НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский

Крах 6-й армии под Сталинградом, последовавшее затем поражение войск Вермахта на Курской дуге оказывали все большее влияние на моральный дух не только «доверенных лиц» гитлеровских спецслужб, но и многих немцев. В различных кругах германского общества, даже в среде «черного ордена», начали раздаваться голоса о несостоятельности политики фюрера, которая может привести Третий рейх к катастрофе. Влияние Гитлера еще более упало после событий 20 июля 1944 г., когда оппозиционная часть из состава высших армейских офицеров решилась на террористический акт в отношении верховного главнокомандующего.

Послышались и насмешки над изданной при активном участии шефа одного из главных управлений СС и ближайшего подручного Гиммлера группенфюрера СС Готтлоба Бергера брошюры «Недочеловек». В ней эсэсовские идеологи объявили славян «недочеловеками», не имевшими никакой культуры, которых можно приравнять лишь к животным и насекомым. «Внутри этой креатуры, – гласил главный постулат «труда», – царит ужасный хаос безудержных страстей: стремление к разрушению, примитивные желания, пошлость и низость». Тогда же состоялся разговор Гиммлера с начальником службы военных корреспондентов РСХА штандартенфюрером СС Гюнтером д’Альквеном, одним из его приближенных оказывавшего воздействие на мышление рейхсфюрера СС. Во время совместного полета на фронт, отмечал Хайнц Хёне, Гиммлер показал ему брошюру. Немного подумав, д’Альквен выругался. «Брошюра эта – полнейшая чепуха – сказал он. – Наши солдаты на фронте не знают ни сна, ни отдыха. Можете мне поверить, что увидя такую стряпню, они зададут простейший вопрос: «Противник дает нам здорово прикурить, у него танки получше наших, он здорово разбирается в вопросах тактики и стратегии. И что же, это все – «недочеловеки»? Тогда мы – плохие сверхчеловеки! Эти так называемые недочеловеки творят чудеса, принося величайшие жертвы во имя своей страны и проявляя невиданную сплоченность».

Отпрянув от неожиданности, Гиммлер произнес: «Что это за тон?» – «Это тот тон, рейхсфюрер, который я постоянно слышу от наших солдат, – ответил д’Альквен. – После двух лет войны с противостоящим противником мы не можем более оперировать подобными теориями».

Гиммлер с недовольством прервал разговор…»

Деморализация все более охватывала и немалую часть вчера еще сплоченной и мобильной немецкой агентурной когорты. После заброски в советский тыл число прибывших с повинной агентов продолжало возрастать. «Главное управление СМЕРШ, – сообщал (март 1944 г.) в ГКО В. Абакумов, – перевербовав ряд немецких агентов, использует их для создания перед противником видимости успешного развертывания их работы по созданию повстанческих групп и проведению диверсионных актов». Дезинформация Абвера и РСХА осуществлялась главным образом путем радиоигр. Начавшись в 1942 г. с эпизодического применения, в 1943 г. и позже они приобрели чуть ли не повсеместный характер. Кроме Главного управления контрразведки, их стремились проводить практически все фронтовые управления СМЕРШа, армейские, даже некоторые корпусные и дивизионные отделы. В зависимости от правового статуса заинтересованной стороны, передаваемая по радио противнику дезинформация имела стратегический, оперативный или тактический характер – начиная от положения на том или ином участке фронта, видимости подготовки к наступлению или к обороне, поступления (отсутствия) войсковых резервов и т. д., до имитации развертывания в тыловых районах повстанческого движения, проведенных крупных диверсиях, ложной информации о передислокации соединений и частей и др. Не меньше внимания в радиоиграх уделялось вопросам выманивания агентуры противника, специального вооружения и снаряжения и т. д. Поражения в радиоиграх порождали у Абвера и РСХА и еще большую неуверенность в собственных шпионских кадрах.

Далеко не все радиоигры были результативными. Немало их заканчивалось, едва начавшись. Причины были разные – от подозрения немецких спецслужб о перевербовке агентов до кардинального изменения военно-политической ситуации на Восточном фронте. В докладной ГУКР СМЕРШ в ГКО (июнь 1943 г.) отмечалось: «За период Отечественной войны органами контрразведки СМЕРШ, НКВД и НКГБ арестовано 1040 германских шпионов-парашютистов переброшенных на нашу сторону, из которых 464 явились добровольно с повинной…

В числе арестованных – 263 шпиона были снабжены портативными коротковолновыми приемопередающими радиостанциями, замаскированными в чемоданах и противогазных сумках. После перевербовки некоторой части агентов-парашютистов нашими органами в радиоигру включено 89 изъятых радиостанций. Из этого количества 65 радиостанций в разное время были выведены из-за потери к ним противником оперативного интереса, опасности провала наших мероприятий вследствие длительного срока работы станций и по техническим причинам.

Остальные 24 радиостанции работают по настоящее время и размещены в разных местах Советского Союза, так как при переброске разведчиков на нашу сторону немцы указывали им пункты для оседания.

8 работающих ныне станций функционируют с 1942 г., остальные с 1943 г., причем 2 начали работать с февраля с. г., 2 – с марта и 12 – с мая.

С помощью работающих радиостанций ГУКР СМЕРШ осуществляет мероприятия по вызову агентуры противника на нашу сторону для ее перехвата и в этих же целях передает немцам дезинформацию военного характера, которая согласовывается с Генеральным штабом Красной Армии.

В результате контрразведывательных мероприятий на подставленные нами адреса немцы прислали 16 агентов-связников с материально-техническими средствами, инструкциями и деньгами для ранее переброшенной ими агентуры. Все агенты-связники арестованы, у них изъято 16 посылок с питанием для раций, фиктивными документами, одеждой и 824 тыс. рублей. Помимо этого, по легендированному нами требованию в указанное место с самолетов немцы сбросили 9 посылок с оружием, продуктами питания и 144 тыс. рублей…».

В целом же, только отдельные радиоигры имели оперативно-стратегическое влияние на фронтовые события. Именно за их проведение между НКГБ и СМЕРШем происходили «сражения». Остальные преимущественно носили прикладной, тактический характер, что, однако, не умаляет их роль и значение в тайной войне.

В частности, успешно завершились такие операции под условным названием «Лесники» (легендировалась связь с якобы скрывающимися в Чухпомских лесах дезертирами, создание с их участием опорных пунктов для развертывания диверсионной работы); «Подрывники» (была ликвидирована крупная диверсионная группа «Цеппелина»); «Бурса» (имитация массовых диверсий на железнодорожных и промышленных объектах); «Дезертиры» (легендирование организации контактов с немецкими военнопленными); «Тростники», «Разгром», «Подполье» («организация» повстанческих банд) и многие другие. «Противник, – писал начальник СМЕРШа, – работе перевербованных нами агентов верит и считает, что они «обеспечивают развертывание подрывной работы» в намеченных им тыловых районах СССР».

Только во второй половине 1943 г. – первой половине 1944 г. на указанные органами СМЕРШа места десантирования и созданные НКГБ квартиры и явки-«мышеловки» был сброшен и прибыл 41 агент (все арестованы), десантировано 12 пулеметов, 2 миномета, около сотни автоматов и карабинов, более 2 т взрывчатки, 300 магнитных, угольных и других мин, 11 радиостанций, 3 млн рублей и т. д. К концу 1944 г. 110 радиоигр было свернуто, а 42 продолжались практически до окончания войны.

Всего в 1942–1945 гг. с немецкими спецслужбами советские контрразведчики провели 184 радиоигры. Хрестоматийными из них стали операции «Монастырь», «Курьеры» и «Березино». Всего же в 1941–1945 гг. в тыловых районах Советского Союза было ликвидировано свыше 2 тыс. агентов, из них 554 парашютиста, входивших в состав 172 диверсионных групп, 663 агента-разведчика (242 группы), 302 агента и диверсанта разноплановых формирований, 109 агентов-одиночек, 224 были заброшены с индивидуальными заданиями – террор, диверсии, разведка и др[159]. 681 человек прибыл с повинной, 127 убито при задержании.

Коренной перелом в войне заметно повлиял на улучшение служебно-боевой деятельности войск по охране тыла действующей Красной Армии[160]. Она приобрела более четкий и планомерный характер, выросло и профессиональное мастерство личного состава. В структуре войск от батальона и выше определились и закрепились разведывательные отделы (отделения), главная задача которых заключалась в организации и осуществлении агентурно-разведывательной и контрразведывательной работы в прифронтовой полосе. Основным составным элементом их деятельности стали оперативно-чекистские группы (ОЧГ). Функция последних заключалась в очистке районов, освобожденных советскими войсками, путем «агентурного выявления и ареста шпионов и диверсантов противника, его пособников, ликвидации резидентур, обнаружения и захвата документальных источников спецслужб и карательных органов врага» и др.