Моряки Зелёного Моря - Deuscreator

и половина её тела обросла грубой дьявольской кожей и каменными наростами, но в ней оказалось что-то знакомое, особенно в черепе-маске, которым она скрывала своё лицо, и Ворчун чертыхнулся.

“Это что, та ведьма, что пришла ко мне в мастерскую? Вот ведь…”

Он крутанул руль и бортанул машину ведьмы; Голди, не жалея патронов, дала очередь, но ведьма, подняв руку, создала кровавый щит, о который крупные пули стукались, оставляя лишь круглые разводы, как от камешков, падающих в воду.

Снаружи кровавый туман застал всё, но сквозь него пробивалось безжалостное солнце, повисшее в зените.

***

Жеччедрел остался позади вместе со шлейфом поднятого песка. Вся окружающая пустыня казалась практически кровавой; пропитанный мёртвой кровью песок казался неестественным, словно превратился в спокойное море, полное волн, готовых поглотить машину. Картина из кошмарных снов, но облегчающая душу. Кровь в песке вряд ли может навредить, в отличие от рейдера с гранатомётом.

- Вырвались, сэр Кобра?

- Погоди. Рано, Жордан, выть моржом, - хохотнула Голди. - Сейчас в зад прилетит нам, точно пробитыми окажемся.

Но этого не произошло. Окровавленный Исследователь, фырча и плюясь, неутомимым китом грёб от Жеччедрела прочь. Ну его в бездну, этот рейдерский город.

Глава 17 "От грозы жуки трясутся"

Отдых.

Какие бы испытания не принесла жизнь, рано или поздно страдания закончатся. Они могут длиться часами, днями, возможно целыми годами, но отдых придёт. Чем он будет? Сном? Снотворным? Пулей? И сколько придётся спать? Важно ли это, если в конечном итоге всё равно проснёшься?

Но просыпаться будешь потом, а сейчас - тьма. Она мягкая, обволакивающая, успокаивающая и всепоглощающая, и в ней огнём плывёт сознание. Маленький тусклый огонёк, мерцающий в темноте. И темнота движется, показывая всюду огромные чёрные чешуйки, поднимающиеся и опускающие, словно шелестящие волны. Эта змеиная чешуя и формировала собой саму тьму, что продолжала своё движение.

Кобре показалось, что во сне он дёрнулся в сторону. Плотнее сжал веки, чтобы не видеть, но не каждый сон отпускает тех, кто его смотрит.

- Помнишь, как это было тогда? - спросил из темноты шелестящий голос. Голос знакомый и забытый. Забытый настолько, что возможно уже не совпадал с тем, что был в прошлом. - Когда песок для нас был молод, а жизнь бурлила в венах. Наша первая банда, наш первый дьявол, наш первый рой… Твой первый демон.

- Это было очень давно, - ответил Кобра, и его голос лёгким светом блеснул сквозь тьму. Стало видно, насколько близко змея. Её огромный глаз показался в темноте, поблёскивая. - Мне жаль.

В сердце лишь воспоминания о зияющей боли. Он давно смирился с потерей, но всё ещё носил на груди связку тонких и прочных змеиных клыков.

- И ты упивался этой жалостью как ядом. Иль вином…, - тьма скользила, у неё не было конца, лишь бесконечная чешуя. - И я стала лишь тушей, с которой стекал яд для твоей жажды. Предвестницей конца.

Кобра мысленно пожал плечами, отведя взгляд от огромного глаза.

- Ты пришёл с демоном в Жеччедрел. И привёл демонов. Теперь ты пришёл с дьяволом в Жеччедрел. И привёл дьяволов. Как думаешь, с кем ты придёшь в третий раз?

- Мне кажется, третьего раза не будет. Я стар, и я иду на смерть.

- А ведь ты говорил себе похоже, снова и снова. “Я юн, и я иду на смерть”, “Я молод, и я иду на смерть”... Но ты всё ещё здесь. Ногами топчешь этот злой песок. Зачем?

- Зачем что? - переспросил Кобра.

- Зачем ты доверяешь судьбе, которая не даёт тебе окончательно сдохнуть? - прошипел голос. - Зачем ты не закончишь с этим, если так ждёшь конца?

- Затем, что иначе не могу. Глупый вопрос, - Кобра дерзил, но всё ещё отрешённо смотрел в сторону. - Есть люди, что меня волнуют. Меня волнует и сам мир. Я хочу спасти его, понимаешь? Дать ему жить.

- Зачем?! - прошипела змея. - Безжалостная пустыня принесла тебе боль ран и голода, предательство родной крови, унижения рабства и услужения, ни во что тебя не ставила, сосала из тебя жизнь через каждый твой вдох. Зачем ты продолжаешь за неё бороться, Марк? Зачем ты держишься за меня и за эту пустыню? Зачем?!

- Мне больше не за что держаться, Милларда, - он пересёкся с ней взглядом и выдержал его. - Я не знал иных миров, но я страдал в этом. И я не хочу, чтобы страдали иные. Ибо я выше злобы и выше эгоизма. Если не я, встанут другие, но я тот, кто встал. - Он поднялся на ноги в этом “ничём”, и вместо движущейся тьмы под его ногами оказалась плотная твердь. - Я потерял тебя. Я терял остальных. Но это не значит, что я должен позволить всем потерять всех. Мы спасаем кого можем, что ещё мы можем сделать?

- Мне было бы жаль, Марк, если бы я действительно была тут…

Тьма обернулась девушкой. Её волосы извивались подобно змеям, а кожа сошлась чешуёй с яркими глазами и острыми чертами лица. Она была тьмой, что ползла сама за собой. Могучей и всепоглощающей, но той, что сковала себя в форму. Её лицо было обманчиво человеческим; челюсть легко могла широко раскрыться, подобно змеиной. И она обвилась вокруг Кобры.

- И мне жаль, пускай я здесь…, - сказал он, не двигаясь, когда холодная чешуя коснулась его лодыжек. - Но мы ничего не можем сделать. Только идти дальше. Разве не в этом суть?

- Может и не в этом. Мне лично идти больше некуда, - она застыла перед ним, обдавая мёртвым дыханием. Её глаза были стеклянными, а под чешуёй можно было разглядеть сгнившую плоть.

“Ладно, хорошо что это просто сон, и я не чувствую запаха от неё”.

- И пока кому-то идти некуда, кому-то нужно отправляться.

Вспыхнувший жар сдул холод, свет древнего пламени, начавшего поглощать всё, разогнал тьму. Средь этого света возникла фигура - высокое рогатое создание с ободранными крыльями, обёрнутое в старую украшенную одежду.

Иистир.

- Кобра, - дьявол сложил руки вместе и сделал шаг вперёд, поведя за собою пламя, словно мантию.

Выдержав паузу, его пламенные