НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский

Генерал Строкач распорядился: «Срочно в оперативное сообщение! Сообщить в Главное разведуправление Красной Армии». От агента-двойника Любченко УШПД получил еще несколько подобных сообщений. Таким образом «Гермес-Б» пытался внести свою лепту в спасение 6-й армии фельдмаршала Паулюса под Сталинградом. Вскоре предателя удалось изобличить[156].

До середины 1943 г. органы управления партизанским движением в советском тылу и руководители партизанской и подпольной борьбы на оккупированной территории делали далеко не все для обеспечения безопасности своих формирований. В донесениях в Берлин полиции безопасности и СД из «умиротворенных» районов в этот период не раз отмечалось: «Развитие событий, связанных с деятельностью бандитов, удалось взять под постоянный контроль». Ощутимые удары врагу удалось нанести и по подполью, особенно в Киеве, Харькове, Одессе, Днепропетровске, Минске, Смоленске, многих других городах. Потери здесь нередко доходили до 100 %, и нелегальные структуры приходилось создавать вновь и вновь. Успех во всех случаях достигался благодаря агентам и осведомителям. Не меньшему урону с их участием подверглись партизанские соединения и отряды. Многие их командиры главное внимание своих «спецслужб» ориентировали на разведку, считая контрразведку второстепенным делом. В частности, Сидор Ковпак отвергал любые попытки присылки из центра соответствующих специалистов. «Я разговаривал с товарищем Сталиным, – не раз повторял он. – Исполняю директивы партии и правительства, а там в штабе (УШПД. – Авт.) вредители сидят, творят контрреволюцию, нашим горбом ордена получают. После войны снимать их будем… Наркомами стали». Как результат, в его соединении гитлеровские шпионы и диверсанты, посылая хозяевам подробную информацию, чувствовали себя почти в безопасности. 17 ноября 1942 г. в докладной отдела 1Ц штаба командующего войсками оперативного тылового района группы армий «Юг» отмечалось: «По донесению доверенного лица из Щорса (Черниговская область. – Авт.) хорошо вооруженная банда Колпака (разговор идет о С. А. Ковпаке. – Авт.) подкрепление оружием и боеприпасами получает с помощью самолетов. В октябре бандиты получили 2 пушки (калибр 45 и 76 мм), 8 минометов и 300 автоматических винтовок. Штаб Колпака поддерживает радиосвязь с штабом Западного фронта Красной Армии. 6.10.1942 г. из Москвы в банду прибыли 15–20 специалистов во главе с человеком 35–38 лет. Их задача пока что неизвестна…

В районе Хоромного (30 км на северо-восток от Сновска), дислоцируется банда Федорова. Наши воинские части не ведут интенсивных боевых действий против банды. Вчерашний бомбовый удар по местам расположения бандитов желаемых результатов не принес».

Информация о незащищенности партизанских формирований от проникновения лазутчиков приходила и из лагеря противника, в частности, от офицера штаба 101-го словацкого полка капитана Катини. Весной 1943 г. дислоцируясь в Ельске, многие военнослужащие полка не только сочувствовали партизанам, но и предоставляли им посильную помощь. В письме на имя командира соединения Александра Сабурова капитан писал: «Немцы имеют возможность увеличивать число агентуры среди местного населения. Они регулярно получают секретные донесения о Ваших действиях, а также намерениях Ковпака, в том числе о засадах, местах получения продуктов, способах разведки. В этом мы видим недочеты Вашей пропагандистской деятельности, а главное, неудовлетворительной контрразведывательной работы». Партизанская разведка, а особенно контрразведка, подчеркивалось в совместной директиве (сентябрь 1942 г.) Главного разведывательного управления Красной Армии и Центрального штаба партизанского движения[157], организована неудовлетворительно.

Ситуация стала улучшаться после выхода в свет (5 сентября) приказа НКО СССР о развитии партизанского движения. Тогда же (ноябрь – декабрь 1942 г.) лишь в партизанские формирования Украины из советского тыла прибыло около 400 опытных оперативников, деятельность за линией фронта развернули и специальные зафронтовые группы республиканских и союзных НКВД – НКГБ. Только одна из них – «Дружба» – среди ковпаковцев обезвредила 25 немецких лазутчиков. Опорой особых отделов и групп в партизанских формированиях стала их осведомительная сеть. Среди партизан республики она насчитывала свыше 2 тыс. человек.

В отрядах и группах, не состоящих на связи с партизанскими штабами, решающую роль в противодействии немецким спецслужбам играл имевший агентурно-оперативный опыт командный состав. «После того, как мы вынужденно оставили старый район базирования и перешли на новое место, – в свое время делился воспоминаниями комиссар одного из партизанских отрядов Крыма Р. М. Пономаренко, – фашисты потеряли наш след. Тогда служба безопасности и СД в погоню бросила агентов и лазутчиков, перед которыми поставили задачу любыми путями разведать место расположения отряда. В это время и произошел такой случай. Однажды передовые посты задержали двух неизвестных. Они оказались местными жителями. С собой принесли два куска мяса, а нужно сказать, что партизаны в это время сильно голодали, продукты были на исходе. Задержанные заявили, что они давно хотели вступить в отряд и вот, прихватив мясо, пустились на поиски партизан. Их рассказ казался правдоподобным, однако Колодяжный (Е. П. Колодяжный, начальник штаба отряда. – Авт.) не успокоился, некоторые детали ему показались подозрительными.

На вопрос, зачем принесли мясо, прибывшие ответили, что с продуктами сейчас везде трудно, и, зная это, они решили поддержать партизан. И тогда Колодяжный приказал взвесить принесенное…»

Агентов подвела немецкая скрупулезность. В каждом из кусков было ровно по восемь килограммов. Лазутчики были вынуждены признаться: получив мясо на интендантском складе, они выдвинулись искать партизан. Планировали внедриться в отряд, изучить расположение постов, порядок их смены, затем сообщить сведения по обусловленному каналу связи. «Выручили опыт и бдительность Колодяжного, – закончил рассказ Р. Пономаренко, – уловка врага не удалась…»

Авторы монографии «Задача особой важности (Партизанская разведка 1941–1945 гг.)» Г. Мищенко и Г. Мигрин отмечали: «По данным разведотдела УШПД, партизанской контрразведкой (Украины. – Авт.) было выявлено 9883 шпионов, изменников и других пособников врага»; фашистским агентам «не удалось осуществить ни одного террористического акта над партизанскими командирами и комиссарами». Анализ архивных и опубликованных исследований свидетельствует: цифра эта неправдоподобна, ибо по официальным данным на всей оккупированной территории СССР среди партизан и подпольщиков удалось обезвредить пять тысяч агентов противника. Две тысячи приходится на долю зафронтовых спецгрупп НКВД и НКГБ. Относительно Украины, их число (за 1942–1944 гг.), по разным данным, составило от 1 до 1,5 тыс. человек. Для проведения террористических актов с помощью ядов только в партизанские отряды Волыни гитлеровцы забросили 46 «врачей» и «фельдшеров». Не обошлось в этом случае и без потерь среди командного состава партизанских формирований. Было их немного, но они были…

Решающие схватки на невидимом фронте в противоборстве с немецкими спецслужбами, как и раньше, проходили в пределах линии фронта и прифронтовых районах. В 1941–1944 гг. от 55 до 65 % всей агентуры противника, выявленной советскими органами госбезопасности, разоблачалось непосредственно в зоне боевых действий[158]. В последний год войны этот показатель возрос почти до 90 %.

Реорганизация летом 1943 года особых отделов НКВД в органы армейской военной контрразведки совпала с подготовкой противоборствующих сторон к решающим схваткам. Осведомленное о готовящемся немецком наступлении, наряду с подготовкой к «преднамеренной обороне» советское командование осуществляло активную работу по мобилизации сил для встречного контрудара. Деятельность СМЕРШа, органов НКГБ и военной разведки в этих условиях охватывала широкий спектр задач, главными из которых выступали дезинформационные мероприятия с целью скрыть готовящееся контрнаступление, с участием зафронтовой агентуры выяснение сил и средств противника, пресечение подрывных происков врага в действующей армии и советском тылу.

Немецкие спецслужбы сосредоточились на выявлении мест концентрации резервов советских войск, их численности, местах дислокации штабов, характере оборонительных сооружений, наличии тяжелых видов вооружения и т. д. Получив перед этим «подарок» в виде добровольной явки с повинной в советскую контрразведку до 35 % от всей переброшенной за линию фронта агентуры, основные надежды Абвер и РСХА возложили на тщательно проверенные шпионские кадры. В противовес проискам противника, особые отделы, затем СМЕРШ и НКГБ развернули проведение различных агентурно-оперативных комбинаций. Их участниками нередко становились немецкие военнопленные, а главным образом перевербованная агентура, количество которой возрастало с каждым днем. Так, еще в декабре 1942 г. в докладной в ГКО Л. Берия отмечал: «В марте – ноябре органами НКВД задержано 687 вражеских агентов-парашютистов… В состав некоторых групп входили солдаты германской армии, отдельные из них возглавлялись немецкими офицерами. Из общего числа задержанных … с повинной явились 275 человек. Убито при задержании 43 человека. Изъято радиостанций 167».