Человек без лица - Дэвид Моррелл

— Сожалею, что кровь попала на ковер, Фред. Тебе надо бы поосмотрительнее выбирать себе компанию. Или, вернее… — Бьюкенен заметил на столе какую-то сумку и открыл ее. — Вернее, людей, с которыми имеешь деловые отношения. Сколько денег в этой сумке? Во всяком случае, здесь целая куча сто долларовых купюр. В пачках по пять тысяч. — Бьюкенен вынул деньги и сложил их в стопки. — Как ты думаешь? Давай посмотрим. Сто тысяч. Двести тысяч. Трудно запихнуть туда все это и тяжело таскать с собой, однако я бы сказал, что здесь перед нами в общей сложности миллион долларов.

У Малтина отвисла челюсть. Он сильно побледнел.

Позади него в коридоре Холли остолбенела, пораженная не только видом денег, но и тем, чему была свидетельницей.

— Фред, становись на колени.

— Зачем? — дрожа пролепетал Малтин.

— Просто сделай это и все. — Бьюкенен прошел мимо Малтина и отдал Холли револьвер. — Если Фред попытается встать, застрели его. — Зло посмотрев на Малтина, Бьюкенен вышел в коридор.

— Куда же ты? — забеспокоилась Холли.

— Удостовериться, что мы одни.

3

Держась настороже, с пистолетом наготове, Бьюкенен обошел одну за другой все комнаты, тщательно осматривая каждую. То, что он обнаружил одного человека, вовсе не означало, что здесь не могут прятаться и другие.

Но он никого больше не нашел. Успокоившись на этот счет, он вернулся в кабинет, еще раз осмотрел лежавшего на полу человека, удостоверился в стабильности подаваемых им признаков жизни, связал ему руки его же собственным ремнем и повернулся к Малтину, лицо которого покрывалось бусинками пота быстрее, чем он успевал его вытирать. Его бордовый платок был совершенно мокрый.

— Садись, Фред. У тебя такой вид, будто ты вот-вот хлопнешься в обморок. Дать тебе что-нибудь? Стакан воды, например? Или бренди? Ну-ну, чувствуй себя как дома.

Лицо Малтина приняло цвет бетона. Потея еще обильнее, он кивнул с каким-то полубезумным блеском в глазах.

— Вон там. В верхнем ящике стола.

Бьюкенен выдвинул ящик и поцокал языком.

— Фред, ты меня разочаровываешь. Так значит, ты у нас нюхальщик карамелек, а? Ай-ай-ай, Фред.

Бьюкенен вынул из ящика пузырек с белым порошком внутри и поставил его на стол.

— Но что это я? Ведь ты у себя дома, вполне взрослый человек, и все такое прочее. Угощайся.

Малтин злобно зыркнул на него, потом открыл пузырек и втянул кокаин сначала одной, затем другой ноздрей.

— У тебя немножко осталось на губе, Фред.

Малтин вытер губу и облизал палец.

— Правильно. Нечего зря добром разбрасываться. Теперь тебе лучше, Фред? Ты готов немного поговорить?

— Сукин сын.

Бьюкенен закатил Малтину такую крепкую пощечину, что у того не было времени даже мигнуть, прежде чем его голова резко качнулась в сторону и крупинки белого порошка вылетели у него из носа. В комнате пощечина прозвучала, словно удар хлыста. На лице Малтина остался вспухший красный отпечаток пятерни.

Холли в испуге зажала рот рукой.

Бьюкенен ударил Малтина по другой щеке, вложив в удар еще больше силы, так что голова у того мотнулась в противоположном направлении.

Малтин неудержимо разрыдался.

— Прошу вас, не убивайте меня. — Он плакал, жалко зажмурив глаза, из которых катились слезы. — Пожалуйста.

— Ты невнимательно слушаешь меня, — сказал Бьюкенен. — Я хочу, чтобы ты поговорил со мной. Об этой сумке. Об этих деньгах, Фред. Никто не носит с собой так много наличных денег — в легальных целях, разумеется. Что это такое? Откупные? Может, ты уже думал, как переправить их в какой-нибудь иностранный банк, чтобы уклониться от уплаты налогов? Я хочу сказать, что платить налоги с откупных как-то глупо, правда? Так за что тебя позолотили, Фред? Это наверняка имеет отношение к твоей бывшей жене, верно? Ты привлек к ней внимание, и это кому-то не понравилось. Так что тебе приказали заткнуться, а стимул… Ну, здесь у тебя был выбор. Либо дырка в голове, либо миллион баксов в банке. Но ты же у нас не болван какой-нибудь. Черт, да за миллион ты кого угодно с потрохами продашь. И какое тебе дело, если у Марии Томес неприятности? Она ведь развелась с тобой, так что пусть теперь эта сучка сама о себе и позаботится. Верно, Фред? Слушай внимательно, Фред. Скажи, что я прав, или я буду бить тебя по морде до тех пор, пока голова не встанет задом наперед.

Бьюкенен поднял руку, как бы замахиваясь, и Малтин съежился.

— Нет, пожалуйста, не надо, прошу вас.

— Не мямли, Фред. Эти деньги — откупные, и мы здесь оказались как раз в тот момент, когда совершалась сделка. По ее условиям ты должен был прекратить шумиху в средствах массовой информации, а поскольку мы были настойчивы, ты решил прервать переговоры и отделаться от нас. Вот только ты не успел еще выработать линию поведения. Но к полудню, когда ты стал бы обзванивать репортеров, с которыми разговаривал вчера, твой спектакль был бы идеальным. Верно, Фред? Верно? — Бьюкенен сделал вид, что замахивается.

Малтин проглотил слезы, пустил пузыри и кивнул.

— А теперь, просто для того чтобы беседа не была односторонней, у меня будет к тебе вопрос, Фред. Ты готов?

Дыхание давалось Малтину с трудом.

— Кто заплатил тебе откупного?

Малтин ничего не ответил.

— Фред, я с тобой разговариваю!

Малтин закусил губу и молчал.

Бьюкенен вздохнул и обратился к Холли:

— Боюсь, тебе лучше оставить нас одних. Не надо тебе этого видеть.

— Драммонд, — плаксиво пробормотал Малтин.

— Что ты сказал, Фред? Опять мямлишь. Говори как следует.

— Алистер Драммонд.

— Ну и дела, — наморщил лоб Бьюкенен. — Новый приятель твоей бывшей супруги. И почему же Алистер Драммонд платит тебе миллион за то, чтобы ты перестал болтать журналистам, что не можешь ее найти?

— Я…

— Мне ты можешь это сказать, Фред.

— Я не знаю.

— Ну же, не разочаровывай меня, Фред. У нас с тобой так хорошо все шло. Так почему Драммонд платит тебе откупного? Подумай хорошенько. Сформулируй любую бредовую идею.

— Говорю вам, что не знаю!

— Тебе когда-нибудь ломали какие-нибудь косточки, Фред? — Бьюкенен взялся за мизинец на правой руке Малтина.

— Нет! Я говорю правду! — Малтин отдернул руку. — Не трогай меня, подонок! Оставь меня в покое! Я говорю правду! Я на самом деле ничего не знаю!

— Последний раз прошу тебя, Фред, высказать какую-нибудь догадку, пускай даже самую нелепую.

— В поведении Марии не было ничего понятного с тех пор, как она оставила меня и отправилась в этот круиз с Драммондом девять месяцев назад.

— Круиз, Фред? О каком именно круизе идет речь?

— Из Акапулько. У Драммонда двухсотфутовая яхта. Он предложил ей отдохнуть у него на борту, пока улаживается дело с разводом. Может, она и ненавидела меня как мужа, но ценила как менеджера. Однако после этого круиза она не захотела говорить со мной вообще ни о чем. Отменила деловые встречи со мной. Не подходила к телефону, когда я звонил. Те несколько раз, когда я видел ее на людях, ни благотворительных вечерах или еще где-нибудь, телохранители Драммонда меня к ней просто не подпускали. Черт возьми! Она отказывалась вести дела через меня, и мне это дорого стоило! Очень дорого!

— Спокойно, Фред. Этого миллиона долларов, который тебе заплатили за то, чтобы ты прекратил приставать к Марии, тебе пока на кокаин хватит. Но хочешь послушать хороший совет? На твоем месте я потратил бы эти деньги, чтобы смотаться отсюда. Уехать. Налегке, быстро и как можно дальше. Потому что у меня есть очень сильное предчувствие, что когда все это кончится — что бы это ни было, — Алистер Драммонд намерен гарантировать себе твое молчание, устроить так, чтобы ты не явился просить еще денег, — например, вкатить тебе такую дозу кокаина, от которой ты сразу покинешь этот мир, сечешь? В сущности, я даже удивлен, что он этого еще не сделал. По-моему, он не хотел, чтобы это произошло так скоро — сразу же после твоих разглагольствований перед репортерами. Слишком явное совпадение. Слишком подозрительно. Но это обязательно случится, Фред. Так что советую тебе: кончай суетиться, сматывай удочки, смени фамилию и выкопай глубокую нору. Заройся в землю. Ляг на дно. Потому что и они придут за тобой.

Лицо Малтина исказилось от страха.

— Пока, Фред.

— А как же?.. — Малтин повел рукой в сторону человека, лежавшего без сознания на полу. — Что с этим?..

— Как мне представляется, у тебя два варианта. Либо придумай хорошенькое объяснение, либо отваливай, пока этот не проснулся. Ну, мне надо бежать, Фред.

4

— Господи, я никогда еще не видела ничего подобного, — вымолвила Холла.

Они вышли из «Шерри-Недерленд», свернули с 5-й авеню и шли теперь по Сентрал-Парк-Саут. Сигналили автомобили, туристы ждали своей очереди, чтобы покататься в каретах, запряженных красивыми лошадьми.

— Иди помедленнее, — попросил Бьюкенен. От солнца голова у него стала болеть еще сильнее. — Мы не должны выглядеть так, будто от кого-то или чего-то убегаем.