Ефрейтор Икс - Сергей Лексутов

Павел с трудом доплелся до палатки, влез в спальный мешок и уснул. Проспал до середины следующего дня. По крыше палатки шуршал дождь. Во влажном воздухе расплывался терпкий аромат жареного мяса. Павел мгновенно ощутил, что страшно проголодался. Натянув штормовку, вылез из палатки. Студенты, во главе с Гонтарем, натянув капюшоны штормовок на головы, как диверсанты на дневке, сидели вокруг костра и пожирали мясо.

Гонтарь махнул рукой:

– Павел Яковлевич! Присоединяйтесь. Не пропадать же добру…

Действительно, как он не подумал сразу, что глупо бросать груду мяса на съеденье падальщикам.

Дожди зарядили на долго. Вертолет за ними прилетел только на пятый день. За это время они умудрились съесть сохатого полностью. Кто-то предлагал и из головы суп сварить. Но, во-первых, не нашлось котла нужного размера, а, во-вторых, Гонтарь заявил, что из головы самолично сделает чучело и повесит в своем кабинете.

Пока грузились, оба пилота топтались возле вертолета, хмуро и отчужденно поглядывая на Павла с Гонтарем. Пилот, забираясь по лесенке вслед за последним студентом, спросил:

– Это у вас сохатый человека затоптал?

– У нас… – хмуро и неохотно обронил Гонтарь.

– Как же вы это, а?..

– А вот так!.. – рявкнул Гонтарь, явно специально напуская на себя раздражение.

Павел понял, что он пресекает даже попытку дальнейших расспросов.

– Да я ничего… Спросил только… – смутился вертолетчик.

– Спросили?.. И ладно… Когда в городе будем?

– Тут еще маленький крючок сделать надо, больного забрать. Дороги так развезло, что вездеходы вязнут… – пилот скрылся в кабине.

Гонтарь жестом указал Павлу на дверь. Он всегда последним покидал экспедиционную стоянку.

Павел устроился возле свободного иллюминатора и, когда вертолет пошел вверх, смотрел и смотрел, не отрываясь на землю. На прогалину, где нашел смерть Валерий Фирсов. Вертолет уже разворачивался, когда Павел уловил блеск воды за кронами деревьев. Совсем близко к прогалине лежало озеро. Павел знал об озере, но как-то забыл, а ведь оно играет какую-то роль в этой истории… Он еще не знал, какую, но инстинктом почуял, что не зря засада Валерия была выбрана так неудачно, почти на берегу. От озера ее отделяли лишь несколько чахлых осинок, да прибрежные тальники.

Вертолет приземлился у околицы маленького таежного сельца. Вертолетчики с Гонтарем ушли, он никогда не отказывал себе в удовольствии пройтись по просторным улицам старинных сибирских сел. А в этом, скорее всего, жили одни промысловики, потому как тайга начиналась прямо от околицы, и не было никакого намека на поля. Студенты тоже разбрелись. Павлу двигаться не хотелось. Он устроился среди мешков и ящиков, намереваясь вздремнуть, но сон не шел. И тут он похолодел: ведь он уже давно для себя решил, что Гонтарь убил Фирсова, и теперь только ищет подтверждения своим подозрениям!

В светлом проеме двери вдруг возник Гонтарь, проговорил:

– Павел Яковлевич, непредвиденная задержка; больного, так сказать, готовят к транспортировке. Так что, пробудем здесь еще часа два, если не больше. Пойдемте в столовую, пообедаем. Тут отличная столовая, готовят совершенно по-домашнему. – И тут, видимо разглядев в полумраке остановившийся взгляд Павла, воскликнул: – Что с вами?!

Опомнившись, Павел пробормотал:

– Ничего… Пойдемте…

Они молча шли по заросшей густой травой деревенской улице. По бокам ее стояли потемневшие от времени крепкие, высокие избы, с заплотами из жердей. Из опыта своих скитаний Павел знал, что самый верный признак древности села, вот такие заплоты; толстые столбы с пазами, а в пазы слегка затесанными концами вставлены жерди, или плахи. Такие заборы могут быть высотой и в метр, и в три, но перелезать их все одинаково легко. Он это помнил еще по Кураю. Многие писатели, которые сибирские села видели лишь из окна поезда, писали, что сибиряки мрачный и необщительный народ, отгораживаются друг от друга высоченными заборами. Вовсе и не друг от друга отгораживаются сибиряки. Просто, высокие заборы нужны, чтобы во двор поменьше снега наметало, да и неплохая защита от ветра, чтобы поменьше тепла выдувал из изб и стаек. В Сибири "стайками" называют сараи для всякой домашней живности.

– Это я во всем виноват… – вдруг тихонько обронил Гонтарь, и, повышая голос, договорил: – Да, да, только я! Торопился. Надо было купить папковых гильз под пулевые патроны, а я махнул рукой, и зарядил латунные. Сами знаете, пуля из латунной гильзы на дистанции в пятьдесят метров на полметра в сторону может уйти… И все же, я не допустил бы лося до Валеры. Гильзы раздуло в патроннике. Пока вытащил…

Павлу стало стыдно своих подозрений, он даже ругнулся про себя. И чуть было не принялся утешать Гонтаря, но тут навстречу им попался невысокий, коренастый мужик с ружьем на плече. Он вел на поводке неописуемо грязную лайку, которая к тому же еще и отчаянно хромала на левую переднюю лапу. Павел резко остановился, спросил:

– Эй, на медведя пошел?

Окутавшись беломорным дымом, мужчина хмуро бросил:

– Вали своей дорогой.

– Слушай, если ты его пошел убивать, отдай лучше мне.

Мужчина остановился, оглядел Павла с ног до головы, как бы соображая, не треснуть ли непрошеного шутника прикладом по голове, но, видимо, комплекция Павла расположила его к переговорам.

– На че он тебе? Че собаку зря мучить?

– Не собираюсь я его мучить. Может, вылечить можно лапу?

– Ково там… – мужчина горестно вздохнул. – По весне в капкан угодил, все лето маялся. Ветеринар не взялся… Дак че теперь?..

– Говорю, отдай собаку! Считай, что ты его уже застрелил… – и Павел властно взялся за поводок.

– Нехотя разжимая пальцы, мужчина вздохнул:

– Ладно, в городе, можа, и вылечите… – он потрепал собаку по загривку. – Прощевай, дружище. Вагай его зовут, слышь? Молодой он еще, но в таежном промысле все может.

– Хорошее имя.

– А речка такая есть, я на карте видел…

Охотник торопливо зашагал прочь. Вагай смотрел ему вслед, жалобно поскуливая, даже, как бы посвистывая носом, будто мелкая птаха. Павел присел перед ним на корточки, заговорил:

– Не жалей ты о нем, не жалей… Он капкана тебе заранее не показал из-за своего разгильдяйства, а ты скулишь…

– Зачем он вам, Павел Яковлевич? – спросил Гонтарь, тоже опускаясь на корточки. – Калека… Не всякая собака капкан под снегом чует…

– В том-то и дело, что всякая. Тем более весной, когда мокрое железо за версту воняет. Ведь проще некуда; поставь пару капканчиков, сусличьих, с ослабленными пружинами, да проведи по ним собаку – два щелчка, и не хуже лисы капканы будет обходить. Жалко, хорошая собака. Лапу, наверное, можно проаперировать… Есть у меня знакомый физиолог, к тому же неплохой хирург. Ну, если и будет маленько прихрамывать, мне ж не промысел вести; только раза два-три в год поохотиться, да в экспедиции можно брать…