Ученик - Picaro

Но без "боя" Мирша не сдался: попробовал обузу на конкурента скинуть. Лицом еще больше сморщился, заныл жалобно:

– Вашмилсть, мож вы их в город отвезете? Или пошлете к Хромому Вилли? Век бы вас благодарил. У него ведь места поболе…

– Заткнись и делай, что велено, – закончив разговор, оборвал лейтенант.

Бывшие пленники остались обустраиваться на новом месте, а "мертвоголовые" вернулись в город.

Повесив через плечо сумку, Урс осторожно выбрался из окна – благо жили на первом этаже. Плотно закрыв ставни, он пересек короткий промежуток между домом и стеной. Взобрался на штабель досок и, ухватившись за верхушку забора, перемахнул на другую сторону. Огляделся: улочка пуста, если не считать двух стрелков неподалеку. Спиной к ученику, перемежая хохот с бранью, они, кажется, мочились на чьи-то ворота, за которыми заходился от ярости пес. Не успел паренек удалиться в противоположную сторону, как собачий лай сменился жалобным визгом: похоже, испуганный хозяин приструнил рьяного сторожа.

Около часа назад мастер Соу ушел с приятелями в корчму выпить за счастливое окончание дела. И предупредил помощника, чтобы не ждал – оттуда он пойдет к Маленькой. Намерения арбалетчика облегчили уход Урса: чем меньше народа знает, что он не ночевал на месте, тем лучше. Ночь была теплая, с чистого неба мерцали яркие звезды. Ученик шел быстро, обходя стороной шумные островки питейных заведений и перекрестки с патрулями: объясняться со стрелками не входило в его планы. Перед выходом он переоделся: сменил оранжево-черную одежку на старую, в которой пробирался к имперской границе. Теперь, если остановят, не сразу и докажешь каким-нибудь въедливым наемникам, что ты один из них.

Но ненужных встреч не произошло, и Урс благополучно выбрался на окраину Самьера – городок не имел крепостных стен. Сразу за домишками начиналось общинное поле, где обычно крестьяне из соседнего селения пасли скотину. Сейчас его занимали повозки, шатры и навесы маркитантского обоза, повсюду тащившегося за "Черным кочетом".

Пробродив добрых полчаса в лабиринте палаток и телег готовившегося ко сну "хвоста", как называли лагерь наемники, Урс наконец-то отыскал нужное ему место. Там все уже спали: Мирша закрывал харчевню с наступлением темноты. Повар отдыхал в одной из повозок, а его старший сын, вооруженный дубинкой, клевал носом у костра. Шагах в двадцати под навесом лежали на соломенных тюфяках постояльцы, навязанные вечером хозяину "Сытного котла" лейтенантом Наги.

Сделав крюк, чтобы не привлекать внимания дремлющего сторожа, ученик арбалетчика прокрался к навесу с противоположной стороны. Урс неплохо видел в темноте и, оказавшись рядом со спящими, без труда узнал нужного ему человека. Тем более, что юрист мевельского отделения Коммерческого банка Альфред фон Бакке спал на спине.

Присев на корточки, Урс поднял с земли соломинку и принялся водить ею под носом знакомого. Тот поморщился, затем перестал храпеть. Лицо его перекосилось, и, громко чихнув, фон Бакке приоткрыл глаза.

– Будьте здоровы, – шепотом сказал Урс. – Пора вставать, мессир.

Не отреагировав, мужчина сомкнул веки. Ученик снова воспользовался соломинкой, на этот раз сунув ее спящему прямо в ноздрю. Вздрогнув, юрист по лошадиному всхрапнул и, широко распахнув глаза, приподнялся на локте. С явным испугом уставился на ночного гостя. Урс быстро прошептал:

– Не пугайтесь, мессир, это всего лишь я – сын мастера Петера. Очень рад видеть вас в добром здравии.

Юрист непонимающе заморгал, пытаясь прогнать остатки сна, тряхнул головой. Хрипло спросил:

– Чего тебе нужно?

Бывший ученик ювелира достал из сумки флягу.

– Пришел выпить с вами за счастливое спасение, – прошептал Урс. – И поесть прихватил.

Спавший рядом с юристом человек пошевелился, что-то пробормотал во сне. Покосившись на него, паренек предложил отойти в сторонку.

– А то перебудим тут всех, – пояснил он. – Идемте, вашмилсть. Отпразднуем освобождение. Я жизнью рисковал, чтобы вас спасти.

Урс выпрямился. Помедлив, Бакке на четвереньках выбрался из-под навеса. Протянув руку, ученик арбалетчика помог ему подняться. Юрист оглянулся на дремавшего у костра сына Повара. Испуганно сказал, что далеко не пойдет.

– Далеко и не нужно, – пожал плечами Урс. – Вон у той повозки присядем. Видите, бревно лежит, а рядом угли еще тлеют? Там и выпьем.

На отощавшем лице фон Бакке застыло напряженное выражение, глаза настороженно следили за Урсом. Подумав, что нужно дать человеку время успокоиться, паренек решил первым разговор не начинать. Они отошли от навеса, сели на лежавшее у потухшего костра бревно, причем юрист отодвинулся подальше от бывшего клиента. Шагах в десяти стояла чья-то телега, у которой переступала с ноги на ногу привязанная лошадь. Увидев людей, животное громко фыркнуло, запряло ушами.

Сняв сумку, Урс добыл из нее пять жирных колбасок, пару луковиц, хлеб: все это он позаимствовал днем в баронском поместье. Вытащил зубами из кожаной фляги плотно сидевшую пробку. Запрокинув голову, сделал глоток, из деликатности не коснувшись губами горлышка. Протянул флягу наблюдавшему за ним мужчине:

– Угощайтесь.

Тот взял, осторожно отпил. Вино было красным, терпким на вкус, из винограда, выращивавшегося на юге графства. Не бог весть что, но вряд ли бывшему пленнику за последний месяц приходилось утолять жажду чем-то крепче простой воды. Фон Бакке с жадностью отпил еще. Тем временем Урс отломил большой кусок хлеба и подошел к лошади. Животное испуганно попятилось. Паренек протянул кобыле краюху и осторожно потрепал по холке. Пока она ела, Урс заглянул в телегу. Там лежали пустые мешки. Куда подевался хозяин – неизвестно. Впрочем, за кражи во время походов наказывали строго: судья "Черного кочета" воришку из гражданских мог приговорить только к одному – виселице. Или оправдать, чего по рассказам мастеров никогда еще не случалось. Поэтому обычно порядок в маркитантском обозе царил образцовый.

Вернувшись к побежавшему от ветерка рубиновыми искорками костру, ученик увидел, что юрист жадно ест, быстро откусывая то от колбасы, то от ломтя хлеба. Видать, не сильно-то насытишься похлебкой Мирши Повара. Опустившись на бревно, Урс большим, хорошо наточенным ножом отрезал себе хлеба, очистил луковицу, насадил на острие колбаску. Стал медленно жевать, глядя на мерцающие угли.

– Спасибо, – невнятно, с набитым ртом поблагодарил Бакке. – Еле заснул, так есть хотелось. Эта сволочь, – он кивнул на повозки "Сытного котла", – дала нам по кружке жиденького супчика. Одну воду.