Мракобой - Дино Динаев

Новая цель.

— Я под землю не полезу! — заявил Вершинин. — Как вспомню низкие своды, мох, вода капает. У меня это… Клаустрофобия.

— У вас скорее панофобия! — уточнил Стадник. — Боязнь по неизвестной причине! Да и какой может быть мох в Париже?

— Парижский мох! — настаивал Вершинин. — Я старый, мне помирать скоро. Не хотелось бы заранее к могиле привыкать.

— Лезть никуда не придется! — прервала их Сандра. — Судя по дневникам Мракобоя Платформа находится на поверхности.

— И то слава Богу! — взмолился Вершинин.

— Рано радоваться! Место, где она находится, сейчас самое охраняемое место на земле!

Бекк оживился. У него было прозрение и оно ему не нравилось.

— Проезжал я тут одно местечко на днях! — сказал он.

— Именно! — со значением подтвердила Сандра.

Стадник посмотрел на них и спросил:

— Не говорите загадками. Что я должен доложить Пантаналу?

— Платформа находится в башне! — выпалила Сандра.

— О, нет! — вырвалось у Вершинина. — Снова куда-то лезть. Я высоты боюсь. У меня это…

— Панофобия! — подсказал Бекк. — У тебя, Палыч, боязнь всего на свете. А лезть никуда не придется по причине того, что это не просто башня, это упавшая башня. Башня, которую уронили.

— Останкинская?

— Она самая. И хоть она упала на ВДНХ лишь частично, мне мое сердце вещует, что лезть придется именно туда. На особо охраняемый объект! Но не тушуйся, Палыч! С нами тот, кто читал дневники самого Мракобоя!

Сандра виновато посмотрела на них и добавила:

— Я не успела прочитать последнюю страницу! А что если там что-то особо важное для нас?

— Об этом мы очень скоро узнаем! — сказал Бекк.

То ли уточнил, то ли пригрозил.

29. Мракобой и Платформа

5 год после войны. Лето. Прощай, колодец.

— О-па!

Я оказался перед огромной дырой рядом с колодцем, моим домом. Захолодело сердце от нехорошего предчувствия, и я бросился поднимать замаскированную крышку, даже не приняв помощи Ууша. Посветил фонариком вниз. Ответно блеснули глазки шерстяного. Шуша мирно дремала, видя дневной сон. Совсем немного убыр не добрался до нее. Да что до нее. А если бы ночью? Стены колодца выложены бетонными кольцами, но лежат они на голой земле. Я представил, как убыр врывается в наше жилище ночью, могучий и голодный. И как мы все загибаемся там.

Я поежился.

— Что, пора менять дислокацию?

Мракобой как всегда возник неожиданно. За последние годы он появлялся неоднократно. Никак не привыкну, что он молодеет с каждым разом.

— Я Мракобой, если не в курсе! — говорит он.

Он и представляется каждый раз, ведь в его потоке времени все шиворот навыворот, и мы еще не знакомы.

— Что от меня нужно на этот раз? — спрашиваю.

— Так и не скажешь, как я умер?

— Не скажу!

— Почему?

— Как-то не хочется!

— Я тебе говорил про Платформу, от которой зависит само существование человечества как вида? — интересуется он.

— Говорил и много раз! — скривился я.

— Платформа регулярно требует профилактики, в настоящий момент ее необходимо немного починить.

— А я тут при чем? Я даже не чинитель платформ!

Мракобой вынул из кармана дико блеснувший на солнце диск.

— Это тебе поможет. Здесь все. Включая связь. Назовём устройство условно накопитель. Тебе надо вставить его в Платформу. Вставишь и свободен как ветер.

— Сам вставляй! — буркнул я.

— Я не могу!

— Почему?

— Потому что я не человек! Я проект!

— Слышал уже! Ты Альянс и все такое! Только ты рисковать не хочешь, а меня не жаль. Если Платформа меня убьет, другого найдете!

— Во-первых, другого мы не найдем! — возразил Мракобой. — Альянс просчитал, что других вариантов тривиально нет. Во-вторых, Платформа тебя не тронет, потому что ты человек, а она создана для обслуживания человеков!

— Людей! — поправил я. — Почему я должен вам верить, что вы меня не подставите?

— Сколько раз я тебя спасал за эти годы?

— Восемь! — без запинки ответил я. — Это если считать тот случай, когда я с моста упал!

— Вот! Убить тебя Альянс мог уже целых 8 раз, для чего даже вмешиваться бы не пришлось. Тривиально не мешать.

— Логично!

Я подумал, потом решился и задал давно интересующий меня вопрос.

— Почему бы вам не оставить человечество в покое? Сами уж как-нибудь…

Я не договорил. Мракобой смеялся. Потом резко прекратил, не люблю этих перепадов настроения. Уверен, что их вообще нет. А это все постановка для нас, подопытных землян.

— Вы не подопытные, вы уникальные! — проговорил Мракобой, в очередной раз подтвердив, что мои мысли для него не секрет, а предмет для вдумчивого анализа. — Сколько во вселенной землеподобных планет? Таких экзо планет тысячи! А сколько на них разумных цивилизаций? Одна! Ваша! Вы уникальны! Ты же не хочешь, чтобы этот огонек разума погас под порывом первобытного ветра?

— Не хочу! — согласился я.

— Тогда! — Мракобой сделал театральный жест.

За ним стоял электросамокат.

— Но тут место для одного!

Я смотрел на переминающихся Ууша и Шушу.

— Для большей безопасности они останутся со мной! — подтвердил Мракобой.

Так же для того, чтобы я куда не свернул, уточнил я про себя, забыв, с кем имею дело.

— Ну зачем же так? — укоризненно произнес Мракобой.

— Короче! Куда мне ехать? — спросил я.

— Твоя цель — ВДНХ! — и Мракобой торжественно вручил мне накопитель.

Цветок смерти.

Пестель знал Москву хорошо. Так что задача добраться из Нескучного сада до ВДНХ для него не была проблемой. Пришлось лишь пару раз свернуть, чтобы миновать участки, где были возможны обстрелы. Самокат катил беззвучно, пугая немногочисленных бомжей. Никто не пытался его убить, лишь некто погнался за ним, но быстро отстал. Необыкновенная легкость бытия пугала его.

Должен быть какой-то знак, думал он.

И знак появился. На проспекте космонавтов у стелы покорителям космоса он вынужден был остановиться. От стелы уцелел лишь острый отломок в пару десятков метров. Гостиница Космос тоже сильно пострадала. В середине модернового здания зияла обугленная дыра в 5 этажей.

На атомную бомбу походило мало. Скорее всего, шарахнули с байрактара.

Ему показалось что за стелой горит огонь, и он обошел памятник. На всякий случай сняв автомат с плеча. Это был не огонь.

Вздыбив и проломив асфальт, цвёл невиданной красоты цветок. Он вызывал двойственное чувство. Им хотелось восхищаться и одновременно он вызывал омерзение. Цветок имел ярко-оранжевый окрас и состоял из двух частей. Одна часть — это воздушные хлопья, трепещущие на ветру, самой разной конфигурации и размеров. Вторая часть это нечто вроде паучьих нитей, тянущихся поверх асфальта и сплетающиеся в жуткие клубки.

Пестель обмер.

Паучья часть упиралась в обугленный