Форт Росс - Алекс Кун

Проверяя управляемость, описал на воде круг, мельком заметив высыпавший на берег народ. Мандраж постепенно стихал. Перебоялся, наверное.

Ни за знамя и герб, ни за список побед,Не поймешь где искусство, а где ремесло,Семь шагов через страх, семь шагов через бред,Коль остался в живых — повезло!

Солнце вновь заглянуло в кокпит. Что там «на миру» делать хорошо? Вспомнилась далекая юность. Мысленно нажал большим пальцем на торцевой грани сектора газа виртуальную тангенту отсутствующей рации.

— Тридцать третий на взлетной. Полет двумя на сто восемьдесят. Сам.

Пошипел себе под нос фоном, и ответил.

— Тридцать третьему разрешаю.

Ну, надо же. Будто вчера было. А вроде забыл все.

Набирающие обороты винты вжали в спинку сидения. Водяная пыль закрутилась по бортам. Нежно шуршащие по фюзеляжу волны озверели, и начали бить в днище дубинами. Но удержать нас уже не смогли. Рука привычно потянула на себя ручку. Много! Бл..! Фууу… Ну, хотя бы так.

Неописуемое ощущение. Тряска и брызги сменились покоем, со склонностью к левому крену. Перегнули мы слегка триммер элеронов. Но ведь лечу! Обалдеть! Сесть бы еще. Прислушивался к самолету, как в свое время прислушивался к стареньким Жигулям. Как ты там, болезный? Выжил? Тогда на тебе еще.

Убирая закрылки, едва не завалился на левое крыло. Надо запретить летать на этой модели в одиночку. Двигатели выли на взлетном режиме, разгоняя машину, уходящую в океан с небольшим набором высоты, если верить прибору. Скорость росла медленнее, чем привык в ином времени, но главное — ничего не скрипело и не дымилось.

Сто восемьдесят. На ручке повисла значительная нагрузка. Старался набрасывать всю динамику разгона цифрами на планшетке. Становится страшновато, и скорость растет очень медленно. Подозреваю, две сотни будут верхним пределом для нашего первенца.

Плавно сбросил газ до семидесяти процентов. Двигатели благодарно заурчали, и ручка «расслабилась». Самолет повело вправо. Скорость быстро побежала к полутора сотням километров в час. Обтер вспотевшие ладони о штаны и облизал губы. Надо было в океан канонерку отправить. Отвратительное планирование испытаний.

Вспомнив, какое сам себе дал полетное задание, завалил самолет в левый крен, делая первый разворот на сто восемьдесят градусов. Горизонт, как качели, наклонился перед лобовым стеклом, отсчитывая угол крена по нанесенным на фонарь штрихам. Стрелка вариометра осыпалась вниз, намекая, что мы падаем как топор. Тяжелый шарик в изогнутой стеклянной трубке лениво поплыл в масле, уходя от вертикали.

Забылись навыки. Вроде и ногу дал, и ручку подобрал… Еще подобрал… и еще чуток. Уши, как локаторы, ощупывают скрипы фюзеляжа. Не развалились. А тридцать градусов крена? А… нет, это не «Альба» и не «Яшка», хватит тридцати.

Мир закрутился вокруг самолета. Вот, где могли возникнуть теории центра мироздания. Чувствуешь себя почти богом, заставляющим мир вращаться вокруг тебя легким движением рук. Даже жалко было выходить из разворота. Пометил на планшетке, что магнитный компас надо переделывать, добавив степеней свободы. И жидкость в нем использовать погуще — больно свободно шкала вращается.

На горизонте океан отчеркивала полоса берега, на фоне размытых гор. Далеко отлететь успел. Даже не верится, что наступает эра «близкого горизонта», когда от Порт Росс до Алексии не пять дней пути, а пять часов. Парашют бы еще…

Самолет устойчиво подвывал моторами на номинале, под ним искрилась чешуя зверя, по имени Океан. Страхи постепенно растворялись, уступая место давно забытому чувству полета. А парашют… что парашют?! Мелочь. Выпрыгнуть из нашей конструкции быстро все одно не получится. Для этого пришлось бы слезть с высоко стоящего пилотского кресла в узкий проход, пригнутся под силовыми балками крыла, крест на крест проходящих сквозь фюзеляж, выбраться в задний, грузовой, отсек, открыть створки люка, и только тогда выпрыгнуть.

Недоработка? Не без этого. Хотя, если крылья у самолета останутся на месте — лучше и не прыгать, а планировать. В случае, когда крыло отвалится — помочь выпрыгнуть сможет только катапульта, ибо крутить и болтать в падающем самолете будет так, что ориентацию теряешь и рукой шевельнуть не можешь. Тут уже не то, что до хвоста добраться нельзя — порой даже замки пристяжных ремней не нащупать…

Может, действительно две катапульты поставить? Реактивный разгонный двигатель пока без надобности, а вот кресло на направляющих и с вышибным зарядом, чтоб из кабины выкинул, преодолевая напор ветра — можно сделать вполне. Навскидку, чтоб разогнать кресло с пилотом, общим весом в 150 килограмм, до скорости 10 метров в секунду потребуется семь килоджоулей энергии. Проводя аналогию с моим временем — это энергия двух патронов к калашникову, или примерно пяти граммов пороха.

К сожалению, не все так просто. Еще надо крышу самолета над головой пилота раскрывать, длинный путь разгона кресла предусмотреть, чтоб позвоночник в трусы не осыпался, защиту от ложных срабатываний обеспечить. Масса проб и ошибок.

Парашют, пожалуй, не проще кресла сделать. Это ведь не просто шелковая тряпка, а сложное устройство. Не угадаешь с формой или размерами отверстий в куполе, и он может сложиться при спуске, или начнет беспорядочные рывки как падающий с дерева лист.

Самое смешное, что ни разу в прошлой жизни не прыгал с пилотскими куполами. На «Дубах» прыгал, на «З-пятом» отбивать ноги приходилось, спортивные УТ-15 и ПО-9 пробовал. А вот на парашюте пилота доводилось только сидеть, или облокачиваться на него спиной в случае планера.

Может, именно отсутствие предпосылок использовать парашют для спасения из самолета в моем времени воспитало спокойное отношение к его отсутствию. Возможно, пропитался местным фатализмом. Хотя, скорее всего, виноват чосонский шелк — которого пока привезли слишком мало.

Под крылья наползла береговая черта, напомнив о себе турбулентностями, встряхнувшими самолет. Долина, с кубиками домиков и точками людей, угадывалась впереди слева. Направо видимость была хуже, и рассмотреть Императорский остров не удавалось. Оставалось только мысленно представить, как там Алексей прыгает в катер, спеша в Долину и поминая меня «добрым» словом.

Бросая взгляд на вертикальный штрих по боковому стеклу, дожидался траверза на «посадочную полосу». Авиация, это не только аэродинамика, но и много математики. Нельзя просто захотеть сесть — необходимо быстро рассчитать, опираясь на скорость, высоту и угол снижения ту точку, где необходимо начать снижение, дабы попасть на полосу. Ошибся с расчетами — промахнулся мимо аэродрома.

Благо, можно рассчитать все параметры заранее, используя стандартные схемы. Взять тот же полет двумя на сто восемьдесят. Взлет, набор определенной высоты и скорости, первый разворот, полет обратно курсом параллельным посадочному, выход на траверз полосы и включение секундомера. Вот это время после траверза и дает расчетную точку начала «посадочного конуса». Если время рассчитано точно, то, по его истечению, делаем второй разворот и оказываемся точно в нужном месте. Так сказать, «на глиссаде».

Не упоминаю, что в расчетах необходимо учитывать боковой ветер, выпуск или уборку механизации, вес самолета и подобные нюансы, вплоть до давления воздуха.

В мое время уже были приводные маяки, локаторы и приборы посадки, помогающие пилоту найти ту самую глиссаду в любую погоду. Ныне только высота, скорость, секундомер и расчетные таблицы посадки. Но если погода позволяет увидеть хоть краешек полосы или «приводные» костры — сесть можно даже с этим минимумом.

Косясь через левое плечо на метки остекления, пошипел сам себе виртуальной радиостанцией.

— Тридцать третий на траверзе. Сам.

Глянул на стрелку секундомера. Время пошло. Тряска усилилась, указывая на мелкие термики, поднимающиеся от земли. Над морем было спокойнее. Поселок ушел под нижнее крыло, будто и нет людей на берегу.

Время лилось как океан в разбитый корпус корабля, вызывая нарастающее беспокойство. Только эти пробоины заделать уже нельзя. Вдохнул-выдохнул, сбрасывая напряжение и пробежавшись пальцами по скользким виткам веревки, обматывающим ручку управления.

— Тридцать третий на втором. Сам.

Ручку влево и на себя, левую педаль от себя, газа чуток вперед. Держать высоту, крен, скорость! Держать!!! Мир вновь закрутился вокруг «творца». Из-под нижнего крыла выполз поселок, быстро перемещаясь к носу. Прошипел пару неприятных слов вариометру, показывающему, что пилот отвлекся от управления и «уронил» самолет. Надо для тренировочных полетов пересчитать высоту круга метров до шестисот.

Прибрал сектор газа до малого, выравнивая самолет и опуская нос, взглядом оценивая створы ориентиров.