Конвой. Схватка без правил. Возвращение не предусмотрено. Ультиматум - Алекс Орлов

– Не спи, янычар! – крикнул Нику один из «корсаров» и почти швырнул его через распахнутые створки судна.

Внутри пленников быстро рассортировывали по нескольким небольшим помещениям, и Ламберт попал в компанию из двух солдат и трех сотрудников Преллиса. Никаких удобств здесь не было, и все расселись вдоль стен. На потолке горел мутноватый светильник, и его слабый свет давал пленникам возможность рассмотреть друг друга более подробно.

Скоро гул стартовых двигателей перекрыл все звуки, и судно стало отрываться от земли без особого изящества, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Спешат, – заметил солдат с рассеченной щекой.

– Что, наши близко?! – с надеждой в голосе спросил один из сотрудников Преллиса.

– Да уж лучше бы были далеко, – вздохнув, ответил солдат.

– Это почему же?

– А потому что снаряды не разбирают, кто перед ними – примары или урайцы.

– Так что же -лучше плен, по-вашему?

Солдат ничего не ответил. Только прикрыл глаза и как будто задремал.

Корабль то взмывал вверх, придавливая пленников перегрузками, то проваливался вниз или делал крутой поворот, уходя от верной ракеты.

– А вы, кажется, и есть объект исследования доктора Преллиса? – спросил один из гражданских, уставив на Ника строгий взгляд.

– Заткнись, – просто ответил ему Ламберт, понимая, что нельзя доводить дело до обсуждения. Эти пятеро, если понадобится, задушат его прежде, чем он дозовется помощи.

87

Сотрудник службы фронтовой разведки полковник Франц фон Дютлофф прибыл на старсейвер «Алемания» слишком рано и вот уже два часа не находил себе места.

Информация приходила с задержкой, однако о каждом шаге подразделения капитана Орсо ему докладывали.

Уже прошли этапы прорыва в атмосферу, затем высадка в заданном районе. Потом был бой.

Помощь «Диких Шершней» не входила в первоначальный план, однако тут уж ничего не поделаешь – война. Захваченные в плен уцелевшие люди были доставлены на десантный корабль, и теперь он уже направлялся к базовому старсейверу.

По предварительным докладам, доктора Флойда Преллиса среди них не было, однако что-то можно было выбить из участников его команды.

– Волнуешься так, Франц, будто это твое дело, – усмехнулся знакомый фон Дютлоффа майор Шпрее. Он заведовал отделом разведки на «Алемании», и его апартаменты частенько становились временным штабом. – Если чего и намоешь, тут же отдашь службе безопасности, ученые не наш профиль.

– Да это понятно, – махнул рукой Дютлофф. – Просто у меня предчувствие, что я сумею получить что-нибудь важное.

– Преллиса с ними нет – чего же там еще осталось важного?

– Не знаю. Не могу тебе сказать. Но помнишь случай с захватом корабля адмирала Крикстена? Сам адмирал и весь его штаб были уничтожены, однако остался один-единственный секретчик, который передал нам весь архив…

– Такое случается раз в сто лет. – Шпрее достал из коробки на столе тонкую сигару и, немного подумав, положил ее обратно.

Зазвонил телефон внутренней связи. Шпрее снял трубку и, выслушав, кивнул.

– Они прибыли? – сдерживая эмоции, спросил фон Дютлофф.

– Да, пришвартовались. Сказали, что среди пленных произошла драка – пятеро зачем-то хотели убить одного из своих.

– Вот его-то и нужно доставить на допрос первым, – сказал полковник.

– Безусловно, Франц, но сначала ему нужно оказать помощь – бедняге крепко досталось.

88

Горло болело так, что трудно было дышать, и Нику казалось, что он еще чувствует на шее эти скользящие по крови пальцы.

Если бы ему с самого начала не разбили нос, то он был бы уже труп, а так их руки скользили по шее и у них ничего не получалось. К тому же Ник защищался как зверь. Он рвал врагов зубами, лягал их и тыкал пальцами в глаза. Получалось очень больно. Враги орали, орал и он сам и тем самым привлек внимание экипажа.

Потом был яркий свет, как сейчас в медицинском боксе, и строгий голос одного из «корсаров»:

– Да чего же вы не поделили, сволочи?

Теперь уже было не страшно. Вернее, не так страшно. Ник чувствовал легкое прикосновение к своим ссадинам и запах лекарств.

Когда смывали кровь, он немного морщился от жжения, однако не вскрикнул, хотя был очень слаб.

– Глаза открыть можете? – спросили его. Ламбер открыл глаза. Правый открылся нормально, а левый немного припух.

– Это ничего – просто синяк. Скоро пройдет, – заверил его врач.

– Очень странный показатель анализа, сэр, – сказал другой голос. – Это не кровь янычара…

«Янычар», – произнес про себя Ник знакомое слово.

– Но и не наша, Слиммар. Он не янычар, но и не примар…

«О чем они говорят?» – отстраненно подумал Ник.

Теперь над ним склонились два человека в белых халатах.

– Поразительно, – сказал один.

– М-да, это нужно отметить в докладе полковнику фон Дютлоффу…

– Где я? – разлепив неслушающиеся губы, спросил Ник.

– Надеюсь, что у друзей. Как вас зовут?

– Ник… Ник Лам… берт…

– Очень хорошо, мистер Ламберт. Сейчас мы сделаем вам бодрящий укольчик, и вы почувствуете себя лучше.

После инъекции Ник действительно повеселел. Он самостоятельно сумел сесть на кушетке, но поднялся при помощи врачей.

Они вывели его в длинный коридор и передали каким-то военным.

– Его зовут Ник Ламберт, – сказал один из врачей. – И вот еще – передайте этот бланк полковнику.

В воздухе пахло дорогим табаком. Ник сам не курил., но хорошие сигары отличал сразу.

Широкое кресло было очень удобным, а горячий кофе возвращал к жизни куда лучше, чем инъекция…

– Итак, я вижу, вам у нас нравится, мистер Ламберт? – спросил человек, представившийся полковником фон Дютлоффом.

– Да, мне у вас комфортно, – признался Ник.

– Тогда расскажите нам, мистер Ламберт, как вы оказались на Вудстоке и почему вас пытались убить ваши собратья?

– Если позволите, полковник, я начну с самого начала, но это долгий разговор.

– Для вас мы найдем время, – заверил его полковник, и они обменялись с майором Шпрее быстрыми взглядами.

И Ник начал рассказывать. Речь его не прерывалась никакими дополнительными вопросами – эти двое офицеров умели слушать, это было их профессиональным качеством.

Внешне они выглядели спокойными, лишь только Шпрее слишком злоупотреблял сигарами, а фон Дютлофф время от времени вставал, прохаживался до двери и обратно, а потом садился на место.

Когда Ник закончил свой рассказ, возникла пауза. Она длилась целую минуту, и только после этого фон Дютлофф, прерывисто вздохнув, уточнил: