Цивилизация Древней Индии - Артур Бэшем

Джайнская поэзия богаче, чем проза. Огромное количество светских трудов было составлено на пракрите в Средние века. Наиболее выдающиеся — эпические поэмы: «Возведение моста» («Сетубандха»), ошибочно приписанная Калидасе и повествующая о вторжении на Цейлон Рамы; «Убийство царя Бенгалии» («Гаудавадха») — длинный панегирик поэта VIII в. Вакпати, описывающий подвиги Яшовармана, царя Канауджа (Каньякубджи); наконец, драма, озаглавленная по имени героини «Карпураманджари» и написанная Раджашекхарой, драматургом X в. Эти произведения не лишены определенного литературного достоинства, но не отличаются ни по стилю, ни по содержанию от санскритских произведений того же жанра.

Наиболее известное произведение, написанное на махараштри, — «Семьсот строф» («Сапташатака»). Это объемная антология лирических пьес, часть которых очень интересны. Предание приписывает ее некоему сатаваханскому императору Хале, который правил в Декане в I или во II в. Но на деле большинство стихов написаны гораздо позже и считаются анонимными. Они замечательны своей лаконичностью. Как и Амару, их авторам удается в четырех строках изложить целую историю. Такая экономия слов и такое мастерство составления фразы свидетельствуют, что эти стихи предназначались для изысканной аудитории. Тот факт, что при этом в них присутствуют натуралистические описания и упоминания о жизни крестьян, указывает на народное влияние. Манера описания любовных страстей сельских жителей напоминает древнюю тамильскую поэзию и свидетельствует о том, что Халу вдохновляли народные песни южной Индии. Ниже приводится отрывок из «Сапташатаки» о крестьянской жизни Древней Индии, в котором чувствуется народное влияние.

ЛЕТО

Буйвол, страдающий от жары, лижет змею, приняв ее за струю горного потока, она же пьет слюну буйвола, приняв ее за ручей, бегущий по черным камням.

Земледелец радуется тине на рисовом поле, залитом водой по колено, как (он радуется) своему сыну (измазавшемуся, пьющему молоко и подпрыгивающему на его колене).

Молодой месяц на небе, окруженный красным сумраком, как след от ногтя на груди юной супруги, прикрытый красным муслином.

О лето, осушающее каналы и одевающее листьями рощи, благоприятствующее свиданиям, о семя, вызревающее в плод любовного удовольствия, если бы ты не кончалось!

Тамильская литература восходит к первым векам нашей эры. Точная хронология еще вызывает споры, но почти несомненно, что наиболее древние рукописи были созданы за несколько веков до того, как паллавская династия из Канчи установила свое господство над страной.

Легендарная тамильская традиция говорит о трех литературных академиях — сангах, которые были основаны правителями династии Пандьев и находились под их покровительством. Две первые относятся к мифической древности; действительно, первая существовала 4400 лет и имела 4449 поэтов; она находилась в Мадурай, который погиб и на смену которому в нынешнюю эпоху пришел как столица Пандьев современный Мадурай. Вторая охватывала период в 3700 лет и имела около 3700 поэтов в Кавадапураме — городе, местоположение которого неизвестно, но который упоминается в санскритской «Рамаяне». Третья санга была перенесена в город Мадурай; ее период длился 1850 лет, и она насчитывала 449 поэтов. Произведения первых двух академий утрачены. Поэты третьей академии написали «Восемь антологий» («Эттутогаи»), которые являются одним из значительнейших трудов архаичной тамильской литературы. Некоторые специалисты с оговорками принимают предание о трех академиях, но сегодня почти доказано, что грамматика «Толькаппиям», относимая ко второй санге, создана гораздо позднее многих поэм третьей санги. Укоренившаяся легенда о сангах не имеет эквивалента в северных преданиях, и можно предположить, что тамильские барды по приглашению племенных вождей и сельских жителей ходили по стране, периодически встречаясь на больших поэтических и музыкальных турнирах, читая там свои стихи, объединяемые позже в антологии.

Поэзия «Восьми антологий» мало известна за пределами своей страны, ее происхождение и язык столь архаичны, что непонятны современному образованному тамилу без специальной подготовки. «Восемь антологий» представляют крайне внушительное произведение: в них входит более двух тысяч поэм, приписанных более чем двумстам авторам. К этим поэмам были добавлены «Десять песен» («Паттуппатту»), которые включают десять длинных стихотворений подобного же стиля, но чуть более поздних. В конце прошлого столетия этот огромный сборник был почти забыт тамилами; только в течение XX в. некоторые рукописи были опубликованы. В эпоху создания этих произведений (приблизительно между II и III в.) тамильская поэзия уже должна была иметь долгую традицию, так как поэтические правила, определяемые в «Толькаппияме», в наиболее древних поэмах антологий почти окончательно сформированы.

Но их стиль гораздо ближе к народной литературе, чем к придворной санскритской. Жизнь крестьян и пасторальные сцены, городская суета и жестокость войны описаны без какой-либо идеализации. Большая часть этих произведений еще не переведена, и литература санг еще нуждается в серьезной литературоведческой работе и в значительных исторических исследованиях.

Очень рано у тамилов обнаружилась страсть к классификации, свойственная индийской системе образования. Поэзия была разделена на две основные категории: на внутреннюю (агам), повествующую о любви, и на внешнюю (пурам), посвященную военной теме. Поэмы также классифицировались по ландшафту, который в них упоминался или к которому они тематически подходили. Каноны различали пять ландшафтов (тинат): горы (куринджи), засушливые земли (палаи), джунгли и лес (муллам), возделанные равнины (марудам) и побережье (нейдал). Каждый из них был связан с особым аспектом любви или войны: так, горы являлись декорацией к сценам добрачной любви и кражи скота; на фоне сухих земель происходили расставания любовников на долгий срок и систематическое уничтожение посевов в военных кампаниях; среди джунглей — прощание любовников на короткий период и набеги; долины избирались для изображения отношений между супругами, преследования куртизанок и осады города; что касается побережья, на нем происходили прощание рыбаков с женами и массовые сражения. Каждый тип местности имел также свою специфическую фауну, флору и население. Все поэмы «Восьми антологий» были распределены в соответствии с этими типами по пяти группам, большинство произведений не особенно старались следовать этой формальной классификации.

Оригинальная черта тамильской поэзии — ее начальная рифма, или созвучие. Ее нет в древнейших произведениях, но в конце последней санги (приблизительно III в.) она уже регулярно соблюдается. Первый слог или первая группа слогов должны рифмоваться. В некоторых поэмах начальное созвучие повторяется в трех или четырех строках, что никогда не встречается ни в санскритской поэзии, ни, насколько это известно, в поэзии на любом другом языке. Создающийся при этом эффект, вначале непривычный для уха, вскоре производит очень приятное впечатление на читателя, и тамилу он доставляет такое же удовольствие, какое получаем мы от конечной рифмы.

Следующая фаза тамильской литературы (VI–XI вв.) обнаруживает сильное арийское влияние. Арийские религиозные понятия и обряды, следы которых видны уже «Восьми антологиях», отныне скрещиваются с тамильским наследием и приводят к господству джайнизма. «Восемнадцать малых произведений» («Падиненкилканакку») в основном афористичны и нравоучительны; два наиболее знаменитых — «Тируккурал» и «Наладияр», которые объединяет общая трактовка трех целей жизни согласно индийской традиции: долг, деньги, любовь. Первое, часто называемое «Тамильской библией» и приписываемое ткачу Тируваллувару (V–VI вв.), является поистине национальным литературным произведением. Оно несет светскую и эмпирическую мораль. Признавая верховного бога, оно тем не менее не присоединяется ни к какой религии; ее сжатый, эпиграммный стиль иногда темен. «Наладияр» имеет более проработанный и более художественный стиль, чем «Тируккурал», и содержит очень красивые стихи высокой нравственной ценности.

В VI в. арийское влияние широко охватило всю территорию тамилов: цари и вожди поклонялись индуистским, джайнским и буддийским богам и поддерживали их культы. Местная поэзия быстро видоизменялась под растущим влиянием санскритской литературы, и тамильские авторы начали писать большие поэмы, которые они называли санскритским понятием «кавья». Наиболее древнее и значительное из них — «Повесть о браслете» («Шилаппадикарам» — речь идет о ножном браслете, украшенном драгоценными камнями), еще заметно отличающееся от санскритской поэзии. Хотя оно и создавалось для образованной публики и имеет рафинированный стиль, оно близко к жизни народа; более реалистическое по сравнению с санскритской литературой, оно повествует о превратностях судьбы двух персонажей; в отличие от куртуазной санскритской эпопеи, эта поэма имеет поистине трагическую тональность. Авторство ее приписывается Иланго, внуку великого царя династии Чола Карикалана, который жил в I или во II в. н. э. Разумеется, это ошибка, и поэма явно была создана несколькими веками позже этой даты. В любом случае автор, будучи прекрасным поэтом, был плохим рассказчиком. История, которую он поведал, была хорошо известна публике, поэтому в повествовательной части он позволил себе что-то опустить и ограничиться просто намеками, сосредоточившись на описательной стороне. Он успешно объединил все темы предшествующей тамильской поэзии в единое целое, основой которого стала история несчастий Ковалана и Каннахи. С полным правом эта поэма может считаться наряду с переложением «Рамаяны» национальной тамильской эпопеей. Этот текст дает нам замечательные сведения о политической жизни тамилов в Средние века. Центральный эпизод достигает потрясающего накала и по великолепию не имеет себе равных в индийской литературе.