Триллер - Ли Чайлд

— Он обронил ее в туннеле. Не волнуйся.

Но Харват не мог не волноваться. Нужно было немедленно забрать прибор и сматываться отсюда ко всем чертям.

— Принеси коробку. Она нужна нам.

Обессиленный Харват опустился на песок и стал ждать Янниса с «Объектом Ахиллес». Бен в это время, чертыхаясь, вытащил из плеча приятеля глубоко засевший гарпун, а затем как мог перевязал рану. Боль была адская.

Чем дольше не возвращался Яннис, тем большее беспокойство испытывал Харват. Наконец грек появился в пещере с пустыми руками и неутешительной новостью.

— Я не смог ее найти.

— Что это значит? — уточнил Харват, поднимаясь с помощью Бена на ноги.

— Коробка пропала.

— Но это невозможно! Здесь нет никого, кроме нас.

— Судя по всему, это не так. Кровавый след тянется по коридору и далее по лестнице в кухню.

У Харвата внутри все оборвалось.

— Нам нужно подняться туда.

Харват быстрым шагом — насколько возможно в его состоянии — поспешил по низкому туннелю, затем по коридору и наверх по ступеням в кухню. Братья Метаксас отправились с ним. Подсвечивая себе фонариком, Харват прошел через дом и спустился во внутренний двор. Отчетливо различимый кровавый след вывел его прямиком к тому месту, где менее получаса назад стоял синий «лендровер» Константина Номикоса. Теперь же и машина, и сам Номикос, и прибор исчезли.

Харват потянулся к передатчику, но вспомнил, что предатель Эвери выбросил его в воду вместе со всем остальным его снаряжением.

Он прислонился к ограждающей внутренний двор стене. На этот раз он проиграл. Как ни пытался Харват уговорить себя, что человеку с таким послужным списком, как у Номикоса, не удастся вечно прятаться, все же он имел достаточный опыт, чтобы понимать: с большими деньгами в этой жизни возможно все.

Кроме того, он имел достаточный опыт, чтобы не питать иллюзий. Хорошие парни отнюдь не всегда побеждают.

Рэйлин Хиллхаус

В основе сюжетов шпионских триллеров Рэйлин Хиллхаус лежит ее собственный, весьма необычный жизненный опыт. Промышляя в прошлом контрабандой, она умудрялась ускользать из лап самых серьезных мировых спецслужб. За ней гнались от узбекско-афганской границы до Центральной Европы, ее держали под дулом пистолета и допрашивали. За полгода до того, как отделение ливийской разведки в Восточном Берлине организовало взрыв «боинга» авиакомпании «Пан Американ», следовавшего рейсом 103,[120] один из ливийских агентов попытался завербовать Хиллхаус, но потерпел неудачу. Не преуспело в этом и правительство еще одного государства.

Писательница обожает сюжеты, связанные с периодом холодной войны, однако в последние годы больший интерес у нее вызывает война с терроризмом, изменившая современное искусство шпионажа, — на арене появились новые игроки, а роль «традиционных» шпионов стала менее значимой. Дебютный роман Хиллхаус «Шпионка по случаю», классический триллер о временах холодной войны, был одобрительно встречен критиками по всему миру. Следующий ее роман, «Отданный на сторону» («Outsourced»), повествует о сотруднике Пентагона, который тайно проникает в частную военную корпорацию, подозреваемую в том, что захваченное оружие они продают террористам. Герой становится пешкой в большой игре, где на кон поставлены миллиарды долларов, и единственный человек, кому он может довериться, — его бывшая невеста. К несчастью, ее наняли его убить.

Собирая материал для «Отданного на сторону», Хиллхаус наткнулась на малоизвестную историю, которая с тех пор не давала ей покоя. Она решила, что главная героиня романа, Стелла, должна быть как-то причастна к пакистанским событиям. Речь идет о первом случае, когда Соединенные Штаты Америки стали мишенью для исламских фундаменталистов. Две недели спустя после захвата американских заложников в Иране в ноябре 1979 года исламские экстремисты совершили нападение на посольство США в Пакистане. Они ворвались в здание и подожгли его. В результате погибли двое американских граждан и два местных жителя. Это почти забытое происшествие фактически стало основным в происхождении современного терроризма. Стало оно ключевым и для Стеллы, чья жизнь теперь будет проходить под знаком непрерывной борьбы.

Рэйлин Хиллхаус

Дипломатическая напряженность[121]

Исламская Республика Пакистан, Исламабад

21 ноября 1979 года

Из колонок донесся истошный крик муэдзина, созывающего правоверных на полуденную молитву, и Хан сильнее надавил на педали. Студенты потоками устремлялись в мечети. Он насчитал с дюжину человек в одинаковых темно-зеленых вязаных жилетах и улыбнулся. Люди получили униформу, а после обязательной молитвы получат и оружие. Хану очень бы хотелось лично дать им последние наставления, но он понимал, что сильно рискует, если его заметят на территории университета. Однако он не мог отказать себе в молитве вместе с братьями. Особенно сегодня, в этот величайший день в его жизни. Хан соскочил с велосипеда и пробрался сквозь толпу во внутренний дворик мечети. Совершая омовение в фонтане, он невольно подслушал обрывки разговоров правоверных: «Смерть американским псам! Смерть Картеру! Смерть сионистам!» Он видел нахмуренные брови, крепко сжатые челюсти, полные злобы взгляды. Ярость стремительно передавалась от одного человека к другому, и Хан возликовал.

Из окна приемной американского посольства, где находилась Стелла, открывался вид не только на поросший чахлым кустарником выгон и пасущихся коров, но и на главные ворота. Возле них по обсаженной деревьями улице слонялось несколько десятков молодых людей, очевидно проигнорировавших новости из Мекки и слухи, согласно которым за захватом мечети в самом священном для всех мусульман месте стоят Соединенные Штаты и Израиль. Стелла надеялась, что и после полуденной молитвы пасторальная сцена не претерпит изменений.

Оконное стекло, конечно, не было пуленепробиваемым — уж больно тонкое — и определенно разлетелось бы от попадания первого же кирпича. То ли архитектор посольства не придавал большого значения безопасности, то ли местный подрядчик решил сэкономить на материалах. Наклеенная на стекло противоударная пленка вспучилась пузырями и, когда Стелла подцепила ее ногтем, с легкостью отслоилась. Сразу же вспомнились заложники в Тегеране.

К ней размашистым шагом подошел мужчина. Он был выше, чем Стелле показалось вначале; один из тех людей, которые скрывают свой рост. Атлетического телосложения, подтянутый, на левом предплечье — послеожоговый рубец. Либо военный, либо шпион. Поскольку он тоже дожидался помощника шефа местной резидентуры ЦРУ, Стелла предположила, что более вероятно второе: шпион.

— Странные животные, правда? — Мужчина указал на горбатых красных коров и водяного буйвола. — На родине вы таких коров не найдете. Знавал я одного старика в Пэнхэндле, который пытался приготовить из них что-нибудь стоящее. Но очень уж они тощие. Из них получались самые жесткие бифштексы, какие только можно вообразить.

— Я вегетарианка.

— Меня зовут Том Рэк. Я конгрессмен.

Мужчина протянул девушке руку и окинул ее восхищенным взглядом.

— Стелла.

Она отвернулась обратно к окну: людей на улице стало больше — по ее прикидкам не меньше сотни, — и с каждой минутой прибывали все новые. Некоторые держали плакаты, но те стояли на земле и были повернуты, так что Стелла не могла прочитать надписи.

Люди чего-то ждали.

Появившись в приемной, Берни Томпсон первым делом поприветствовал Стеллу.

— Рада тебя видеть, — ответила она, — но сегодня не самый подходящий день. Мне бы исчезнуть отсюда, пока здесь не собрался весь город. Не хочется оказаться в такой же ситуации, как в Тегеране.

— Мы с Уэлчем только что объехали на машине вокруг посольства, и все было спокойно.

— А теперь посмотри в окно.

На улице остановилось несколько автобусов Пенджабской транспортной компании. Приникшие к запотевшим стеклам пассажиры кричали и размахивали руками.

— Нам нужно поговорить, — сказал Томпсон, — но сначала я отправлю телеграмму. Дай мне две минуты. Только две.

В колышущейся вокруг Хана толпе яблоку негде было упасть. Каждый вдох давался с трудом, но он скандировал во всю мощь легких:

— Смерть американским псам!

Он потряс сжатым кулаком в едином ритме с бушующей толпой. Накопившаяся ярость, казалось, готова разрушить стены посольства.

— Смерть американцам!

Слова эти звучали как заклинание и вскоре вытеснили из головы все мысли о миссии, о семье, обо всем. Сейчас имело значение только одно.

— Смерть американцам!

Хан слился в одно целое с толпой.