Кантор идет по следу - Самош Рудольф

– Чего вы хотите от моей матери? – упавшим голосом спросил Клотар капитана.

– Чистосердечного признания.

– Оставьте ее в покое.

– Значит, вы один убили свою жену?

– Я не убивал, я любил ее. Я полтора года не знал ни минуты покоя. С тех пор я ненавижу всех женщин… Все они кажутся мне похожими на нее…

Старуха шла, повернув голову в сторону.

– Мама! – со слезами в голосе воскликнул вдруг инженер.

– Вам что-нибудь известно об убийстве вашей снохи? – спросил капитан старуху. – Ее убил ваш сын?

При этих словах старуха еще больше согнулась.

– Мой сын ни в чем не виноват… Это все я сделала! Я не могла смотреть, как эта тварь изменяет ему.

– И вы решили отравить ее?

Старуха молча кивнула.

– Ядохимикатом?… Понятно…

– Она сволочь!.. Переселилась в этот дом, который мы с таким трудом построили с сыном. Я себе в молодости во всем отказывала, лишь бы сын ни в чем не испытывал нужды. Ни в чем, понимаете? И тут появилась эта тварь. Она отняла у меня родного сына. Она была не способна даже родить ему ребенка!.. Она заперла меня в подвале дома… Вот ее господь и покарал за все!

«Да она, никак, сумасшедшая», – мелькнуло в голове у Шатори.

Пока старуха говорила все это, Клотар упал на колени и, согнувшись, прижал голову к траве, словно молился, потом вдруг вскочил на ноги и со злостью набросился на мать.

– Убийца! – вытянув руки с растопыренными пальцами, он угрожающе пошел на мать и, если бы капитан не остановил его, видимо, вцепился бы ей в волосы или же схватил за горло. – Тогда убивала бы и меня тоже!.. – Из горла его вырвались рыдания. – До сих пор я молчал, а теперь все расскажу. И этих двух женщин задушила тоже ты! Задушила!..

– Ложь! – запротестовала старуха.

– Ложь? А разве не ты всегда внушала мне мысль, что женщины все – сволочи и их нужно уничтожать?

– Сынок!..

– Я тебе больше не сын!.. Твое место на виселице! А потом тебя сожрут черви, как и ее! – И Клотар рукой показал на труп. Опустившись на колени, он зарыдал, все время повторяя: – Юци!.. Юци!..

– На этом пока закончим, – сказал Шатори и дал знак, чтобы старуху увели.

– Разрешите выключить магнитофон? – спросил радиотехник у капитана.

– Выключайте.

Лейтенант Кути отдал необходимые распоряжения. Полицейские подняли инженера, и он, пошатываясь, как пьяный, побрел к машине.

– Задержись-ка на минуту, – остановил Шатори старшину Чупати, когда все пошли к машинам.

– Слушаюсь, товарищ капитан.

Оглянувшись, Шатори только теперь заметил, что вдоль забора толпится много зевак.

– Пойдем, – сказал капитан, беря старшину под руку, – и еще раз хорошенько обыщем дом.

С этими словами Шатори вынул из кармана кусок шерстяной материи с пуговицей.

– Где нашли? – спросил старшина.

– В машине…

– И только сейчас об этом говоришь?

– Раньше было преждевременно.

– А теперь?

– Возможно, это будет единственное вещественное доказательство. – И, глядя на растерявшегося старшину, улыбнулся: – Твоего Кантора с его нюхом я, к сожалению, не могу приобщить к делу как вещественное доказательство.

– А перчатка, которую Кантор нашел?

– Пока она является вещественным доказательством только для нас с тобой… Если б она лежала у колодца, тогда… Но ведь нашли ее в прихожей… Что этим докажешь? Что она принадлежит инженеру? И только?

– Что верно, то верно, – согласился Чупати.

Капитан и старшина еще раз внимательно обыскали весь дом, но не нашли одежды, от которой был оторван кусок материи с пуговицей.

Кантор обнюхивал каждую вещь, каждый предмет, и все безрезультатно.

– Если б ты нам помог… – проговорил Шатори, с укоризной глядя на овчарку.

– Он постарается…

– Каким образом?

– А что, если дать ему понюхать одежду Клотара?

– Мы только зря время теряем… Если эта пуговица с пиджака инженера, то он мог спрятать его за пределами дома.

Вошли в спальню, открыли платяной шкаф. Кантор сунул голову в шкаф, понюхал и, повернув голову, посмотрел на хозяина. Чупати снял с вешалки один из костюмов Клотара и показал его Кантору. Пес понимающе замахал хвостом, будто сказал, что он все понял.

– Нюхай! След! – приказал Чупати.

Кантор обежал комнату по кругу, принюхиваясь к мебели. Возле кровати пес остановился, подлез под нее и уже оттуда несколько раз тявкнул.

Старшина лег на пол и тоже залез под кровать.

– Черт возьми! – выругался Чупати и, приподняв матрац, вытащил из-под него шерстяные брюки.

Старшина вылез и подал капитану брюки.

– Ну, что ты на это скажешь?

Шатори сравнил ткань.

– По-моему, ткань одна и та же. А где же пиджак?

– Подожди! – Старшина поднес к носу овчарки брюки и сказал: – Кантор, ищи! След!

Пес тихо тявкнул и опять начал обнюхивать комнату. Через несколько минут Кантор замахал хвостом, давая хозяину понять, что больше здесь он ничего не найдет, сколько ни нюхай.

Чупати открыл дверь в соседнюю комнату, но и там Кантор ничего не нашел. По очереди были обследованы кухня, ванная комната, холл, прихожая и кладовка.

Шатори про себя уже взвесил: если в лаборатории установят, что брюки и кусочек с пуговицей одной и той же материи, это и будет вещественным доказательством в суде.

– Пошли, – сказал он Чупати, – на нет, как говорится, и суда нет.

Кантор тем временем тянул их в дровяной сарай.

– Товарищ начальник, нужно бы и сюда заглянуть…

– Загляни, но только быстро.

Оказавшись в сарае, Кантор начал ковыряться в куче сена, сваленного в углу. Пес несколько раз чихнул и поднял такой столб пыли, что старшине пришлось отойти к самой двери.

– Эй, Тютю, не пыли так сильно… Слышишь? Перепачкаешься теперь, а ведь я только вчера купал тебя…

– Чего ты там бормочешь? – спросил со двора капитан.

– Да Кантор тут роется в сене, как крот, – объяснил Чупати, выходя во двор.

– Что-то слишком долго он там копается, – заметил Шатори.

Через несколько минут из сарая выскочил Кантор с какой-то тряпкой в зубах.

– Вот из-за этой тряпки ты столько копался?

Кантор стряхнул с себя пыль, но тряпки изо рта не выпустил.

– Не дури, отдай сюда… – проговорил Чупати.

– А ведь это пиджак! – радостно воскликнул Шатори и, схватив его, стал примерять клочок с пуговицей. – Замечательно!

– Вот видишь, товарищ начальник, никогда не нужно торопиться, когда работает овчарка, – не без гордости заметил старшина.

Кантор подошел к хозяину и сел у его ног.

– Молодец! Получай щелчок в лоб, – засмеялся старшина и шутливо щелкнул пса по лбу. – Ну и грязный же ты…

Шатори не ошибся: на очередном допросе Клотар встал на путь отрицания своей вины. Прежде всего он заявил, что ни брюки, ни пиджак ему не принадлежат.

Показания двух свидетелей, которых разыскал Кути и которые утверждали, что в день совершения преступления видели Клотара неподалеку от этого места, обвиняемый отвел.

Шатори задумался. Ему хотелось представить в, суд не только свою версию и вещественные доказательства, но и признание самого инженера, хотя при наличии таких доказательств его признание было бы желательно, но отнюдь не обязательно.

И вдруг капитану пришла в голову интересная мысль. Он вызвал к себе Калди и сказал:

– Приведите ко мне старуху на допрос.

– Она у меня в кабинете. Я ее только что допрашивал.

– Тем лучше… Тогда переведите ее в четырнадцатую камеру.

– Четырнадцатая камера занята, – заметил капитан.

– Арестованного из четырнадцатой переведите в ее камеру, а старуху посадите туда!

– Слушаюсь.

– Дело в том, что разговоры оттуда можно прослушивать. В пятнадцатой кто-нибудь сидит?

– Насколько мне известно, никто…

– Прикажите технику установить в пятнадцатой камере потайной микрофон. Когда все будет готово, посадите в пятнадцатую Клотара, а его мать – в соседнюю. А когда будете сопровождать старуху в камеру, шепните ей, что сын, мол, сидит с нею по соседству и что с ним можно переговорить через вентиляционное отверстие.