Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

«Как это уместно…» — горько подумал он.

Цедис поднял с рабочего стола кубок и осушил его. Вино было исключительного качества, но совсем не ослабляло его жажду. Сухую кожу магистра покрывал редкий пот. Как только он закрыл глаза, то увидел толщу красной жидкости, крови, льющейся на стекло.

Цедис отбросил эти видения.

— Стол, плашмя! — хрипло произнес он. Подставка развернулась в горизонтальное положение, из пола поднялся стол, прижавшийся к стеклу. Завершающий контур был набросан на поверхности стола, но даже на нем у ангела не было лица, его очертания были грязными от постоянных стирания и перерисовки. Цедис поднял инструменты и подошел. В одной руке он держал щипцы, на концах которых был гнущийся псевдопластик, а в другой — легкий молоток с длинной бабкой.

Он вновь протер ноющие глаза тыльной стороной ладони. Император, как же они пересохли! Цедис посмотрел на стол, где лежали куски стекла, которые он нарезал заранее. Магистр выбрал один из них — часть лица пришельца, но нахмурился и положил его обратно, подняв другой, желтый, призванный изобразить часть сияющей ауры посланника, явившегося Холосу.

Он аккуратно вставил кусочек в свинцовый горбылек и загнул его растопыренные края так, чтобы прижать ими стекло. Цедис протянул руку за спину и взял подковный гвоздь из мягкой стали. Магистр установил острие гвоздя на точку, где горбылек пересекался с другим, успокоил свою дрожащую руку и аккуратно начал вбивать гвоздь в мягкий свинец. Космодесантник не мог сконцентрироваться, его разум заливали красные реки. Он заставил себя продолжать, вбивая гвозди во все соединения, прочно закрепляя стеклышки и горбыльки для последующей пайки.

Еще одно стекло, и еще. Сияние, по словам Холоса, окружавшее посланника, приобретало форму, обрамляя лицо, которое Цедис до сих пор не мог воплотить. Это занятие, требующее точности и аккуратности, совсем не похожее на войну, расслабляло. Постепенно нужда испить крови и почувствовать жажду битвы отступила, и Цедис с облегчением полностью погрузился в работу.

Кто же помог Холосу? Никто не знал этого. Кто-то говорил, что это был дух самого Сангвиния. Цедис не был уверен, что Холос вообще что-то видел. В преддверии смерти его могли посетить странные видения. Возможно, Холоса спасли лишь его собственные дары Императора. Все органы космодесантников обладали великой мощью, а их работа была покрыта тайной.

Цедис постепенно собирал витраж, стёклышко за стёклышком, каждый маленький аккуратно подготовленный фрагмент вставлялся в поперечную секцию горбыльков. Время шло, и страдания магистра отступали. Он осмелился подумать, что и «жажда», возможно, отступит, и падения во тьму не произойдет. Каким бы приверженным долгу сыном человечества он ни был, мысли о том, что его может постичь судьба древнего Эндрамиэля, ярящегося внутри саркофага дредноута, ужасали Цедиса. Что угодно, но только не это. Он поклялся себе, что погибнет в битве, если «ярость» поглотит его.

Но сначала нужно было выполнить другую клятву. Увидев, какие разрушения чума генокрадов принесла на Занзиб, магистр поклялся найти источник заражения и уничтожить его. За двадцать пять лет он видел в пятнадцати мирах восстания и беспорядки, видел, как верные подданные Империума обращались друг против друга из-за тлетворного психического влияния ксеносов. Он стал свидетелем того, как две планеты сделались абсолютно непригодными для существования, а еще одна была поглощена огнем Экстерминатуса. Такое количество потерянных жизней злило Цедиса.

«Сколько потерянной крови…» — прошептала менее благородная часть его души.

Цедис зарычал. Он проигнорировал незваные мысли. Это был единственный верный способ справиться с ними — выдерживать эту мерзость, пока она не уляжется. Магистр отложил инструменты, решив, что пока вставил достаточно стекол. Он взял со стола паяльную лампу и катушку проволоки из мягкого сплава. Лампа была изготовлена в виде скалящегося дьявола, согнувшегося в поясе. Рукоятка изображала его ноги, а руки были широко разведены у открытого рта.

Миры, которые они спасли, были ослаблены, города разрушены, а население разорено. И впереди их, без сомнения, ждали еще большие трудности, пока безобразно медлительная махина Администратума не понизит десятину, требуемую с планет. Цедис имел возможность ускорить этот процесс, если бы захотел.

Но он не мог. Риск был слишком велик.

Магистр зажег лампу. Изо рта дьявола вырвалось тонкой струйкой белое пламя.

У него не было выбора. Большую пользу могло бы принести обращение к инквизиторам. В их силах было ускорить смену класса и облегчить ношу пораженных миров, и многие сказали бы, что Инквизицию необходимо уведомить о столь обширном распространении чумы генокрадов.

Но Цедис не стал бы, не смог бы просить помощи у Инквизиции или любой другой имперской организации. Далее призыв братского ордена космодесантников о помощи в уничтожении скитальца был риском, на который магистр пошел после многодневных мучительных раздумий.

Цедис сделал все возможное, отправив астропатические сообщения в столичные миры сектора и сегментума, и каждую ночь молился, чтобы этого оказалось достаточно.

Если не положить конец чуме, зачистив скиталец, то агенты Инквизиции все равно вскоре прибудут сюда. Пораженные миры были не особенно значимыми, но очень многочисленными. Кроме того, путь скитальца приводил его нее ближе к густонаселенной системе Вол Секундус с каждым выходом из варпа. Внимание Инквизиции неумолимо обратится на сектор и орден. Цедис не мог позволить Кровопийцам связываться с инквизиторами — они не одобрят ритуала.

Олово для спайки растаяло под пламенем. Магистр уверенным движением капнул его на сочленение между горбыльками.

Раздался звонок в дверь. На него ответил личный слуга Цедиса. Худой как спичка бледный человек, чьи тонкие руки были покрыты металлическими трубками. Он с трудом открыл внутреннюю деревянную дверь. Слуга поклонился посетителю и объявил:

— Владыка реклюзиарх Мазраэль.

— Владыка Цедис, — произнес реклюзиарх.

— Брат, — ответил магистр ордена. Он не поднял взгляда от своей работы. — Чем обязан?

Мазраэль обошел стол, за которым работал Цедис, осматривая стекло.

— Владыка, брат, я пришел как твой проводник и исповедник. У тебя все хорошо?

— Настолько хорошо, насколько можно ожидать, — сказал Цедис.

— Мой господин, ты не хочешь ничего мне сказать? — осторожно поинтересовался Мазраэль.

Цедис вздохнул. Он выключил плавильную лампу большим пальцем и распрямился, чтобы обратиться к реклюзиарху. Мазраэль также был раздет по пояс, его грудь украшал нанесенный знак капелланов. Сан Гвисига была горячим вулканическим миром, иссеченным реками лавы, яркой как кровь. Планета была жаровней, и одежда Кровопийц соответствовала этому.

— Есть ли что-то еще, кроме той великой ноши, что несем мы все, владыка реклюзиарх?

— «Жажда», — Мазраэль сложил руки на груди. — Она мучает тебя?

Цедис пожал плечами.

— Она мучает всех, владыка. Нам следует вскоре вновь провести ритуал.

Цедис продолжил работать. Мазраэль смотрел на него пару мгновений.

— Ты работаешь. Это хорошо. Искусство — великий враг дикости, — произнес реклюзиарх.

— Как проходит операция? — спросил Цедис. Он потянулся за очередным стеклышком и начал вставлять его.

— Именно поэтому я и пришел. Пока нет новостей об успехе, владыка. Адептус Механикус активировали пульс- заряды и получили ответ от машины, которую магос Нуминистон взял с собой на скиталец. Если все пошло по плану, то наши братья и Новадесантники были на месте, записали и обработали сейсмические данные и сейчас возвращаются обратно. Я подумал, что нужно предупредить тебя, владыка.

— Хорошо. Отсутствие новостей обычно и есть хорошие новости.

— Десантники сейчас в глубине корпуса скитальца, владыка. Если у них возникнут трудности, то мы не услышим призывов о помощи, да и не сможем оказать ее.

— Я знаю об этом, — Цедис установил кусок стекла на место. Он был серо-коричневого цвета, обозначающего часть склонов горы Калиций.

— Разве тебе не лучше быть на мостике и следить за происходящим?

— Брат Мазраэль, зная меня уже триста лет, ты задаешь такие вопросы? Что еще ты хочешь узнать?

— Только то, о чем спрашиваю, владыка.

— Честь возглавить операцию принадлежит Новадесанту. Наши сильные стороны в ней не помогут. Необходимы скрытность и осторожность, а не славный лобовой натиск или стремительный свист клинков. Я с радостью передал командование капитану Гальту. Такое задание больше подходит характеру Новадесанта.

— Скрытность и осторожность — не лучшие черты характера, владыка. Лучше встретить врага в открытом бою.