Судьбы человеческие - Фэй Уэлдон

Она казалась ему такой молодой. Он задал несколько личных вопросов. Она ответила. Ему показалось, что ответы лживы, поэтому он переменил тему разговора.

— Но отчего именно «Дом Лэлли»? — спросил он. — Почему не Ив Сен-Лоран? Не Мюир?

— Я люблю рисовать одежду, — просто отвечала она. — Я люблю цвет.

Нелл была одета в джинсы и белую рубашку. Это показалось ему разумным: если не можешь одеться дорого, то и не пытайся. Носи то, что тебе идет. Он уже решил, что берет ее.

— Это будет тяжелая работа и низкая зарплата, — предупредил Гектор. — На первых порах будете мести полы.

— Я привычна к такой работе, — проговорила Нелл и промолчала, подумав, что эта работа, по крайней мере, не будет выполняться при луне.

Ей пришло в голову, что в ее возрасте она уже многое испытала в жизни. Эта мысль и опечалила ее, и была ей приятна одновременно. Ей нужно было с кем-то поговорить, но, конечно же, здесь такого человека не было. Затем вдруг Нелл осознала, что у нее теперь есть работа, и к ней пришла ошеломляющая радость и ощущение триумфа:

«В конце концов, я добилась, чего хотела, это именно та работа, которая мне нужна, и я уже здесь!»

И этой радостью ей тоже не с кем было поделиться.

Поэтому она просто улыбнулась еще раз Гектору Макларену, и он подумал, глядя на нее: «Где я видел эту улыбку? Полусчастливую, полутрагичную…», — но вспомнить, где, не смог.

Впоследствии он изумлялся самому себе:

— Что я сделал? Почему я сделал это? Мы и так приняли работников сверх нормы.

Но и Хелен временами действовала на него таким же образом: вся его рассудительность и осторожность будто улетучивались. Он решил, что слишком податлив на женское очарование. (Что, конечно, было неправдой в отношении всех женщин, читатель, но было правдой в отношении женщин Лэлли).

Вот так случилось, что Нелл поступила на работу в фирму собственной матери. Что, в принципе, не удивительно, принимая в расчет их интересы в жизни. Кое-что от таланта Джона Лэлли бежало все же в жилах обеих.

Любима!

Нелл покинула дом в среду, была принята на работу Гектором Маклареном в четверг, и приступила к работе в следующий понедельник. Она сняла комнатку в крошечном отеле на Мэйда Вэйл: в оплату работы по уборке в том же отеле ежедневно в течение двух часов, с 6 до 8 утра. На работу она ходила пешком. Там она мела полы, но иногда ей дозволялось сделать один-два ручных шва. Она внимательно наблюдала за раскроем. Вечерами Нелл ходила на дискотеки и попала в дурную компанию. Не то чтобы совсем плохую, просто в компанию панков с ярко раскрашенными волосами и продетыми в носы и уши булавками: они были дружелюбны, пассивны и вполне безопасны. Ее новые друзья ничего не требовали от Нелл: ни интеллектуально, ни эмоционально. Они просто слонялись, кривлялись и курили наркотики. Курила и Нелл, вспоминая при этом, как благотворно это когда-то влияло на Клайва и Полли — и начисто забыв о том, как их же наркотическая бездеятельность привела их к падению. Нелл приходила на работу усталая, однако она уже привыкла к усталости.

Однажды в пятницу сама Хелен Лэлли пришла в мастерскую. Все головы дружно повернулись в ее сторону: Хелен была одета в костюм кремового цвета, а волосы были заколоты высоко на голове. Она прошла в офис, недолго поговорила с Гектором Маклареном, а затем вышла и прошла прямо к месту Нелл. Она взяла в руки жакет, над которым работала Нелл, и осмотрела его. Казалось, ей понравилась работа Нелл, хотя Нелл понимала, что шов был не слишком прям. Просто-напросто Нелл заснула над ним в одном месте — и не стала переделывать.

— Значит, тебя зовут Нелл, — сказала Хелен. — Мистер Макларен отзывается о тебе очень хорошо. Нелл — такое красивое имя. Я всегда любила его.

— Спасибо, — только и могла сказать Нелл, вспыхнув от удовольствия. Она изо всех сил старалась выглядеть сурово, но это ей плохо удавалось. Хелен подумала, что девушка, видимо, слишком молода, слишком худа и живет далеко от родного дома, что нехорошо. Она пошла к Гектору и поговорила с ним еще раз, глядя через стекло туда, где склонилась над шитьем черноволосая, коротко стриженая голова Нелл.

— Уж слишком она молода, Гектор, — сказала Хелен. — Это большая ответственность для нас. Не похоже на вас, Гектор. Мы и так перегружены персоналом. К тому же ее швы «гуляют».

— Мы не будем перегружены персоналом, если только поступит заказ из Бразилии, — отвечал Гектор. — Если это случится, у нас даже станет не хватать рабочих рук.

Как раз в это время зазвонил телефон: поступила информация из Рио. Заказ был такой, на который «Дом Лэлли» редко решался: пошив целого гардероба для невероятно богатой и полной фантазий молодой особы, причудой которой были красные розы. Может быть, то была причуда ее мужа, но только по ее заказу на любом предмете одежды, тайно или явно, тонкой вышивкой либо пышной аппликацией, по выбору «Дома Лэлли», должна была присутствовать красная роза: будь то пояс для чулок или пальто.

— Зачем только мы взялись делать эти розочки? — опечалилась Хелен. — Это так вульгарно. Нужно было отказаться.

— Мы взялись делать их из-за денег, — быстро ответил Гектор. — А вульгарно это или не вульгарно — зависит от того, как сделать.

— Но мне придется стоять над исполнительницей все время при исполнении розы, — возразила Хелен. Однако, вдруг подбодренная какой-то мыслью, проговорила: — Да, я полагаю, роза будет тем, чем мы захотим ее изобразить.

И так оно и было! Гектор сразу же вспомнил о работах Нелл, и Нелл была переведена из уборщиц в вышивальщицы — и села вышивать розы: от пурпурных бутонов до буйно-черно-алой в полном цвету. Она проявила такую фантазию, что уже через неделю сидела в верхней студии Сент-Джон Вуд-хауз и вышивала розы на тканях различных оттенков, веса, плотности; она подбирала нити к тону ткани с инстинктивной верностью.

— Бог мой, — повторяла Хелен, — что бы я без тебя делала.

А Гектору она говорила:

— Я едва успеваю сказать ей слово: она, кажется, читает мои мысли. И так хорошо, когда в доме есть девушка: я так устала от мальчишек!

— Берегитесь, — предупреждал ее Гектор, — не начните видеть в ней, в конце концов, свою дочь. Она — рабочая, не испортьте мне ее!

По мнению Гектора, Хелен испортила своих мальчишек: она все им прощала, давала полную свободу, тратила на них слишком много денег.

Возможно, он был прав, но зачем все эти строгости, неприятности, пока они счастливы? Так думают многие матери, когда растят детей в одиночку.

— Нелл, — сказала Хелен как-то раз, когда Нелл уже неделю работала у нее в доме, — где ты живешь?