам сокровища Людовика? — спросил Дэниел.

— Вы слишком быстро забегаете вперед. Прежде чем я приму решение, нам нужно еще кое-что обсудить. Старый каноник, отец Ансельм, обвиняет вас в убийстве одного из его братьев.

— Я действовал в целях самозащиты, — заявил Дэниел. — Отец Гастон был роялистом. Он защищал Лорелею. Мне кажется, он мечтал выдать ее замуж за благородного человека, чтобы не разбавлять королевскую кровь Лорелеи кровью простолюдина. Бонапарт нахмурился:

— Глупая мечта.

— Конечно, но, должно быть, отец Гастон верил в нее. Он поплатился за это своей жизнью, — Дэниел вспомнил о священнике, который летел с обрыва с пронзенной стрелой грудью. — Ей-богу, в конце концов, мы преследовали одну и ту же цель — защитить ее жизнь, — прошептал он. — Почему мы не могли делать это вместе?

— Тайны, — пробормотал Бонапарт. — Они убивают, как яд.

Наступила тишина. Дэниел ждал.

Первый консул пристально взглянул на Дэниела.

— Регул, говорите? — наконец заметил он. — Я уже давно не вспоминал эту историю. Мне бы хотелось увидеть, есть ли у Ворона честь.

Два дня и двести миль остались за спиной Дэниела. У него болело все тело, когда он слез с седла и привязал своего стройного серого скакуна у ручья. Вечернее небо отражалось в темной глади воды. Все чувства притупились от усталости. Дэниел споткнулся на берегу, упал лицом в холодную воду и принялся жадно пить. Немного придя в себя, он поднялся на ноги и ослабил подпругу седла, давая отдых измученному дорогой животному. Жеребец пронес Дэниела через предместья и леса, луга и болота.

Время от времени они останавливались, чтобы позволить себе лишь час отдыха.

Но в этот вечер Дэниел почувствовал, что животное уже на пределе своих сил. Он набрал целую охапку сухих листьев и обтер упругую, взмыленную шкуру скакуна, мгновение, наслаждаясь запахом резкого пота. Из седельного вьюка достал мешок подслащенного овса и поставил его перед мордой коня.

— Отдохни, мой друг. Позже я напою тебя, — он бросил взгляд на быстро темнеющее небо. — Как жаль, что мы можем потратить на отдых только несколько часов, — Дэниел поднялся вверх по берегу и улегся на землю в тени ветвистой ольхи. Среди моря всевозможных трав покачивался голубой лен и маки. Листья ольхи трепетали у него перед глазами.

Несмотря на свою усталость, он размышлял о событиях последних двух суток. Это Исамбар отпер замок его камеры. Охранник шепотом сообщил Дэниелу, что Жозефина наконец побеждена.

— Ее сослали в Мальмезон — уединенное загородное поместье, — сказал Исамбар. — Я слышал, что тайник со швейцарским золотом был обнаружен и возвращен в Берн.

Дэниел знал, что однажды Бонапарт отзовет ее назад, в очередной раз, воспылав к ней странной, всепоглощающей страстью. Но эта кража вбила клин между ними. Жозефина совершит еще больше ошибок, амбиции Бонапарта возрастут.

Дэниел положил рядом с собой лук, стрелы и охотничий нож — все было выдано ему за воротами Парижа.

Сквозь листву проник свет первых звезд. Жеребец довольно заржал, и Дэниел услышал, как захрустело зерно на зубах животного.

Шумный Париж остался далеко позади. Здесь же стояла глубокая тишина, нарушаемая лишь трелями соловья и пением цикад. Дэниел вдыхал запах сырой земли, прислушивался к журчанию быстрой воды в ручье, любовался алмазным блеском далеких звезд на холодном чернильном небе.

«Лорелея, — подумал он. — Я люблю тебя. Я иду за тобой». Она покорила его сердце и разум тихой красотой. Любовь к этой необыкновенной женщине проникала в каждую клеточку его существа. «О чем же я мог думать раньше, до нее?» — вспоминал Дэниел и не мог вспомнить. Он был ничем и никем. Любовь к ней придала его жизни цель; она придаст значение и его смерти, если ему будет суждено умереть.

«Это случится не так скоро», — пробормотал Дэниел, отгоняя от себя мрачные мысли и погружаясь в сон.

Дэниел пробудился от какого-то зловещего шума. Он резко сел и огляделся. Тонкий серп месяца зацепился за верхушку далекой сосны, готовый скрыться из вида. Вокруг стояла непроглядная тьма. Дэниел поднял голову и прислушался.

Поблизости послышалось тяжелое дыхание, и шуршание шагов в высокой траве. Жеребец навострил уши. Дэниел схватил свой нож и присел на корточки, выжидая.

Сопение приближалось. Медведь, наверное, а может быть, и волк. По спине побежали мурашки. Однажды он встречался с голодным медведем, но тогда ему повезло. Сегодня Дэниел не надеялся на удачу. Уже совсем близко шуршала трава и листья. Дэниел напрягся. Зверь ринулся сквозь кустарник. В желтых глазах блеснул лунный свет. Черная пасть раскрылась, обнажая огромные белые клыки. Заржал жеребец и забил копытами о берег. Зверь бросился на Дэниела, прижав его к земле своими огромными лапами. Воздух со свистом вырвался из груди Дэниела. Грудь сдавило от непосильной тяжести навалившегося на него животного. Из его пасти на лицо и руки Дэниела попала слюна. В нос ударил резкий запах псины.