Академик: Дом, что мы защищаем. Академик. Глубина - Андрей Борисович Земляной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как только эта гадость ушла, девушка порывисто вздохнула и открыла глаза.
– Папа? – А потом перевела взгляд на меня. – Кто это?
– Доча, все нормально, это доктор.
Девушка скосила глаза в мою сторону.
– А вам не будет плохо, как доктору Геро?
– Нет милая, – произнес я. – Плохо будет тому, кто заставил тебя заболеть.
Прошло уже пятнадцать минут, а энергия все текла и текла, словно болезнь вытянула всю жизненную силу девушки. Я положил вторую руку ей на лоб, замыкая контур. Сразу дело пошло веселей. Боевая аура, работавшая в режиме полевого диагноста и отрабатывавшая периферические повреждения, сама закончила программу и втянулась назад. Кроме последствия болезни, пришлось подлатать испорченную лекарствами печень и пройтись по всем связкам и мышцам, убирая последствия атрофии. Затем я запустил полуавтономное плетение «зеленого доктора» и проследил, чтобы оно надежно закрепилось в организме. Потом подумал еще немного и в районе солнечного сплетения поселил «двойное зеркало» на случай повторного проклятия.
Еще через пять минут все было закончено.
– Ты можешь встать.
Девушка осторожно подняла руку, затем, прислушиваясь к ощущениям, отбросила одеяло и села.
– Не болит, – задумчиво сказала она. Опустила ноги на пол и медленно встала.
Тут же к ней подскочил Тайомо, и они стали обниматься так, словно не виделись лет сто.
Я деликатно удалился в другую комнату и подошел к окну, рассматривая вечерний город. Отвлек меня шум за спиной. Девушка, накинувшая на плечи старенький халат, и Тайомо молча стояли у дверей, явно готовясь что-то сказать.
Но я был не в настроении выслушивать благодарности. Мне было достаточно цветущего вида девушки.
– Мне, кстати, кто-то обещал выпивку и шумную компанию!
– Тьфу! – Тайомо в сердцах сплюнул на пол. – Тут, можно сказать, клятву верности ему собирались давать, а ему вина и девок подавай!
– Естественно. Любая клятва верности, на мой взгляд, это перекладывание проблем на плечи сюзерена.
– Еще бы так думали наши Небожители… – Он что-то шепнул дочери, и она быстро исчезла.
– Сейчас Вера переоденется, и мы пойдем.
– Вера? Вы сказали Вера? Как странно… – Я улыбнулся.
– Что здесь странного?
– На моей родине тоже есть такое женское имя.
Мы неторопливо беседовали уже полчаса, когда в комнату, словно радужный вихрь, ворвалась Вера, разодетая в яркое платье.
– Очень красиво. – Я кивнул головой. – Только не будет ли мой наряд слишком простым для такого вечера?
– Я думаю, вам пошел бы синий цвет, – почти шепотом произнесла девушка.
– Синий? – Я улыбнулся.
Куртка «поплыла», перестраиваясь в новую форму, и через пару секунд это был уже камзол густого синего цвета с серебряным шитьем, перехваченный широким поясом, на котором висел жезл, изображающий из себя шпагу. Я отбросил удлинившиеся волосы за спину, и перехватил их кожаным шнурком.
– Так лучше?
Вера залилась тихим серебряным смехом.
– О, вы будете королем праздника, милорд.
– А вы королевой.
С этими словами я вынул из воздуха серебряное с крупными бриллиантами оголовье и надел его на голову густо покрасневшей девушке.
Из дома мы вышли втроем.
Тайомо не отпускал дочь ни на секунду, словно его прикосновение могло как-то уберечь ее. Пройдя всего один квартал, мы оказались на городской площади. Громкая музыка, под которую танцевали не меньше тысячи человек, не могла перебить звон посуды и нетрезвые вопли.
Вихрь девушек тут же с хохотом подхватил Веру и унес куда-то в центр площади, а мы начали пробираться сквозь толпу по направлению к ратуше. К моему удивлению, Тайово здесь хорошо знали. И не просто знали. Люди приветственно махали руками, приглашая нас за свои столы, Встречные мужчины приветственно хлопали нас по плечам и пропускали вперед.
Наконец мы пришли. На возвышении стоял большой стол, за которым, вероятно, сидели знатные горожане. Нам сразу освободили место в самом центре, и стоило Тайово занять свое место, как ему тут же поднесли огромный кубок из граненого стекла и микрофон. Музыка тут же стихла, и из толпы раздались крики.
– Мэр! Скажи! Слово мэру!
Тайово медленно встал и, поклонившись присутствующим, произнес:
– Друзья, я рад вас всех видеть на нашем празднике. Давным-давно наши предки праздновали в этот день окончание сбора урожая. Мы с вами хорошо потрудились этой осенью, и пусть наш праздник не омрачит грусть и печаль. Пусть зима будет снежной и короткой, а наши амбары полны.
Горожане разразились приветственными криками, а Тайово также солидно сел.
За столом шли степенные разговоры, изредка прерывавшиеся такой же неспешной и серьезной выпивкой и закусками. Заключались сделки, сватались дети и обсуждались чужие жены.
Прислушиваясь к разговорам, я и не заметил, что танцы закончились, а площадка перед ратушей опустела.
– Сейчас будет самое интересное, – произнес мэр. – Это конкурс мастеров. Самая главная часть сватовства. Самые лучшие могут претендовать на благосклонность своих невест.
– А вы были лучшим в чем?
– Думаете, что я всегда был книжным червем? – Он скупо улыбнулся. – Я, кстати сказать, двадцать лет был командиром пограничной стражи и лучшим стрелком на побережье.
В круг вышел обнаженный до пояса невысокий сухощавый парень с полуторным мечом в руке. Он спокойно подождал, пока стихнут приветственные крики и гомон, и медленно, словно нехотя, начал движение.
Скажу честно, что двигался парень просто отлично и мог при соответствующем обучении вполне составить конкуренцию лучшим мечникам Земли. Потом были стрелки, несколько музыкантов и даже один кузнец, для которого на помост была поставлена небольшая жаровня. За пять минут испытания кузнец из куска железа сотворил цветок, который и преподнес покрасневшей от смущения девушке, вышедшей, чтобы опустить на его голову венок из белых цветов.
– Не желаешь? – Мэр кивнул на помост.
– Да я как-то не думал о женитьбе.
– Это совершенно необязательно. Но если ты хочешь уйти с праздника не один, то просто обязан проявить свой талант. В основном Небожители так или иначе демонстрируют фокусы.
Я улыбнулся.
– Подумаю.
Но подумать мне не дали. Сначала негромко, а потом все сильнее и сильнее до нас стали докатываться волны какого-то скандала.
Я только успел дожевать кусок и промокнуть губы салфеткой, как народ буквально хлынул в стороны, а на площадь медленно и неотвратимо, словно тяжелый танк, вышел огромный, больше двух метров роста, здоровенный мужик в золотой хламиде и с жезлом на поясе, в окружении многочисленной свиты. Неторопливо, по-хозяйски гигант подошел к нашему столу и навис тяжелой тушей над сидящими людьми.
– Я узнал, что твоя дочь здорова?
Голос у гиганта был соответствующий. Гулкий и рокочущий, словно он говорил в
