Тысячеликий демон - Ростислав Левгеров

В сумерках Искра не разглядела выражения его лица, но она почувствовала… интерес. Его невидимый взгляд словно обжигал. Девушка вжала голову в плечи и побежала в свои покои.

На следующий день, утром, Искра пришла в храм. Там было пусто, если не считать двух монахов, одним из которых оказался Клеарх, занимавшихся уборкой и заменой прогоревших свечей на новые. Клеарх перепугался и в первый момент остолбенело смотрел на гостью.

– Я бы хотела поговорить с… – Искра запнулась, припоминая официальное обращение к принципару.

– С его святейшеством? – подсказал Клеарх.

– Да.

– А его нет. Он уехал за город, в Гудлебскую обитель. Там послушники собрали небольшой урожай, и его святейшество лично решил провести подобающие этому случаю празднества. Мы очень зависим от урожая, ибо он нас кормит.

– Понятно, – неловко произнесла девушка. – Тогда я пойду.

Клеарх кивнул, глядя на девушку во все свои суматошные глаза. В руках он держал коробку со свечами. Искра натянуто улыбнулась ему и пошла обратно.

– Вы не волнуйтесь! – сказал он ей вслед. – Его святейшество на вас не обижается. На правду… не обижаются.

Искра поплелась к своей скамейке, той, которую ей показал Мечеслав. Ей стало еще тяжелее после визита в храм. Так больше не могло продолжаться. Здесь плохо. Здесь очень плохо! Если бы уехать домой! Или нет – вообще, куда-нибудь, куда-нибудь подальше отсюда.

Девушка не заметила, как подошла к скамейке, не заметила, как присела. Слезы покатились по ее лицу.

– Где же ты, дядька? – плакала она. – Как бы ты пригодился мне сейчас. Ты был мне отцом, самым родным, единственным другом в этом тяжелом пути сюда. Почему именно ты умер? Почему же?!

Венки увяли и выглядели, как так, словно их вываляли в грязи. Искра тупо смотрела на них, – слезы уже застыли на щеках – потом вскочила и со злостью смахнула их с ветвей на землю.

Она не знала, сколько прошло времени; она просто сидела, уставившись в одну точку, и проигнорировала появление Мечеслава, даже не вглянула на него.

– Это вы вчера следили за мной? – сурово спросила она.

– Из окна? Конечно же я. – Мечеслав старался говорить бодрым тоном, но это плохо у него получалось.

– Нет. Не из окна.

Мечеслав ничего не ответил. Девушка, не понимая, почему он молчит, повернула голову и заметила, что царь обеспокоен.

– Что такое? – спросила Искра. – Вы знаете, кто это был?

– Искра, – начал он и запнулся. Потом глубоко вздохнул, словно собираясь с силами, и повторил: – Искра!

– Говорите же!

– Только выслушай меня! Хорошо? До конца!

– До конца.

– Эх, что там! – воскликнул царь и встал. Искра поразилась тому, насколько он взволнован. – Искра! – Мечеслав присел на корточки, хотел было взять ее за руки, но передумал, опять вскочил, и, наконец, сказал: – Искра, я люблю тебя. Я люблю тебя, слышишь? – Мечеслав немного грубовато потряс оторопевшую девушку за плечи. – Я люблю тебя, Искра, люблю всей душой! Ну что ты молчишь?

– Да вы с ума сошли! – подавив комок в горле, проговорила Искра.

– Нисколько! Я в здравом уме! Я понимаю, ты шокирована, но, тем не менее, я люблю тебя. Я хочу, что бы ты стала моей женой.

Девушка медленно покачала головой.

– Как это? – точно в трансе, проговорила она. – Как вашей женой? Как такое может быть? Вы издеваетесь? Может быть, вам нравится сводить меня с ума?!!! – последние слова девушка выкрикнула, зайдясь в истерическом плаче.

– Не надо. – Мечеслав прижал рыдающую девушку к себе и пригладил ей волосы. – Не плачь. Пойдём, я отведу тебя домой. Извини меня, я выбрал плохой момент. Но я не отдам тебя никому. Я буду с тобой. Я приложу все силы и покорю тебя, и плевать я хотел, что об этом скажут люди. Велимиру ты не нужна, да и вряд ли кому-то еще, ведь так?

Искра, всхлипывая, с надеждой посмотрела на Мечеслава.

– Ну, успокоилась? – ласково спросил он, отпуская ее. – Да, наверное, я не вовремя. Ты тоскуешь по дому, но это ничего. Будь со мной. Подумай, Искра. Я хочу, что бы мы были вместе. Вместе мы все переменим. Я не буду торопить тебя. Да, вообще-то, получилось все как-то не так. – Царь в смущении взъерошил свою густую шевелюру. – Не очень-то и складно я говорил, да? Впервые в жизни признался в любви, и так коряво. Не по-царски, – добавил он со смехом.

Искра посмотрела на голубое небо, на летящих высоко в небе птиц.

– Оставьте меня, – сказала она неожиданно.

Мечеслав подождал, надеясь найти в блестящих от слез глазах девушки ответ, но, не дождавшись, ответил:

– Хорошо.

И удалился, твердой, решительной походкой.

Месяц – это большой срок. Так и подумала Искра. Целый месяц взаперти, здесь, в проклятом Кремле. Девушка упрямо отвергала ухаживания Мечеслава, не желая признаваться самой себе, что он ей нравится. Все уже знали, что царь сделал венежанской княжне предложение, и радовались этому – затворника Велимира никто не любил. Но Искра отмалчивалась, пряталась в своих покоях, и потихоньку погружалась в депрессию.

Мечеслав напротив, изменился. Он стал гораздо более властным и жестким – былая ветреность и манерность испарилась, точно страшный сон летним утром. Выздоровев – если можно так назвать его четырехдневное отшельничество – царь созвал совет, на который пригласил Горыню с десятниками, бояр, воевод и Клеомена. Там он заявил, что собирается существенно расширить численность воиградского войска. "Казна пуста, – сказал он. – И нет дохода, нет урожая. Нет и дорожных податей: марнийские купцы, из-за чертовой нечисти, поселившейся в лесу, боятся идти по Торговому Тракту, и одному богу известно, каким образом они попадают в Вередор и южные страны, и попадают ли. Но ваши кошельки, бояре и церковники, полны".

Поднявшийся гул негодования он прервал, врезав по лицу одного из наиболее горластых бояр – удар был такой силы, что бедняга свалился без чувств. "Горыня и Олег, – заявил Мечеслав не терпящим возражения тоном, – завтра отправятся на вербовку. Они должны собрать не меньше двух сотен, а чтобы люди не думали и не сомневались, Авксент будет лично сыпать сребряками, и даже золотом, коли на то пошло. Ваша задача, господа, обеспечить моего советника нужной суммой. Вот этот человек, – Мечеслав указал на Злобу со шкрамашем в руках, – убьет любого, посмевшего утаить от Авксента хоть медяк. Вас это тоже касается, господин принципар, раскошеливайтесь и засуньте ваше благочестие куда подальше". Опустив всех, царь приказал Дробушу остаться, и что он ему наговорил – никому не ведомо, но только Дробуш покинул тронный зал бледный, как смерть.

И все-таки, несмотря на все старания, две сотни набрать не удалось – народ действительно обнищал до крайности. Но и сто двадцать парней, пусть и не самых удалых – тоже неплохо. Что же делать с нищетой – задача, прямо скажем, невыполнимая, особенно в преддверие осени. Оставалось надеяться на дипломатию, заявил Андрей, имея в виду дубичских братьев. Каковы их аппетиты? – задавались вопросом отец и сын. Ведь не только ради гулянок на свадьбе они едут в Воиград. Да и свадьба-то – одно название и будет ли она, учитывая новые обстоятельства.