Александрийское звено - Берри Стив

Настала пора воспользоваться тем, что он заметил раньше.

С оружием наготове, Малоун продолжал двигаться вперед. Он вставил в пистолет последнюю полную обойму, и теперь в его распоряжении было девять выстрелов. Еще три патрона лежали в кармане. Значит, у него есть двенадцать шансов остановить Макколэма.

Его взгляд метался от стены к стене, от пола к потолку. Все его чувства были на пределе. Спина и грудь были мокрыми от напряжения, и холодный воздух подземелья холодил их.

Пройдя через зал, он двинулся к следующей освещенной комнате. Коридор, ведущий к ней, поворачивал направо. Он ничего не слышал, и тишина нервировала его. Вперед его гнали слова Хаддада, сказавшего, что именно Макколэм похитил Гари. Эта тварь посмела поднять руку на его сына! А самого Малоуна подонок заставил убить человека! Ну нет, это ему так даром не пройдет! Макколэм хотел драки? Он ее получит.

Он подошел к третьему залу, Комнате чтения.

Между полок стояло десятка два столов из грубо оструганных досок, потемневших от времени. В противоположном конце зала он заметил выход.

Комната была больше других – прямоугольная, футов шестидесяти в длину. Конструкция архитрава и притолок выдавала их византийское происхождение, мозаичные сцены здесь были посвящены женщинам: вяжущим, ткущим и даже занимающимся атлетическими упражнениями.

Малоун отвел взгляд от этих произведений искусства и сосредоточился на насущном. Он был готов к тому, что Макколэм в любой момент выскочит из-за столов, но ничего не происходило.

Он остановился. Что-то было не так.

А потом – потом он заметил темное отражение в блестящей поверхности красного полированного гранита. Расплывчатый образ, как если глядишь на что-то сквозь бутылку минеральной воды.

Там что-то находилось. Внизу. Под столами.

И тут до него дошло…

84

Вашингтон, округ Колумбия

Стефани услышала выстрел, но удара пули не почувствовала. А потом увидела кровавую дыру в виске Брента Грина и поняла, что произошло.

Она обернулась и увидела Хизер Диксон с пистолетом в руке. Тело Грина повалилось на паркетный пол, но Стефани продолжала смотреть на Диксон. Та медленно опустила оружие. Позади израильтянки появилась Кассиопея.

– Ну вот и все, – произнесла Диксон.

– Что произошло? – спросила Стефани у Кассиопеи.

– Когда вы с Грином ушли в кабинет, появилась она. Мы были правы, Грин притащил с собой нескольких друзей, которые ждали на заднем дворе. Секретная служба взяла их, а затем, – Кассиопея мотнула головой на Диксон, – она вошла внутрь.

Стефани все поняла.

– Ты работаешь на президента?

– Пришлось. Этот ублюдок собрался продать нас всех. Из-за того, что задумали он и ваш вице-президент, могла начаться новая мировая война.

В голосе израильтянки Стефани почудились какие-то странные интонации, и она не удержалась от вопроса:

– А как же вы с Дейли?

– Ларри мне нравился. Он обратился к нам за помощью, рассказал о том, что готовится, и после этого мы с ним сблизились. Поверь, он действительно хотел остановить происходящее, тут ему нужно отдать должное.

– Все было бы куда проще, если бы вы оба просто пришли ко мне и рассказали о том, что знаете.

Диксон мотнула головой.

– В том, что этого не произошло, виновата ты, Стефани. Ты живешь в идеалистическом пузыре. Ты ненавидела Ларри, ты не любила Грина, тебе казалось, что Белый дом не любит тебя. Разве при таком отношении ко всем и вся ты стала бы что-нибудь предпринимать?

– Но зато она превратилась в превосходную наживку, – вставила Кассиопея, – разве не так?

– Каждой удочке нужна наживка, и вы обе прекрасно сыграли эту роль.

Стефани до сих пор держала компакт-диск, взятый ею в кабинете Дейли. Диск был пустой. Он понадобился ей только для того, чтобы спровоцировать Грина на действия.

– Все удалось записать? – спросила Стефани. Перед отъездом из Кэмп-Дэвида на нее навесили записывающую аппаратуру.

– Все до последнего слова, – заверила ее Кассиопея.

– А что с саудовцами? – спросила она израильтянку. – Ты ведь работала с ними во время нашего первого разговора?

– Играть одновременно на обе стороны – типично для арабов. Поначалу они были в одной связке с вице-президентом, веря его обещаниям положить конец всему, что связано с Александрийским Звеном. Потом поняли, что он врет, снова обратились к нам, и мы заключили сделку. Тогда, в парке, перед ними стояла только одна задача – заставить тебя действовать, и больше ничего. Разумеется, никто из нас не предполагал, что у тебя внезапно объявится напарница. – Диксон мотнула пистолетом в сторону Кассиопеи. – За тобой все еще числится должок за тот чертов дротик.

– Может быть, когда-нибудь у тебя появится возможность рассчитаться со мной.

– Может быть, – улыбнулась в ответ Диксон.

Стефани посмотрела на бездыханное тело Брента Грина и вспомнила, как в один момент генеральный прокурор сказал, что, возможно, она ему понадобится, и она даже почувствовала себя польщенной. Он делал вид, что стоит на ее стороне и даже якобы готов уйти в отставку, чтобы защитить ее. А она при этом корила себя за сомнения, которые испытывала раньше на его счет.

Но все это была ложь.

– Президент послал меня, чтобы закончить все это, – проговорила Диксон, нарушив ее мрачные раздумья. – Никаких судебных процессов, никакой прессы. Генеральный прокурор испытывал трудности психологического характера, и потому покончил с собой. Его тело будет кремировано, военные медики выпишут свидетельство о его смерти. Его похоронят со всеми подобающими почестями, а благодарные сограждане сохранят о нем светлую память. Вот и сказке конец.

– Что с Александрийским Звеном? – продолжала задавать вопросы Стефани.

– Джордж Хаддад исчез. Мы надеемся, что он с Малоуном. Несколько месяцев назад Хаддад звонил в Палестину, пять дней назад – еще раз. После его первого звонка и того, как Ларри обратился к нам за помощью, мы занялись Пэм Малоун. Моссад планировал забрать Гари Малоуна, но наш премьер-министр не разрешил. А после этого нас переиграл орден Золотого Руна, и нам оставалось только следить. Благо, Пэм Малоун незаметно для нее самой была снабжена радио-маячками, которые позволяли это делать. Но и это не помогло. А потом началась вся эта заваруха. Дэниелс заверил нас в том, что не допустит никаких глобальных событий. Наше правительство верит ему.

– От Коттона что-нибудь слышно?

– Нет, – качнула головой Диксон. – Последняя новость заключалась в том, что он спрыгнул с парашютом где-то на Синае. Но это не имеет значения. Главное условие договоренности с вашим президентом состоит в том, что, если что-то и будет найдено, об этом никто никогда не узнает.

– Но что будет после того, когда Дэниелс перестанет быть президентом? – осведомилась Кассиопея.

– К тому времени вся эта история забудется. Если же нет, Израиль будет делать то, что он делал столетиями, – сражаться до последнего. У нас это получалось раньше, получится и сейчас.

Стефани безоговорочно поверила в это обещание, данное твердым голосом, но было еще одно, что ей было необходимо знать.

– Вице-президент, – проговорила она. – Что с ним?

– По нашим сведениям, только Грину, вице-президенту и Альфреду Херманну было доподлинно известно, что происходит. Когда Грин услышал запись разговора между Ларри и руководителем аппарата вице-президента, он запаниковал и попросил саудовцев убрать Дейли. Разумеется, те ничего не сообщили нам об этой просьбе, иначе мы бы помешали им. Арабам нельзя доверять. – Диксон сделала паузу. – Потом появляетесь вы двое, встречаетесь с Ларри. Грин впадает в еще большую панику и убеждает саудовцев убрать и вас тоже. После того как Дэниелс воспрепятствовал нападению на вас, все участники нападения были перебиты, а Грин отправился на тот свет, для саудовцев все кончено.

Стефани указала на труп генерального прокурора.

– Как поступят с телом?