Чемпионат - Андрей Ваон

На стадион решили ехать прямо с дачи Тимура, где отдыхали все вместе. В новенький флайбас сели и близнецы, и Тимур с женой. Юра и Лера решили заскочить домой.

— Мама будет ругаться, что мальчишек с собой потащили. Но они очень уж хотят сегодня посмотреть. Какой-то зуб у них на американцев. Откуда, интересно, — подмигнул жене Юра.

— Да, по-моему, она уже привыкла к тому, что футбол для них нечто особенное. Да и трудно другого ожидать при таком папе.

— Ой, ладно уж — папа как папа. Подумаешь, немного поигрывает в футбол.

— Действительно, немного, с утра до ночи, являясь мировой звездой и кумиром миллионов. Чуть ли не духовный лидер нации, — засмеялась Лера, привычно поддевая мужа.

— Чего-то не клеится в этом году у лидера, и команда от этого тоже посыпалась, — загрустил Юра.

Их вёз в Южный маленький автобус. Весна входила в силу. Ошмётки грязного снега на глазах уменьшались под лучами раздольного Солнца. На свет появлялась грязная солома — прошлогодняя трава. Воздух звенел от птичьего гомона. Небо обнимало пронзительной синью. И кругом была вода… лужи и лужицы, ручьи и вздувшиеся реки, выплёскивающиеся канавы и брызги на стекле.

— Смена агрегатного состояния, — буркнул Юра, разглядывая пейзажи. — Как бы и нам сменить унылое движение…

И враз всё изменилось. Пропали чаяния, огорчения, невзгоды и радости. Душу наполнила раздирающая тоска, парализовавшая мысли и волю. Юра взглянул на Леру и понял, что она чувствует то же самое. Оба схватились за телефоны. Близнецов связью не снабжали, поэтому стали названивать Тимуру и Лиле. Заслышав механические ответы про недоступность, лихорадочно жали снова на экраны. То же самое. Серая тень накрыла их лица.

Они въехали в посёлок и дальше побежали к дому, не сдерживаясь. Будто дом станет укрытием от внезапного несчастья. Открыл Владимир Викторович, лица на нём не было.

— Говорят, ничего не осталось, будто испарили…

После были какие-то разбирательства и попытки понять и расследовать, возмущения чуть ли не мирового масштаба, народные обещания найти и отомстить. Только слепое горе было не обуздать, оно липкой массой облепило всё время и пространство, от него было не сбежать, не скрыться — оставалось только бороться…

Юра вновь переживал тот страшный год, перед глазами мелькали картинки, калейдоскопично меняющиеся одна за другой. Как после Катастрофы всё полетело в тартарары с неимоверной скоростью. Всё, что было сложено по кирпичикам, рухнуло в один миг. Он пытался скинуть морок, но лишь глубже проваливался в мутную пучину воспоминаний.

А на стадионе воцарилась тишина: каждый из присутствующих переживал свою личную драму. Система сворачивала в клубок судьбы, чтобы распрямиться с новой силой.

В ушах Боброва будто раздался щелчок. И зашумело. Он понял, что стоит на коленях на газоне, сжимая руками голову. Огляделся в округ — игроки озирались, силясь понять, что произошло. Один из поверженных спецназовцев лежал перед ним, тряся лысой башкой. Кругом царила неразбериха и хаос. Юра поднялся и нетвёрдым шагом пошёл к Лере. Её будто и не коснулся этот коллапс. Лишь в глазах застыла тоска.

— Получилось?

Она лишь пожала плечами и припала к его груди.

Был четверг и, несмотря на приличный для начала декабря мороз, проводили полноценную тренировку. Детишек, закутанных по самые глаза, гоняли шустро и без остановок. В куцей и холодной раздевалке потом их поили чаем, тренер разглядывал на предмет обморожений.

Румяный Юрка Бобров торопился домой посмотреть трансляцию. Уже в сумерках он прибежал на остановку, успев вскочить в подъехавший троллейбус. Дома ещё никого не было — родители приходили с работы чуть позже. Он, хоть и был голодным, кинулся сначала к телеящику, скидывая по пути ворохи многочисленной одежды.

А там уже стоял радостный и всклокоченный, как обычно Терри, тыча развёрнутой бумажкой «England» в камеры. Юрка плюхнулся на стул, почувствовав неожиданно для себя облегчение… Две тысячи десятый подходил к концу.