Чекисты рассказывают... Книга 2-я - Виктор Егоров

Сейчас трудно сказать, как это случилось, но Ольга, вопреки воли матери, втайне от нее, а может, именно потому, что запретный плод сладок, потянулась к дому дядюшки и, скрывая от родных, частенько бывала там. Впрочем, причина тут была более серьезная, нежели сладость «запретного плода»: в доме дядюшки она познакомилась с приятелем двоюродного брата Петера — Куртом Вильде. Курт был всего лишь на два года старше Ольги, а уже успел многое познать. Красивая Ольга заставила биться сердце юноши чаще обычного, и он перешел в стремительную атаку, используя гостеприимный дом господина Андреаса. Хозяин встречал гостей радушно, полагая, что сие есть продолжение его коммерческой и общественно-политической деятельности. Позже Ольга поймет, что между этими двумя видами деятельности не было никакой разницы — основа у них одна: деньги, как можно больше денег! Но поначалу ей кружила голову атмосфера дома.

Здесь собирались деятели НТС и с пафосом говорили о будущем России, о своем призвании спасти ее от большевиков. Приняв вина сверх всякой меры, гости до полуночи истошно вопили о своей великой «миссии» и похвалялись друг перед другом — кто какой куш смог урвать у американских хозяев за антисоветские провокации.

Так было и в тот вечер. Шумит, гудит эмигрантская «вольница». А в соседней комнате притаились Ольга и Курт. Ольге интересно послушать, что там говорит дядюшка о России, а Курту наплевать и на дядюшку и на его пьяные излияния. Юноша «пылает страстью нежной», он гладит оголенные Олины плечи, руки. Но Оля ловко освобождается из цепких объятий Курта и шепчет:

— Послушай меня, Курт... Не надо... Ну, послушай... У нас дома тоже часто говорят о России. Мамина подруга Эрика получает письма из Москвы от женщины, вместе с которой сидела в лагерях. Но мама и тетя Эрика совсем иного мнения о Советах, — и она головой кивнула в сторону гостиной... — А ты что скажешь?

Но он не слышит, не хочет слушать Олю, ему нет дела до России, до НТС, до дядюшки... Домой она вернулась на рассвете. Мама была предупреждена заранее: «Я приглашена на вечеринку...»

Семья Курта Вильде принадлежала к числу богатых и высокопоставленных. Господин Андреас, человек отнюдь не высоких нравственных устоев, смотрел на забавы молодых сквозь пальцы. Ему нравилось, что в доме его бывает много молодежи. Тем более, что среди далеко идущих дядиных планов был и такой: привлечь и Петера, и Курта, и Ольгу, и ее подружку Веру, дочь русских эмигрантов, к некоторым операциям. Курт рассматривался как источник пополнения кассы — «папа ему не откажет», а на Ольгу и Веру у него были другие виды.

Первое задание дяди показалось Ольге и Вере безобидным и даже забавным. Побывать в порту, где пришвартовался советский теплоход, и проследить, когда и куда ходят советские моряки в часы, свободные от работы. Девушки добросовестно выполнили поручения господина Андреаса. И с нетерпением ждали — что же будет дальше. А дальше следовало такое, что они сразу надули губки: дядя предлагал им познакомиться с кем-нибудь из моряков... Он хихикнул и сказал, что Курт и Петер не будут в обиде, а потом, поняв свою ошибку, патетически воскликнул: «Есть такие великие цели, дорогие девушки, во имя которых все условности должны быть отброшены прочь». Вера робко спросила, какие это такие «великие цели», и Андреас счел возможным вскользь познакомить их с программой НТС, главный пункт которой — свержение Советской власти.

К тому времени, когда Ольга закончила колледж, она уже была существом, познавшим жизнь. Ее уже не устраивали молокососы типа Курта: Оля знала, что и куда более солидные мужчины не отрывают глаз от нее. Ольга знает, что в дядиной гостиной появляется иногда молодой, рано полысевший джентльмен.

С лысым джентльменом ее познакомил дядя, отрекомендовав племянницу как девушку обаятельную, веселую, но при всем при этом весьма преуспевающую в науках, у нее острый ум, искусство наблюдать, видеть и распознавать людей. И тихо добавил: «Моя племянница подает большие надежды... Я имею в виду и наши дела». Ольга усмехнулась и подумала, что дядюшка наблюдателен.

В доме дядюшки она стала своим человеком. И многое увидела, услышала, поняла. Здесь часто говорили о главарях НТС. Называли их фамилии. А охмелев, давали характеристики, порой далеко не лестные... Ей было уже известно, что главари эти в свое время верно служили гитлеровцам, а теперь — американцам и англичанам, что финансовая база союза — весьма зыбка: главный источник — ассигнования американской разведки на так называемую «общую деятельность НТС». Американцы же дают деньги и на разовые операции — провокации против советских граждан. Тут уж составляется специальная и, конечно, завышенная смета. Вот и за «работу» Ольги и Веры в порту дядя получил солидную сумму по «спецсмете». Доллары, фунты — вот что лежит в основе всех «высокоидейных» операций «спасителей России». Устраиваются всякие хитроумные комбинации, американцам докладываются самые нелепые — «полученные из достоверного источника» — сведения о якобы завербованных «советских агентах», только бы хватануть еще один куш.

Заочно Ольга уже знакома с главарями НТС. Тут и бывшие белогвардейцы и их питомцы, давно запродавшие душу и тело разведкам разных стран. Первая скрипка, кажется, Околович: работал и на японскую, и на гитлеровскую, и на английскую, и на американскую разведки. Это не мешает ему сотрудничать с ведомством Гелена. Романов, Крушель — они из «новых эмигрантов», из так называемых перемещенных советских граждан — служат американцам. Поремский — тот сразу на две разведки работает. Бывший служащий парижской уголовной полиции, он был в тесной связи с главарем французских фашистов де ля Рокком. А когда гитлеровцы оккупировали Францию, этот господин был отправлен в Берлин, в распоряжение управления имперской безопасности. Его назначили комендантом в школах немецких пропагандистов Циттенгорста и Вустрау. А через несколько лет он будет уверять, что работал на гестапо с ведома... англичан. Так это или нет — никто не знает. Но после краха гитлеровской империи он действительно стремглав помчался к английским разведчикам.

Ольга с интересом прислушивается к откровениям основательно подвыпивших дядюшкиных гостей. Да и сам он любит похвастать своей осведомленностью. «Вон Романов Евгений Романович!.. Через него все контакты с американцами держим... Вождь! А если бы не война — его на Украине, в Днепропетровске судить должны были...»

Дядя теперь уже, пожалуй, и не стесняется племянницы. Своя! Все знает, все понимает...

И, видимо, решив, что Ольга вполне созрела для дел куда более серьезных, чем, скажем, наблюдение в порту за русскими моряками, он познакомил ее с Карен Милз и Груд Белан. Карен, обаятельная молодая женщина средних лет, отрекомендовалась преподавательницей истории искусств, а незаконный муж ее, долговязый, худющий Груд Белан — хозяином небольшой мастерской «Все для автомобилистов». Следующая их встреча состоялась уже не в доме господина Андреаса, а в приморском ресторане «Креветка» — завлечь сюда легкомысленную девицу было делом нехитрым. Они подружились. У них оказались общие знакомые, общие интересы. Ольга неплохо разбиралась в современной живописи с интересом слушала Карен, хорошо знавшую историю искусств, и с благодарностью приняла от нее прекрасно изданную монографию, посвященную Ренуару. Ей было приятно бывать с Карен, и, как это часто бывает у девушек, подружившихся с женщинами постарше, она с некоторым благоговением относилась к ней и даже в какой-то мере боготворила ее, принимая все сказанное Милз за мудрость самой жизни. Милз сказала ей, что они должны чаще встречаться. Только не в этом шумном доме Андреаса, где слишком много пьют и слишком много болтают. И предложила: