Чапаев - В. Дайнес

Из четырех фамилий Е. А. Чапаева назвала только две — Сладковский и Садовский. Оба погибли во время налета казаков на Лбищенск. Двое других не названы, а сказано только, что они получили деньги за свое предательство, стали в последующем Героями Советского Союза и всю свою жизнь «прикрывали» тему «о Гражданской войне и особенно о Чапаеве»…

Правда ли все это? С целью ответа на этот вопрос обратимся к публикации В. Пешкова и М. Хайрулина «Авиационные формирования Уральской Армии: 1918—1919 гг.» в краеведческом сборнике «Горынычъ». Они отмечают, что поддержку частей 4–й армии в районе Уральска и к западу от него осуществлял 26–й разведывательный авиационный отряд под командой А. Лабренца. Он в разное время насчитывал до 13 самолетов (3 «Ньюпора-17», 2 «Ньюпора-23», 6 «Сопвичей», 1 «Фарман-30», 1 «Ньюпор-23бис»). В боеспособном состоянии находились от 4 до 5 машин. По характеристике начальника авиации и воздухоплавания Южной группы армий Восточного фронта военного летчика Никольского 26–й разведывательный авиационный отряд был самым ценным по своим боевым качествам и по выполнению поставленных задач.

С переброской 25–й стрелковой дивизии из‑под Уфы в района Уральска прибыл и 30–й авиационный разведывательный отряд под командованием бывшего прапорщика С. В. Бейера. В нем служили военные летчики И. Н. Абрамов, Г. И. Арцишевский, А. И. Коваленко. На вооружении имелось 5 самолетов типа «Ньюпор-24», «Ньюпор-17», «Ньюпор-23», «Сопвич» и «Моран–парасоль». Два последних к августу 1919 г. оказались разбитыми из‑за летных происшествий. Никольский, оценивая боевые качества 30–го авиационного разведотряда, отмечал: «… Совершено 11 боевых полетов… летчиками Бейером и Коваленко, остальные летчики невежественны и малоопытны. Бейер и Коваленко летали почему‑то на «Ньюпорах», а самые ценные машины «Сопвич» отдавались малоопытным и малолетавшим летчикам. В настоящее время отряд отведен в Самару, а о действиях начальника отряда Бейера и комиссара ведется следствие».

3 сентября 1919 г. три самолета боевых звеньев 26–го (бывший подпоручик И. С. Железное) и 30–го отрядов (начальники — СВ. Бейер и А. И. Коваленко) перелетели в Лбищенск, где находился штаб 25–й стрелковой дивизии. В 10 часов утра был замечен самолет противника, осуществлявший воздушную разведку района Лбищенска. Летчик Бейер на истребителе «Ньюпор-24бис» вылетел для преследования вражеского самолета, уходившего от Лбищенска в направлении станицы Сахарной, но, пользуясь облачностью, тот сумел уйти. На следующий день Бейер снова совершил 50–минутный полет на истребителе «Ньюпор-23бис» на высоте 1200 м для «воздушной охраны расположения наших войск» и доносил, что «самолетов противника не встречено». Позднее тот факт, что Бейер не заметил крупных сил противника, приближавшихся к Лбищенску, стал поводом для обвинения его некоторыми авторами в предательстве.

В это время сводный казачий отряд беспрепятственно двигался по Кушумской долине. Во время всего рейда запрещалось шуметь, громко разговаривать, курить. По пути красные отряды не встречались, а немногочисленные жители заявляли, что на их хутора большевики не приезжают. На третий день пути к вечеру отряд, достигнув района урочища Кузда–Гора, отстоявшего в 25 км к западу от Лбищенска, укрылся в густых камышах, покрывавших долину. Здесь казаки стали ожидать наступления темноты, с тем чтобы под покровом ночи захватить Лбищенск. Командир отряда выслал во все стороны разъезды для разведки. Разъезд прапорщика Г. Р. Портнова напал на обоз с хлебом и захватил пленных. В отряде их допросили и выяснили, что В. И. Чапаев находится в Лбищенске. При этом один красноармеец добровольно вызвался указать его квартиру. М. С. Колесников пишет:

До фронта — восемьдесят километров. Иногда появлялись разъезды белоказаков, но это было в порядке вещей. На них просто не обращали внимания. С одним из таких разъездов ночью повстречался Зубарев. Он сообщил, что охрану Лбищенска несет дивизионная школа Чекова — отдельными малочисленными заставами, удаленными друг от друга. Телефонной свят между ними нет. Штаб имеет телеграфную связь лишь с группой Кутякова. К городу лучше всего подойти пересохшим руслом Кушума, укрыться можно в камышовых зарослях урочища Кузда–Гора».

Командование сводного казачьего отряда рассчитывало на внезапность, а также на то, что у штаба 25–й стрелковой дивизии не было плана обороны станицы. Ночью на ее окраине выставлялись только заставы, обычно в составе одного стрелкового взвода каждая, отстоявшие друг от друга на расстоянии до двух километров. Телефонной связи между заставами не было, и если на одной из них открывалась стрельба, то, чтобы узнать причину, туда нужно было направлять пеших посыльных.

Внутри Лбищенска охрану несли отдельные пешие патрули. В случае тревоги разбросанные по всему городу по квартирам курсанты дивизионной школы должны были собираться на соборной площади станицы. По утверждению Кутякова, работники штаба, отдела снабжения, ревтрибунала, ревкома и других учреждений не знали, где им находиться во время боя и куда отходить в случае неудачи. Все это указывает на то, что Чапаев и его помощники забыли требование Фрунзе проявлять бдительность и уделять особое внимание охране штабов. «Важность правильного несения службы сторожевого охранения при ночлегах в сфере влияния противника настолько ясна, — отмечал Михаил Васильевич в своем приказе от 23 июня 1919 г., — что, казалось бы, не должна вызывать особых указаний, однако практика показывает, что некоторые части в этом отношении допускают преступную небрежность»[276]. Увы, пресловутая «преступная небрежность» сыграла решающую роль в лбищенской трагедии штаба 25–й стрелковой дивизии.4 сентября в 10 часов вечера казачий отряд снялся с места с расчетом, чтобы к трем часам утра следующего дня быть у Лбищенска. Перед выходом полки построили каре, и генерал Сладкое обратился с напутственным словом к казакам, прося их быть в бою вместе, не увлекаться сбором трофеев и не разбредаться по станице. Напомнил он и о том, что в Лбищенске находится злейший враг уральского казачества — Чапаев, отряды которого проводили тотальное уничтожение казаков, что дважды он ускользал из их рук, но на третий раз должен быть устранен. После этого была прочитана общая молитва, и отряд в полной тишине двинулся к Лбищенску. Подошли на три версты к станице и залегли, дожидаясь рассвета.

В три часа утра 5 сентября, как и было запланировано, 6–я кавалерийская дивизия полковника Бородина начала наступление на Лбищенск с запада и севера, а 2–я кавалерийская дивизия — с юга. Воспользовавшись недостаточной охраной станицы, противник незаметно отдельными сотнями прошел в Лбищенск, расположение улиц которого было ему известно, особенно Лбищенскому кавалерийскому полку. Казаки, пробравшись в станицу, одновременно атаковали красные заставы, находившиеся на окраине, открыли шквальный ружейно–пулеметный огонь по обозу и начали бросать гранаты в квартиры командиров.

Об обстоятельствах разгрома штаба 25–й стрелковой дивизии и гибели В. И. Чапаева сохранились воспоминания как очевидцев, так и тех, кто слышал какие‑то рассказы, а также документальные сведения. И если последние более достоверно отображают ход событий, то неточности и разночтения в воспоминаниях дали в последующем повод для различного рода спекуляций и измышлений. Прежде чем дать слово участникам налета на Лбищенск и тем, кто защищал станицу или слышал что‑либо об этом, приведем отрывок из книги И. С. Кутякова «Боевой путь Чапаева»:

«Бой сразу охватил весь город. При первых же выстрелах защитники города бросились к штабу на соборную площадь. Стараясь укрыться от огня противника, они занимали отдельные строения, дома. Ночная темень не позволяла разобраться в создавшейся обстановке; ни бойцы, ни командиры не могли понять, откуда наносится главный удар противника. Часть курсантов дивизионной школы и сотрудников политотдела дивизии объединились под командованием товарищей Крайнюкова (И. А. Крайнюков, помощник комиссара 25–й стрелковой дивизии. — Авт.) и Суворова (начальник политотдела дивизии. — Авт.) и с боем пробилась к своему штабу. В это время Василий Иванович, окруженный кучкой личного конвоя, вел жестокий бой с казаками.

Чапаев был уже ранен в руку, но все же остался в строю и руководил огнем. Видя приближающихся на подмогу курсантов и работников политотдела, Чапаев и Батурин бросились в контратаку на противника и штыками очистили соборную площадь от белых. Однако силы были неравны, и под натиском численно превосходившего противника герои–защитники вынуждены были отойти. Начались пожары.