Сербский генерал Младич. Судьба защитника Отечества - Лилиана Булатович

— Какого… идёшь воевать, если нет оружия?

Немного раздражённый, я, скрывая эмоции, перешёл на правый фланг и ещё 2–3 км вёл бойцов через лес. Там встретил и разведчиков из Ключской (из г. Ключ. — Прим. Л.Б.) бригады, которые удивились, почему мы идём дальше, когда мусульмане прямо здесь, в лесу. Мы пошли дальше, а я осматривался и пытался понять, куда дошёл тот самый Младич. Он во главе группы бойцов всё время шёл на несколько шагов впереди нас. Когда я определил, что он не выйдет из леса на открытое пространство, я приказал бойцам остановиться и подготовить позиции, на которых они и останутся в боевом порядке. Я медленно вернулся и увидел полковника Кукобата, который был исключительно доволен достигнутой линией. В тот же момент затарахтел ручной пулемёт с Бараковаца. Бойцы залегли. Передо мной большая лужа. Кукобат не ложится. Я решил, что и я не буду.

Поздно ночью, когда я добрался до командного пункта 2-го Краинского корпуса, который находился на Оштрелье, то, как того требует воинский устав, явился к командиру корпуса генералу Боричу, при котором я тогда был помощником по морали, религиозным и правовым вопросам. Когда Младич, находившийся тогда у Борича, увидел меня, такого грязного и мокрого, то сказал:

— Смотри, Борич, эти политработники всех переживут! Я-то думал, он погиб, когда сегодня куда-то пропал.

А я думал, он меня похвалит! Признаюсь, я был немало разочарован.

Позже мне говорили, что это знакомство побудило Младича сделать меня своим помощником. На Коллегии он спросил:

— А что это за Шкрбич? Кто его знает?

Ему ответили, что это именно тот, кому он сказал «какого… идёшь на войну, если нет оружия?».

— А! Он будет моим помощником! — говорят, заключил Младич. Так и случилось уже в июне 1994 г.

Сразу после вступления в должность в Главном штабе я оказался с Младичем в западной части Республики Сербской вместе с еще несколькими офицерами из Главного штаба. Мы объезжали какие-то части на том участке фронта. Я удивился, когда Младич сказал мне, что мы будем ночевать с ним в Доме Армии в Баня-Луке. Мы спали в каких-то помещениях, которые назывались «военными апартаментами». Каждый жил в своей комнате, а сапоги выставляли в коридор. Это было в августе и, как я помню, было очень жарко. Я надевал шерстяные носки в военные сапоги. Чтобы не позориться, что ношу теплые носки в разгар лета, я не хотел оставлять их на сапогах, как обычно делалось, а убрал к себе. Когда же я встал утром, то увидел на сапогах Младича шерстяные носки. Мне было приятно, что я не единственный, кто носит шерстяные носки летом, как и все жители моего родного края (Гламоча).

В те дни для переговоров с Младичем должен был прибыть американский генерал Уэсли Кларк. Насколько я мог судить, для Младича это не было главным событием. Его гораздо больше интересовало состояние дел на фронте, но он допускал никаких импровизаций и приказал, что нужно подготовить к данной встрече. А когда утром отправлялся на фронт, сказал:

— Шкрбо, в связи со встречей с Кларком проверь то, то и то…

— Извините, шеф, — отвечаю, — я это должен записать.

А он отвечает:

— Умный записывает, а дурак идёт и делает, — шутя на свой счёт. Оделся и отправился на фронт, не сомневаясь, что всё будет сделано так, как он приказал. Я предложил ему написать на пистолете, предназначенном в подарок генералу Кларку, посвящение «от командующего генерала Младича». Он спросил, а почему не «От Армии Республики Сербской генералу Кларку»? Я ответил, что западные люди ценят индивидуализм и больше любят, чтобы что-то исходило от личности, а не от какого-то бюрократического института. Видимо, Младич согласился с моим объяснением, потому что на пистолете, который был подарен Уэсли Кларку, написали: «От командующего генерала Младича», насколько я сейчас помню. Где-то я читал, что сейчас этот пистолет находится в Пентагоне вместе с фуражкой, которой Младич обменялся с Кларком. Однако разговор с Кларком, на котором и я присутствовал, был отнюдь не приятным. Младич говорил о сербской истории, а Кларк грозил бомбардировками.

Посещая расположение частей 2-го Краинского корпуса я испытал много такого, что можно считать образцовым обучением для любого офицера. Младич умел и покритиковать, и похвалить, и отругать, если что-то не так, и показать, как надо, причём всё это в самых опасных местах. Бойцам над Отокой он сказал, что у них не очень хорошая позиция. Затем вместе с несколькими генералами перешёл передовую линию и выбрал другую, намного более удобную по отношению к позициям противника, которая давала гораздо большую возможность обзора и позволяла лучше маскироваться.

В другой раз мы двигались вдоль леса к пункту обзора вражеских позиций. Младич шёл прямо по лугу, а мы, генералы, полковники и подполковники, по опушке леса. Я подумал, что наше передвижение по всем правилам Младич может принять за трусость. Подошёл к нему и стоя рядом посмотрел, что он там разглядывает в бинокль. Он строго спросил меня:

— Что с тобой? Ты на экскурсии или на боевых позициях? Ложись!

Я тут же залёг возле какого-то куста, воспользовавшись межой, как защитой, а Младич продолжал стоять и смотреть в бинокль, как ни в чём не бывало.

Как-то мы на внедорожниках поехали на гребень горы. Остановились, а Младич разговорился с какой-то женщиной, которая шла по дороге с дочерью. Мать объяснила, что дочка больна, а до ближайшей автобусной остановки около 20 км, и они собираются идти пешком, потому что вряд ли найдут здесь какой-то транспорт. Младич приказал водителю отвезти их, а на вопрос одного из полковников «А как же мы?» ответил: «Пешком».

Подошли мы как-то к реке. Кажется, это была Уна. Младич сказал:

— Купаться!

Мы отвечаем, что не готовы к этому, ни у кого нет плавок.

— Ну и что? Купайтесь в обычных трусах, — отрезал Младич. Мы выкупались в нескольких километрах от передовой, потом поели каких-то консервов, обсохли, немного отдохнули. Поскольку день у нас был довольно напряжённый, я надеялся, что мы пойдём в какой-нибудь штаб и отдохнём. Но нет, Младич отвёз нас в Новиградскую бригаду! Выслушал краткий рапорт, и уже в сумерках пошли на передовую.

— Где тут минные поля и есть ли у вас их план? — спросил он старшего сержанта, которого мы застали в землянке.

— Нет, — ответил тот.

— Тогда вы идите первыми, а мы за вами — и вперёд!

Уже была ночь, а мы двинулись по довольно крутой местности вперёд, пройдя примерно 4–6 км. А когда вернулись, Младич приказал командиру бригады: