Имперский маг - Оксана Ветловская

Обдумать, что же ему делать дальше с бесценным и незаслуженным подарком судьбы, Штернберг решил позже. Остаток ночи он планировал посвятить снам про то, как будет преподавать своей ученице уроки плотской любви, благо знаний было хоть отбавляй.

Ранним утром его выдернул из сладкого забытья звонок из Мюнхена.

4. РУНА ЖИЗНИ И РУНА СМЕРТИ

Киль — Штахельберг

16–18 июля 1944 года

— Так кого же вы всё-таки представляете?

— Человека, который знает точную дату окончания войны. Возможно, вы услышите от меня эту дату — но немного позже.

— Вы всё ходите вокруг да около. Сплошные загадки. Если так и дальше будет продолжаться, вряд ли мы с вами о чём-либо договоримся.

— Больше конкретики? Извольте. Я говорю от имени того, кто возглавляет самый передовой отдел большого научного института. Этот отдел занимается исследованиями в тех областях науки, для которых ещё даже не существует названия. Нашим разработкам нет аналогов. Вы уже видели образец.

— Зачем нужна эта дьявольская штука?

— Это первоматерия. Она повинуется мысленному приказу и может принимать любую форму, Вы даже можете наделить её подобием разума, если захотите.

— Господи.

— Но это далеко не всё. Человек, которого я представляю, готов предложить вашему правительству в качестве гарантии сотрудничества новый тип оружия. Революционно новый. Германии никакое оружие уже не поможет, лишь затянет войну, которая давно проиграна. А за вашей страной будущее. Это слова человека, который знает будущее так же хорошо, как мы с вами знаем прошлое. Он поручил мне продемонстрировать вам действие вот этого прибора…

Раздался стук, что-то щёлкнуло и загудело, хлопнула оконная рама.

— Смотрите вон туда.

— И что же?

— Смотрите.

— Это… это… это же собака хозяйки! Зачем вы это сделали?.. Боже. Бог мой!

— У более крупных объектов процесс разложения занимает больше времени. Иногда до нескольких часов. К этой слизи нельзя прикасаться, но совсем скоро она превратится в пыль и будет абсолютно безопасна. Это первый портативный образец того оружия, которое мы можем вам предложить. Дальность действия этого образца пока очень небольшая, но стационарная установка способна вызвать такой эффект на расстоянии до десятка километров. Уничтожает любые органические предметы. Вот, взгляните.

— Да уж… Вообще-то, эта штука выглядит очень громоздкой…

— Мы работаем над её усовершенствованием. Кстати, этим устройством управляют специально подобранные и обученные люди. В случае, если наша сделка состоится, в распоряжении вашего правительства окажется большая группа таких людей. К тому же человек, которого я представляю, готов заняться обучением и ваших военных…

— Я… я доложу руководству… Я могу предъявить эти снимки?

Штернберг остановил магнитофон. Он уже во второй раз прослушивал запись. По большому счёту, игра закончилась, оставался только самый последний ход. И — мат.

Собственно, звонок из Мюнхена был по совершенно иному поводу. Сотрудники оккультного отдела сообщили о готовящемся авианалёте на северный портовый город Киль — всего в нескольких километрах от него находилось уникальное предприятие, и начальство поручило Штернбергу прикрыть важный объект. Его для этого дела выбрал Мёльдерс — и было ясно, почему: магов, проваливающих подобные задания (а случалось это часто), запросто могли отправить в концлагерь. Именно так закончили карьеру те, кто отвечал за взорванный англичанами Веморк близ Рьюкана или разбитый американскими бомбардировщиками Пенемюнде. Поэтому Штернберг сначала поехал в Мюнхен за подробностями, а затем срочно вылетел в Киль. В Мюнхене Валленштайн успел передать ему плёнку:

— Как отстреляешься, сразу послушай. Не разговорчик, а песня. Обертруп наконец выполз со своим «Вихрем» на рынок. Ты был прав: торгуется с американцами. Гиммлер просто со стула свалится.

— Макс, ты гений. Я буду добиваться твоего награждения…

Вокруг завода простирался густой лес. Вершины столетних буков тревожно шелестели в сгущающихся сумерках. Штернберг бродил между деревьями, легко касаясь пальцами седых стволов. Его воля тянулась ввысь, незримыми ветвями раскидывалась вширь. Густой туман поднимался с дальних болот, поглощая всё вокруг, скрывая длинные цеха, призрачными белёсыми волнами разливаясь под холодеющим небом; он был этим туманом. Тяжёлые низкие тучи надвигались на берег, укрывая город и окрестности глухим мраком; он был этими тучами, и ветром, пригнавшим их с моря, и дождём, вылившимся поутру на тёмную, утонувшую во мгле землю.

Этой ночью союзники отменили вылет из-за скверной погоды.

Через сутки погода внезапно вновь резко ухудшилась и сыграла с лётчиками злую шутку: часть самолётов, направлявшихся к Килю, разбомбила фабрику у городка, расположенного южнее, другая часть просто сбросила свой груз в море.

Штернберг, совершенно обессиленный, дремал на узкой кровати в гостинице, и то ему грезилось, будто прямо от изголовья вверх уходит огромная скала-зеркало, то чудилось, будто Дана с улыбкой склоняется над ним, лежащим на нагретом солнцем каменном ложе, — и вдруг превращается в полузнакомую светлоглазую женщину, чьи длинные белые волосы падают ему в лицо.

Перед самым отъездом из школы была драгоценная мимолётная встреча на лестнице — пользуясь минутным отсутствием посторонних, Дана молча, по-детски непринуждённо обняла его, прижалась к нему, стиснув его руками немного повыше поясного ремня, и так стояла, словно тонкий плющ, обвивший высокое дерево. Долгие полминуты Штернберг пропускал сквозь пальцы шелковистые волны ее волос, возил вдоль узенькой спины грубую ткань курсантской рубашки и благословлял всё сущее за то, что ему позволено прикасаться к ней. До того, как на лестнице раздался звук чьих-то шагов, она ещё успела шёпотом спросить: «Доктор Штернберг, а вы жалеете, что я вчера не сдержала своё обещание?» — «Какое? Ах, это… — Штернберг смущённо усмехнулся. — Честно? Да, очень». — «Это хорошо», — произнесла она и больше ничего не сказала.

Насколько светлее ему было бы, если б это тёплое неприкаянное существо всегда было рядом. Быть может — а, собственно, почему нет? — вывести на её руке концлагерное клеймо, изготовить для неё документы, сфабриковать сносную родословную, произвести в истинные арийки, да и жениться на ней? Ведь лучшей жены не найду. Вечная загадка, дрожь желания, ум, крепкая дружба — что ещё надо для счастья? И какие талантливые дети у неё родятся… Династия великих магов. Новая аристократия. В общем, мечта рейхсфюрера… Ну какие, к чёрту, дети, когда она сама ещё как ребёнок? «Доктор Штернберг, доктор Штернберг…»