ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ - Юрий Караш

Итак, в январе 1971 г., примерно в то время, когда заместитель госсекретаря Джонсон наставлял администратора НАСА Лоу, ответственный за внешние связи агентства Фруткин и Лоу встретились с помощником президента по вопросам национальной безопасности Киссинджером. На вопрос Лоу о том, как относится команда Никсона к совместному испытательному полету кораблей «Союз» и «Аполлон», Киссинджер ответил, что «начальник» НАСА может обсуждать абсолютно любые темы, лежащие в сфере компетенции его ведомства. У помощника президента была только одна просьба к главе агентства — не способствовать укреплению идеалистического представления о том, что если космические специалисты СССР и США могут достичь соглашения о сотрудничестве в космосе, точно так же им будет по силам «свести» обе страны на земле. Просьба Киссинджера возникла не на пустом месте. В прошлом некоторые астронавты пробовали «обогатить» теорию международных отношений мыслями о том, что если с Советами удастся найти общий язык по космическим вопросам, то по другим — и подавно. Подобная политическая наивность и малообоснованный оптимизм, проявляемые отдельными весьма известными личностями, только затрудняли работу дипломатов обоих государств. Суммируя отношение Белого дома к оперявшемуся советско-американскому сотрудничеству в космосе, помощник президента заявил следующее: «До тех пор, пока вы находитесь в рамках космической тематики, делайте все, что хотите. Ваши руки развязаны, и, более того, я хочу, чтобы вы сказали своим коллегами в Москве, что прибыли туда по заданию президента»[768]. В соответствии с этой рекомендацией Киссинджера, Лоу в ходе встречи в столице СССР в январе 1971 г. передал советским специалистам пожелание главы Белого дома расширить взаимодействие между Советским Союзом и Соединенными Штатами во внеземном пространстве[769].

Надо сказать, что активность политической элиты США в отношении формировавшегося советско-американского космического альянса была довольно неоднородной. В то время как президент и его соратники по республиканской партии предпочли «посидеть и посмотреть», к чему приведут усилия, направленные на объединение потенциалов двух стран в области пилотируемых полетов, демократы, в соответствии с традицией, заложенной самим Кеннеди, стремились к более активным действиям. В октябре 1970 г. группа из восьми сенаторов и 39 членов нижней палаты конгресса призвала президента Никсона начать переговоры с СССР о советском участии в экспериментах на борту станции «Скайлэб», равно как и в прочих будущих американских космических проектах. Все 47 законодателей состояли в организации под названием «Члены конгресса за мир через закон». Основной целью этой организации было сокращение военного бюджета. Важный момент: в своем обращении конгрессмены и сенаторы не просто показали свое понимание, что сотрудничество с русскими в рамках программы космической станции способно принести более крупные плоды, чем только разделение затрат по созданию орбитального комплекса. Как Эйзенхауэр, так Кеннеди и Джонсон в принципе рассматривали возможность создания широкого международного космического альянса без участия СССР в качестве средства принуждения Советского Союза к взаимодействию в космосе. Куда, мол, будет деваться Москве, когда она увидит, что космический «поезд» с Вашингтоном в качестве «локомотива» может уйти без нее, лишив советскую столицу возможности не только самой однажды занять место в голове этого «состава», но и перспектив тесного и плодотворного общения с другими «пассажирами» — странами с зарождающимися космическими программами. Законодатели-демократы при Никсоне поменяли составляющие формулы «сотрудничество с остальным миром, как средство вовлечения в сотрудничество СССР» местами. По их мнению, именно взаимодействие в космосе с Советским Союзом должно стать важным шагом на пути к формированию широкого международного партнерства за пределами атмосферы. По их мнению, на переговорах с СССР «должно рассматриваться советско-американское сотрудничество в рамках программы «Скайлэб», а также других орбитальных проектов, посредством которых все заинтересованные нации могли бы взаимодействовать в освоении космического пространства и использовании соответствующих технологий для решения земных проблем»[770]. Как известно, в 1970-е годы Советскому Союзу и Соединенным Штатам не удалось объединить усилия в области создания и эксплуатации орбитальных комплексов. Это стало возможным лишь в 1990-е годы, сначала в виде краткосрочных и длительных посещений американскими астронавтами российской станции «Мир», а после — в ходе совместных разработки, строительства и пилотирования Россией и США Международной космической станции (МКС). На заре президентства Никсона, в силу ряда обстоятельств как технического, так и политического характера, представители советской и американской космических программ остановились на орбитальном рандеву между кораблями «Союз» и «Аполлон».

Заключение

В конце 1960-х — начале 1970-х годов советско-американское взаимодействие в космосе наконец-то стало приобретать реальные очертания, пока, наконец, не оформилось в виде ЭПАСа — проекта, с которого, по словам генерала Томаса Стаффорда, командира «Аполлона», начался отсчет «новой эры в освоении космического пространства». Подобный «ренессанс» идеи заатмосферного партнерства был порожден рядом факторов, которые можно условно разделить на две категории. Первая включала в себя внутри- и внешнеполитические события и тенденции как в Советском Союзе, так и в Соединенных Штатах. Результатом их действия явилось окончание очередного этапа холодной войны, а также создание общей атмосферы сотрудничества в отношениях между Москвой и Вашингтоном.

Вторая категория состояла из факторов, относящихся к изменениям в космических отраслях и политике обоих государств. Главных было два. Первый — прогресс в области пилотируемой космической техники, расширивший ее возможности, в том числе в сфере совместимости двух различных типов кораблей — американского и советского. Второй — окончание «лунной гонки». Среди причин, которые побудили советское руководство пойти на космическое сотрудничество с Америкой, были проигрыш этого состязания и соответствующее ослабление духа соперничества с США, пронизывавшего космическую деятельность СССР с конца 1950-х годов. Раньше, когда Соединенные Штаты явно отставали от Советского Союза в области космоса, СССР избегал сколько-нибудь значительного сотрудничества с США за пределами атмосферы, в частности и по идеологическим соображениям. В самом деле, зачем делиться с «оплотом империализма» лаврами космического первопроходца? Теперь, когда Соединенные Штаты, безусловно, вырвались вперед, объединение усилий с Америкой на равноправной основе в рамках пилотируемого проекта, к тому же с использованием одного из главных «героев» лунной программы США — корабля «Аполлон», должно было подчеркнуть общую равновеликость космических достижений двух стран. Не последнюю роль в переключении с состязания на взаимодействие с Америкой сыграло и стремление представителей советской космической программы приобщиться к опыту американцев в сфере создания стыковочной техники и проведения стыковок на орбите. В этой сфере космических полетов США также заметно обогнали СССР. Гибель Главного конструктора С. П. Королева, одержимого идеей быть впереди американцев в космосе, и занятие освободившейся должности С. П. Мишиным, не отличавшимся таким соревновательным настроем, как его предшественник, также могло способствовать ослаблению «космической гонки» и сближению двух стран в области освоения внеземного пространства.

Что касается Америки, то ее «подтолкнули» к сотрудничеству с СССР три главных фактора. Первый — снижение интереса населения США к продолжению космического соперничества с Советским Союзом после того, как американские астронавты первыми ступили на лунную поверхность. Второй — намерение Никсона, не устремленного в той степени, как Кеннеди или Джонсон, в космос, сэкономить на бюджете НАСА. В-третьих, Никсон понимал то оздоровительное воздействие, которое сотрудничество за пределами атмосферы может оказать на общее состояние советско-американских отношений, а потому поддерживал взаимодействие СССР и США во внеземном пространстве в качестве альтернативы гонки вооружений.

Несмотря на то, что в Соединенных Штатах поддержка совместному пилотируемому проекту была оказана на самом высоком уровне, первые практические шаги к объединению усилий двух стран в космосе были сделаны не Белым домом или Капитолийским холмом, а представителями НАСА. Почему — понятно. Окончание «лунной гонки» могло оказать на американскую лунную программу куда более разрушительное воздействие, чем на советскую, ибо первая зависела от внутреннего общественного мнения в гораздо большей степени, чем вторая. Вместе со значительно снизившимся интересом налогоплательщиков США и к «космической гонке», и к освоению космического пространства уменьшилась их финансовая поддержка НАСА. Совместный полет пилотируемых кораблей двух стран мог в определенной степени способствовать возрождению этого интереса. У «рукопожатия на орбите» были и довольно хорошие шансы на поддержку со стороны американского политического лобби, которое рассматривало освоение космоса в качестве одной из «сфер совместных интересов» СССР и США. Наконец, с чисто технической точки зрения советско-американская стыковка на орбите помогла бы: найти применение хотя бы части неиспользованных по программе «Аполлон» носителей и космических кораблей; поддержать «на плаву» до начала полетов преемников «Аполлонов» ту часть космической отрасли США, которая обеспечивала проведение пилотируемых миссий; дать НАСА время и опыт, необходимые для определения технических требований к системам, которые в дальнейшем должны были использоваться на «шаттлах». Взаимное доверие и умение работать вместе — важнейшие условия сотрудничества в рамках таких крупномасштабных проектов, как строительство крупной околоземной станции или экспедиция на Марс, также были среди ожидаемых результатов совместного полета. Именно совокупность произошедших изменений во внешней и внутренней политике СССР и США к началу 1970-х годов вместе с надеждами, которые возлагали на «рукопожатие на орбите» государственные руководители и космические деятели обеих стран, сделали возможным в июле 1975 года стыковку в околоземном пространстве кораблей «Союз» и «Аполлон».